2006, 13.01
«Миллиардеры нищенской России»
Миллиардеры нищенской России,
раздавим лимузинами партер!
санкционированной лжи не скушать, сэр,
под балаганом резвый глюк миссии.
Кто нам тавро навесил, крепостной (!?),
штурмуя занавес дворцового театра.
О, уберите блох со сцены, падрэ
они плодятся даже не весной.
Психологом ротвейлера звонит
в бумажный колокол мастак
антракты смысла.
Борьба меняет высоту регистра,
всем прокаженным злой букетик СПИД.
2005, 15 октября
Культурная проституция
Проститутка в клубничных кружках на физии
открывает варежку, чтоб сказать о классике.
Крысоватый нос через крести свастики
и в культуру сквозь эконом-юр-физику.
Что ты делаешь, озирая Гоголя,
ты, фонвизинская подлежащая,
дверь надежная смерть таежная
светлоумная мудропащая.
Дурость, мисс, привилегия ленности.
Вы клубничку-то лучше б скушали.
Полюбите классику душами,
она вылечит вас от ненависти.
Сериальный маньяк в серийного
превращается, это нравится?
Богатырская сила образов
образами не закрывается.
Что поёшь ты, лопасть простенная,
штукатурку молоть не призвана,
что с экранов дурь льется смелая,
что на помощь классика вызвана?
На Тверском
Тверской бульвар. Сквер памяти поэтов.
На мраморе искусству присягаю.
Священный прах приподношу к губам.
Витает лета матерковый гам
Мне ж луч благословления богами.
Крещендо творчества, что разбивая срам
бытийственных пустот,
ведёт вперёд
к духовной лестнице и ввысь
за облаками
в хрустальный храм,
Где славят Музы дали,
Нектар поэзии Эвтерпа нежно пьёт.
А Клио протирает ей сандалии
2005, 27 сентября
Памяти Сергея Есенина
Памяти Сергея Есенина
Поскандаль-ка еще, Серёжа,
на такой же простой Руси!
Кабаки в зеркалах приумножив,
она хлюпает горлом в грязи.
Задыхается болью и смрадом,
обесценила омуты глаз,
что воспел ты в пожарах не раз.
Как же быть нам с таким зоосадом?
Эх, Россия, скачком Айседоры
по борделям гарцуешь в анфас,
от похмелья опомнишься скоро ль?
Прямота обезглавленных смут
и покорство здесь в ногу идут.
2005, 3 октября
Письмо
Я не жду от тебя, дорогой мой, новой затеи,
ибо не дуреха, ждущая у аллеи,
не вожатая Нюра, и лаву волос не трогал
уже больше двух лет мятно-пряничный дух твой, сокол.
Большинство твоих баб свято гребнем чешут затылок,
бабаяжистый смысл бытия дух низвёл в обмылок,
кто-то носится курами синими вдоль прилавков,
проверяя устойчивость цен и прочность удавки.
Не хриплю в телефонную трубку слова любови,
у которой оранжевый привкус больной моркови.
Новоселье на паперти новый вандал справляет.
Пропитой сморчок полюбить меня обещает.
Здесь поганее вдвое оттого, что ты там, на даче.
Показания осени высекают идиллию плача.
Расстояние не сжимается по заказу.
Бобик лает на тополь, его ветви знак лунной фазы.
Побрякушистый смысл бытия съел опальную зелень.
Институты гудят паровозный чух-чух на темя
насылает кавказский выговор не туристов,
а студентов, хватающих корень знаний так быстро.
Медозвон обещаний больше всего забавит
эти звезды во лбу и глазах от реальности тают.
Государственный жезл жмых кидает в стога провинций
никому не начхать, что мерцает в искрящихся лицах.
Интеллект недовольно дичает в углах подворотен.
Резвый шелест в карманных кустах не назойлив, но скотен.
Оттого и причина следует за причиной,
результат вдоль совести ножик не перочинный.
Я лежу в кровати. Пишу тебе своё слово.
Воскресенье, кстати, а жизнь летит бестолково.
