Лида схватила ее за плечи:
Аль, котя моя, успокойся
Но Николаева рыдала сильней и сильней.
Редкие посетители ресторана смотрели на нее. Голова ее тряслась. Она вцепилась пальцами в рот, стала сползать со стула.
Алечка, Аля! поддерживала ее Лида.
Тело Николаевой корчилось и содрогалось. Лицо побагровело. Подошел официант.
Рыдания рвались изо рта Николаевой вместе со слюной, она трясла головой, слезы летели в стороны. Она бессильно сползла на пол. Лида склонилась, стала шлепать ее по щекам. Потом глотнула из бутылки с минеральной водой, прыснула на уродливо-розовое лицо с искаженными чертами.
Николаева рыдала. До хрипа. До икоты. Выгибалась на полу, трясясь, как эпилептик.
Господи, что с ней? испуганно держала ее Лида.
Нашатыря дайте! громко посоветовал полноватый мужчина. Истерика типичная.
Официант склонился, стал гладить Николаеву. Она яростно выпустила газы. Зарыдала с новой силой.
Подошла женщина:
У нее что-то случилось?
С ней плохо обошлись, испуганно смотрела Лида. Ужас! Я никогда ее такой не видела Аль, котя ну, Аль! Ой, давайте врача вызовем!
Женщина достала мобильный. Набрала 03:
А что сказать-то?
Какая разница! замахала рукой Лида. Не могу это видеть!
Ну надо же сказать что-то
Скажите просто Официант озабоченно пожевал маленькими губами. Девушка плачет.
Бубновые
21.40.
Пустырь в районе проезда Карамзина.
Серебристая «ауди-8» стояла с погашенными фарами. В кабине: Дато, Володя Солома и Лом. С проезжей части свернул темно-синий внедорожник «линкольн-навигатор». Подъехал. Остановился в двадцати метрах. Из него вышли Уранов и Фроп. В руке Уранова был кейс.
Дато, Солома и Лом вылезли из машины. Дато поднял руку. Уранов ответно поднял свою. Уранов и Фроп подошли к Дато.
Здравствуй, дорогой, Дато протянул короткую руку с пухлыми пальцами.
Здравствуй, Дато, Уранов протянул свою, длинную и худую.
Они обменялись коротким рукопожатием.
В чем причина задержки? спросил Уранов. Есть проблемы?
Была одна проблема, дорогой. Но мы ее устранили. Теперь все в порядке.
Что-то с доставкой?
Да нет. Внутренние дела.
Уранов кивнул. Оглянулся по сторонам:
Ну что, потрогаем?
Трогай, дорогой.
Уранов поднял руку. Фроп открыл заднюю дверь джипа. Из машины вышла Мэр. Подошла к машине Дато.
Лом открыл багажник. В нем лежал кофр-холодильник. Лом открыл его. В кофре поблескивал лед.
Мэр сняла с рук перчатки синей кожи, убрала их в карман. Постояла, глядя на лед. Потом положила на него руки. Глаза ее закрылись.
Все замерли.
Прошло 2 минуты 16 секунд.
Губы Мэр раскрылись. Изо рта вместе с выдохом вырвался стон. Она сняла руки со льда и прижала к своим заалевшим щекам:
Норма.
Мужчины облегченно зашевелились. Уранов передал Дато кейс. Дато открыл, глянул на пачки долларов. Кивнул, закрыл. Мэр повернулась и пошла к своей машине. Лом закрыл кофр, вынул из багажника, передал Фроп. Фроп понес его к машине. Лом захлопнул багажник.
Когда следующую? спросил Дато.
Недели через две. Я позвоню. Уранов сунул руки в карманы бежевого плаща.
Хорошо, дорогой.
Уранов стремительно пожал ему руку, повернулся, широко зашагал к машине.
Дато, Лом и Солома уселись в свою машину.
Пересчитай. Дато передал кейс Соломе. Тот открыл, стал считать деньги.
Внедорожник резко развернулся и уехал.
Лом проводил его долгим взглядом:
Все-таки не врублюсь я, Дато.
Чего? закурил Дато.
Ну, блондины эти чего это за лед?
