«Увеличение численности, как мы в качестве исключения наблюдаем у животных с одной стороны, но и бессмысленное саморазрушение народов разумом из-за глупой воли самосохранения с другой стороны, заставляют народы колебаться от вымирания до увеличения численности. У людей отсутствует постоянство количества («константа»), характерная для животных, это следствие действия разума.
Более решающими, чем достижения разума в смысле сохранения жизни и угрозы жизни является непосредственное влияние порабощенной удовольствием воли самосохранения на судьбы народов.
Порабощенная удовольствием воля самосохранения не предлагает сохранению народа никакого облегчения, она, наоборот, усложняет его всегда и всюду. Она напрягает разум с его силой мышления и суждения, с внимательностью и памятью, восприятием, силой действия, чувства, даже волей к избирательному слиянию и волей материнства и, таким образом, из большинства людей делает непригодных для сохранения народа. Эта воля особенно отразилась на формировании истории, потому что она слишком легко распознала принудительное управление народами или людьми как источник удовольствия. Насильственное правление является значительным признаком всей истории, созданной этой глупой волей. Для нее речь не идет о сохранении своего народа. Ее воля к власти не придерживается границ свободы народов или отдельных людей. Она (воля к власти) быстро осознает, что насилие является самым удобным и легким способом правления народом и побежденными людьми. Ее не заботит то, что этот способ творить историю является самым бездушным, аморальным и убийственным для людей. Эта измененная до жажды власти воля к силе не придерживается, конечно, и права, она сочетается с произволом. Но поскольку произволу не хватает надежности, то он убивает души не только тех, кто им пользуется, и тех, кто его терпит, но и требует предпосылки для всего опыта людей, постепенно убивая все сферы жизни и опыта. Жажда власти означает угрозу жизни для других народов.
«Увеличение численности, как мы в качестве исключения наблюдаем у животных с одной стороны, но и бессмысленное саморазрушение народов разумом из-за глупой воли самосохранения с другой стороны, заставляют народы колебаться от вымирания до увеличения численности. У людей отсутствует постоянство количества («константа»), характерная для животных, это следствие действия разума.
Более решающими, чем достижения разума в смысле сохранения жизни и угрозы жизни является непосредственное влияние порабощенной удовольствием воли самосохранения на судьбы народов.
Порабощенная удовольствием воля самосохранения не предлагает сохранению народа никакого облегчения, она, наоборот, усложняет его всегда и всюду. Она напрягает разум с его силой мышления и суждения, с внимательностью и памятью, восприятием, силой действия, чувства, даже волей к избирательному слиянию и волей материнства и, таким образом, из большинства людей делает непригодных для сохранения народа. Эта воля особенно отразилась на формировании истории, потому что она слишком легко распознала принудительное управление народами или людьми как источник удовольствия. Насильственное правление является значительным признаком всей истории, созданной этой глупой волей. Для нее речь не идет о сохранении своего народа. Ее воля к власти не придерживается границ свободы народов или отдельных людей. Она (воля к власти) быстро осознает, что насилие является самым удобным и легким способом правления народом и побежденными людьми. Ее не заботит то, что этот способ творить историю является самым бездушным, аморальным и убийственным для людей. Эта измененная до жажды власти воля к силе не придерживается, конечно, и права, она сочетается с произволом. Но поскольку произволу не хватает надежности, то он убивает души не только тех, кто им пользуется, и тех, кто его терпит, но и требует предпосылки для всего опыта людей, постепенно убивая все сферы жизни и опыта. Жажда власти означает угрозу жизни для других народов.
Поскольку такая жажда власти благодаря несовершенству большинства людей очень часто встречается у правителей и, как правило, у властьимущих, то для людей недостаточно сохраняться как животные и растения. Если они не расширят силу, которая жажду власти может побороть, то будут они уничтожены.
Животные защищаются только от смертельной опасности, они не переживают трансформации воли самосохранения, они могут довольствоваться ею, чтобы сохраниться среди прочих зверей. Это ни в коем случае не возможно для людей, их вытеснят жадные до власти народы или уничтожат, если целью их формирования истории не является увеличение власти, которая уничтожает такое желание врагов или препятствует полному успеху. Первые попытки сохранения через расширения власти показывают даже животные, прежде всего те, кто образует государство. «Солдаты» у муравьиных народов являются зародышами такого расширения власти и делают возможным существование «истории» этих образующих государство насекомых. Поскольку воля самосохранения их врагов защищена от трансформации в жажду власти, то такие попытки весьма невелики. У людских народов такой этап расширения власти недостаточен. Власть облегчает получение удовольствия, поэтому воля к власти часто трансформируется. Потом она достигает его с помощью применения насилия и сохраняется насилием, а разум других народов узнает, что они могут погибнуть, если они с их стороны также не захватят власть.