Литераторы вымирают от голодухи,
Только крохи считают музейные милые мухи.
Дорогая Россия становится всё дороже.
Опыт нравственности истончая, жизнь мне итожит.
Хамоватая прелесть, белая от экстаза,
накалённая яростью возраста и безглаза,
потерявшая смысл между числами, суммами, датой
собирает жнецом на хлебах на вольных караты.
Дорогой, не заплачешь, не захлебнёшься соплями
тонкий вопль в простенках лёгких нисходит нулями.
2005, 89 октября.
* * *
Мы встречаемся в мольбах к Богу,
В перекрестках древних слов молитвы.
Губы наши шепчут на рассвете
Тайные пути, что затвердили ноги,
А еще пути, что и ногам-то неподвластны,
Там свиваемся мы душами безгласно.
2004, 23. 06 Нижний Новгород
Радость озорства
Немного приторная радость озорства
Наигрывает острые вирлибры
На внутренней валторне в свитке гидры,
В клубке разомкнутого волшебства,
Что тянет нити золотых молитв.
Там озираются довольные гориллы
Из поздних убеждений детективы
Под поиском полупрозрачных битв
За клятвенный спектакль земных богов.
Блеск месяца взрезает горло звездам
Неутешительная гамма их морозна
Медоморильня здесь опасна ливнем слов.
Пустые хамкалы витийствуют в вранье
И потрясают легкой дешевизной
Антрактов смысла в тигле катаклизма,
Где выгорит пушистое царьё.
2005, 1.12
Ослепляющий фарс многоумной и резвой толпы
охлократии взор
транскрипируется просторечьем.
Да уймите поточный квинтет, создающий позор,
грамотеи страны позабыли глаза человечьи.
Негуманный мираж фарисействует
нежный вандал!
Вкусен сок подворотен в крови трудового народа?
Видим блудный оскал
не беги, ты и так здесь пропал,
недешёвый пропан, как вуаль, нацепив на породу.
Сточный шлак «браво, сэр!»
принимаешь за блеск и жнивьё
статуэток златых,
выйдя пешкой на паперти славы.
И скрипит хриплым зевом прокарканное вороньё,
и расклёван алтарь Маккиавели в личине Варравы.
2005, 11 октября
Негуманный мираж фарисействует
нежный вандал!
Вкусен сок подворотен в крови трудового народа?
Видим блудный оскал
не беги, ты и так здесь пропал,
недешёвый пропан, как вуаль, нацепив на породу.
Сточный шлак «браво, сэр!»
принимаешь за блеск и жнивьё
статуэток златых,
выйдя пешкой на паперти славы.
И скрипит хриплым зевом прокарканное вороньё,
и расклёван алтарь Маккиавели в личине Варравы.
2005, 11 октября
Океан
Эмоциональные качели океана
Когда увидишь в плеске океана
Священные вселенские огни
Не удивляйся и легко пойми
Это всего лишь кисея обмана.
Это не лёг в волну метеорит,
Не золото обещанного рая
И не осколки нежности сгорают
Лишь зеркало луны вам свет продлит.
Приятно думать, что подаркам счёт
неисчислим,
судьбы благоволение
неисчерпаемо,
И сквозь барьеры тления
Пройдёшь, не поменяв ни стиль, ни грим.
Обратный луч продленье забытью,
Но сквозь него наружу вывернет познание
бессмысленности бытия,
и упование
на силы
снова победить возню.
2004, 18 янв. 2005, 28 авг. 21 май. 20 г.
Испарина осени
Сошли на землю тени облаков,
Что скажет мне их тайное величье?
Они как башни самых тайных слов.
Полетом тонких сфер крылато-птичьим
Встревожен сердца чуткий стебелек.
Мир принимает странное обличье:
Прозрачно-синий лунный мотылек,
Взмывая ввысь, пронзает ночь и день,
И замирает сердце Чистым звоном
дробится осень.