Какое твое дело. Товар сдал и все. Поехали.
Лом завел машину, вырулил на шоссе:
Да это понятно. А чего, нельзя им другой лед подсунуть? А то, бля, жалко. Кусок льда какой-то и такой крутняк вокруг: лед, лед, лед. А что за лед? Никто не знает. Да еще сто штук стоит. Пиздец какой-то.
Я и не хочу знать, выпустил дым Дато. Каждый дрочит, как он хочет. Главное, что он не радиоактивный. И не токсичный.
А ты проверял?
А как же.
Тогда тем более подложить можно куклу. Чего, заморозим два ведра воды. И пиздец! хохотнул Лом.
Зеленый ты. Хоть и парился, зевнул Дато.
Им уже подкладывали, пробормотал Солома, считая доллары.
Кто? спросил Лом.
Вовик Шатурский. А потом его нашли. На помойке, блядь. С перерезанным горлом.
Бля! удивился Лом. Так это погоди! Он что, и лед возил тоже?
Возил. До нас с Гасаном. Они с Жориком вместе и возили.
А теперь вместе подземным бизнесом занимаются. Солома захлопнул кейс, передал Дато.
В акционерном обществе «Мать сыра-земля». Слыхал про такое? улыбался Дато. Перспективная контора. Хочешь, телефончик дам?
Дато с Соломой засмеялись.
Бля, удивленно качал головой Лом, не отрываясь от дороги. А я думал, Вовика пиковые загнули.
Нет, братан, положив кейс на колени, Дато забарабанил по нему короткими пальцами, это не пиковые. Это бубновые.
А как же? А это Дато, скажи, а вот этот лед, он вообще продолжал Лом.
Дато перебил:
Какой, блядь, лед! О чем ты со мной трешь, пацан? Лед! Пиковые! Жорик! У меня более серьезные вещи в башке!
Чего такое? притих Лом. Мэрия опять, что ли?
Какая, блядь, мэрия!
Шишка опять нагадил?
Какой, на хуй, Шишка!
С Тарасом, значит?
Ка-а-а-акой, блядь, Тарас?! гневно выкатил глаза Дато. Детское питание, еб твою мать! Вот, блядь, самая важная вещь на свете!
Мгновение все ехали молча.
Потом заржал Солома. Лом непонимающе уставился в зеркальце на Дато.
Дато откинулся назад и залился восточным мелко-переливчатым смехом.
Проехали метро «Теплый стан».
Потом метро «Коньково».
Лом тоже заржал.
Покой
10.02.
Кабинет вице-президента «Тако-банка». Мосфильмовская ул., д. 18.
Узкое и длинное пространство кабинета, серовато-коричневые стены, итальянская кабинетная мебель. За изогнутым волной столом из испанской черешни сидел Матвей Виноградов: 50 лет, маленький, черноволосый, узкоплечий, остроносый, худощавый, в хорошо сидящем костюме из лилово-серого шелка.
Напротив сидел Боренбойм.
Моть, ты извини, ради бога, что я тебя затеребил с утра пораньше, потянулся Боренбойм. Но сам понимаешь.
Да ну что ты, отпил кофе Виноградов. Взял со стола ту самую карту VISA Electron:
69 тысяч, да?
69, кивнул Боренбойм.
И пин-код написан. Круто. Дело серьезное, Боря. Такие подарки плохо пахнут.
Очень.
Слушай, и никто ничего тебе, не звонил, не наезжал, да?
Абсолютно.
Виноградов кивнул.
Вошла Соколова с бумагой в руке: 24 года, стройная, в салатовом костюме, с непримечательным лицом. Протянула бумагу. Виноградов взял, стал читать:
Я так и думал. Свободна, Наташенька.
Она вышла.
Ну и чего? нахмурился Боренбойм.
Они сделали совсем по-простому. Вполне легально, в соответствии с ЦБ и Гражданским кодексом. Значит: даритель оформляет основную карточку на паспорт какого-нибудь бича, а одновременно в заявлении указывается желание оформить и дополнительную карточку. На твое имя. При получении карточек основная карточка на подставного бича изымается и уничтожается. Остается только твоя. Найти этого бича, в твоем случае Курбашаха Радия Автандиловича, родившегося в городе Туймазы 7 августа 1953 года, практически невозможно. В каких мирах обретается сейчас этот Курбашах один Аллах знает. Сделано с толком, в общем. Хотя
Что?