История народов это расширение власти с целью сохранения народа, то есть распространение власти, которое выходит за рамки цели, это насилие над другими народами и насилие над соотечественниками внутри одного народа. Расширение власти в данном случае не означает применение власти до произвольных границ, но до вполне определенных, точнее до нравственных границ, которые определяются по праву подходящими соотечественниками и другими народами. Они являются предпосылкой самосохранения народа среди других народов. Развитие власти, в котором доминирует только воля к сохранению народа, можно рассматривать как служение воли самосохранения народной души, если конечно она сама воли к власти не знает.
Все это может показаться читателю излишней игрой мыслей. Но это является существенным и ясным основанием для моральной оценки всех проявлений власти в истории. Благодаря этому знанию можно четко разграничить аморальные, неморальные и моральные поступки; также четко можно показать границу для каждого закона, для каждой войны, каждого свержения, для всех оборонительных сил, за пределами которых наинается насилие и нарушение морали. На другой же стороне границы отказ от власти был бы неморальным: (было бы безнравственное бессилие. От Автора.)
Все это может показаться читателю излишней игрой мыслей. Но это является существенным и ясным основанием для моральной оценки всех проявлений власти в истории. Благодаря этому знанию можно четко разграничить аморальные, неморальные и моральные поступки; также четко можно показать границу для каждого закона, для каждой войны, каждого свержения, для всех оборонительных сил, за пределами которых наинается насилие и нарушение морали. На другой же стороне границы отказ от власти был бы неморальным: (было бы безнравственное бессилие. От Автора.)
Только философское знание на основе ясного познания Божественного дает здесь определенность. Это и есть ее высокая «практическая» ценность!»
Я не хотел бы углубляться в сплетения всех путей коммуникации народной души, поскольку у этой книги есть задача показать мировую историю, и все вышеназванное должно помочь нам яснее увидеть, пережить и обосновать события в мире. При дальнейшем чтении этой книги мы можем убедиться, насколько глубоко опускаются люди ниже звериного подсознательного уровня при злоупотреблении законов человеческой души и народной души (даже благородно воспитанные), настолько глубоко, что родители, не уважающие моральные принципы ради личной жажды власти, убивают или заставляют убить собственных детей, и наоборот. Вы уже знаете, что произведения М. Лудендорф рекомендуются всем тем, кто хотел бы иметь свой собственный потенциал представлений о всех явлениях, которые мы видим в нашем окружении, намного тоньше слышать, переживать и обогащать. Однако мы ограничимся лишь самой необходимой информацией.
Не так много людей среди нас тех, кто при расовых вопросах слишком глубоко уходят в себя, чтобы хорошенько поразмыслить, поскольку, как я думаю, нам не хватает ясного знания или легко доступных, честных и правдивых произведений. Поэтому мне доставляет большую радость написать дополнительно еще книгу к огромному количеству уже имеющихся (большинство из которых слишком толстые), и составить книгу выводов из всей для нас важной информации из всех этих многочисленных источников.
С одной стороны и это считается обыденностью каждый человек хочет, когда он говорит с другими людьми, не только быть услышанным, но и по возможности полностью быть понятым. С другой стороны то же самое действует и в отношении слушателей: они не только хотят услышать, но и хорошо понять услышанное. Чтобы обе эти стороны привести к гармонии я хотел бы, нет, я обязан дать пояснение содержанию двух моих книг:
В первой части трехтомника я уже упомянул кое-что, касающееся этого, оно преимущественно относилось к последовательности чтения произведений М. Лудендорфф, поскольку эти труды взаимосвязаны между собой: без предыдущего очень трудно понять последующее. Поэтому я попытаюсь связать содержание второго тома с содержанием первого. Предпочтительнее было бы сначала прочесть первый том «Забыто не потеряно», хотя второй том в некоторой степени можно прочесть независимо от первого, если отказаться от некоторых аспектов всеобщего рассмотрения. М. Лудендорфф говорит об этом еще подробнее во второй части труда «Действия и формообразования души», «Душа народа и творцы ее власти» со стр.1. Это одновременно представляет собой краткое и необходимое напоминание очень сжатого обзора содержания моего первого тома «Забыто не потеряно»:
«Мировоззрение с точки зрения Божественной воли сути всех явлений, которую я изложила в моих произведениях, поскольку в произведении «Триумф воли бессмертия» был пройден далекий путь развития от одноклеточного до человека с точки зрения души особи. Тогда восприятие божественного помогло распознать в собственной душе смысл всего этого появления, что вновь дало нам фундаментальные знания неимоверного значения. Мы узнали смысл неизбежности человеческой смерти, его прирожденного несовершенства, его силы к самосозиданию до совершенства, то есть длительной гармонии с Божественным. Благодаря этим фундаментальным знаниям и многим другим, которые содержатся в книге «Триумф воли бессмертия», мы достигли того места, которое дало начало созданию последующих произведений.