Я бы сделал еще проще. Есть уж совсем анонимный продукт: VISA Travel Money. Там вообще нет имени владельца. Не пользовался?
Нет недовольно отвел глаза Боренбойм.
Любой Петров может завести эту карточку и отдать ее Сидорову. У меня был прецедент. Одна баба продала в Киеве шесть квартир, и чтобы не везти бабки через хохляцкую таможню, попросила сделать себе эту VISA Travel Money. Но есть одна проблема: лимит одноразовых операций в наших русских банкоматах не более 340 баксов в день. Короче, эта баба почти пять месяцев доила автоматы, как коз, а потом кончилось тем, что один автомат проглотил ее карту, а она
Моть, что мне делать? перебил его теряющий терпение Боренбойм.
Знаешь что, Борь, Виноградов почесал свой лоб костяным ножом, надо тебе с Толяном переговорить.
Соколова вышла.
Он у себя? нервно качался в кресле Боренбойм.
Нет. Он сейчас плавает.
Где?
В «Олимпийском».
С утра пораньше? Молодец.
В отличие от нас с тобой, Толя правильный человек! засмеялся Виноградов. Утром плавает, днем работает, вечером нюхает и трахается, ночью спит. А у меня все наоборот! Поезжай. Днем ты его не поймаешь. Это нереально.
Не знаю удобно ли. Я его встречал пару раз. Но близко мы не знакомы.
Не важно. Он человек дела. Ну сошлись на меня или на Савку, если хочешь.
Думаешь?
Поезжай, поезжай, прямо сейчас. Не теряй время. Твои эфесбэшники ни хера не знают. А он тебе все расскажет.
Боренбойм резко встал, морщась, схватился за грудь.
Чего такое? насупил красивые брови Виноградов.
Да что-то вроде остеохондроза, расправил худые плечи Боренбойм.
Плавать надо, Борь, серьезно посоветовал Виноградов. Хотя бы два раза в неделю. Я такой развалиной был раньше. А сейчас вот даже курить бросил.
Ты сильный.
Не сильней тебя. Виноградов встал, протянул руку. Ты мне позвони потом, ладно?
Конечно. Боренбойм пожал худые, но жесткие пальцы Виноградова.
Да и вообще, Борьк. Чего-то редко мы видимся. Как бессердечные какие-то.
Что? настороженно спросил Боренбойм.
Редко вместе бухаем, Борь. Бессердечные мы с тобой стали!
Боренбойм стремительно побледнел. Губы его задрожали. Он схватился за грудь.
Нет. У меня есть сердце, твердо произнес он. И разрыдался.
Борь Борь привстал Виноградов.
У меня е есть се сердце! рыдая, проговорил Боренбойм и рухнул на колени. Есть ееесть е е е е ааааа!!
Рыдания сотрясли его, слезы брызнули из глаз. Он согнулся. Упал на ковер. Забился в истерике.
Виноградов нажал кнопку селектора:
Таня, быстро сюда! Быстро!
Обежав вычурный стол, склонился над Боренбоймом:
Борьк, дорогой, что с тобой ну найдем мы этих гадов, не бойся ничего
Боренбойм рыдал. Прерывистые всхлипы слились в хриплый вой. Лицо Боренбойма побагровело. Он сучил ногами.
Вошла секретарша.
Воды дай! крикнул ей Виноградов.
Она выбежала. Вернулась с бутылкой минеральной. Виноградов набрал воды в рот, прыснул на воющего Боренбойма. Тот продолжал выть.
У нас успокоительное есть? Виноградов придерживал голову воющего.
Анальгин только пробормотала секретарша.
Валерьянки нет?
Нет, Матвей Анатольич.
Ничего у тебя нет Виноградов намочил носовой платок, попытался приложить ко лбу Боренбойма.
Тот выл и корчился.
Еб твою что это за растерянно причмокивал Виноградов, стоя на коленях.