Эхом отдаленным
Плывет прохлада. Не грусти. Задень
дыханьем лист,
испариной окинь
Дрожащую поверхность пряной смерти,
Податливо хрустят сосуды эти,
Прожилки памяти Густая синь
Обволокла и тянет за собой
плащом воздушным.
Преддыханье смерти
В глухих листах, не слышащих о лете,
Лишь шелестящих шумною стеной
Блудливый этот шепот за спиной
Уже не заставляет обернуться.
Назад нельзя. Там пропасть, где Конфуций
Читает мысли в целый век длиной.
Там глубина такая, что уйдешь
Разыщут только правнуки, не дети.
Там вечны вздохи яблонь, а в букете
Листок зари, каштана чуткий ёж.
Разоблачение
Я рассталась с иллюзией. Жалко блистающей сказки.
Ложный блеск мишуры мне дурманил рассудок напрасно.
Одуванчики облачные разошлись по владениям частным.
С молотка продан дождь. В ванной был он прелюдией ласки.
Лопнул дерзкой пружиной сюрприз посреди карусели.
По загонам лошадки. Теперь они просто коняги.
И сухая вода шелестит в гулком брюхе у фляги.
Дешевеют слова. Ноль шуршит чешуёй обещаний.
Все подарки под ёлкой лет сорок назад уже съели.
Аппетит истощён,
Сладкоежка успехом польщён.
Лысый опыт беззубо храпит. Он на выход с вещами.
2005, 19 авг.Прогулка в Стригинский бор
Над водой восходит лёгкое блаженство,
Пух летит молитвой тишины деревьев,
Не скребет начальство пальцами по жести,
Не хрустят песчинки при зубовном тренье.
Пляжницы смеются, пахнет незабудкой.
Подошли яхтсмены прокатиться тянут.
Здесь мои семнадцать. Соберу поляну
Всю в одно дыханье. Думаю минутку.
Змей-драконыч парус бесится от ветра,
Речка серебрится собери червонцы!
Время возвратилось в крошечное солнце
Сквозь мембраны стёкол капельками света!
Вот и чай, костер, комариков подавим,
Загусарит вечер диалог любовный.
Озорные ветры пустячок условный
Жизнь вдруг распахнула золотые дали!
Птицам подражая, свой мотив щебечем,
Не кончается на этом вечер.
Время собирает искр любви излишки
И в огонь бросает лет поленья с вышки.
2004, 24. 07 2005, 27. 08 Нижний Новгород
Автозаводский пейзаж
Закат над городом проносит летних птиц.
Тончайший аромат настойчиво струится.
Обворожительный мираж людские лица
В трущобах города рабочих и больниц.
Пустых забот громокипящий ком
Рассеивает волны междометий,
Что собираются на каждой сигарете
Подростков, шествующих плавно под уклон.
Здесь сколько ни учись погубит мразь,
Болото бездуховности задушит,
И будет греть обманутые уши
Блатная ширма от высот на раз.
Компьютеры на лавках в скверах тронь
Тюрьма раскроет хищные объятья,
Это ловушка. Здесь не нужно платье,
И каждый гол сокол готов в огонь.
Разгул безнравственности. Душат вонь и смрад.
Помойка бездуховности. Крамола.
Бредовый вопль о счастье радиола.
Приблудный пёс, балбес, чему-то рад.
2004, 19. 07 21 май. 20 г. Нижний Новгород
«Божественно шуршащий ветерок»
«Божественно шуршащий ветерок»
Божественно шуршащий ветерок
Сквозь ослепленье солнечной водой
Опять меня ликующе увлёк
Взгляд носит мысль над волной седой,
И чайки, часть простора поделив,
Раскрыли вентилятор на ветрах.
Сердечки юных от восторга ах!
Летят! и духи носятся в горах.
Ока сегодня говорлива неспроста
Подбрасывает яхты наплаву,
Сквозь полукруги электричка,
дрожь моста
В удары сердца вносит чехарду.
В оранжевую сеточку восторг
Ныряет в воздухе по солнечным лучам.
Схлестнулись волны, схлынуло с плеча.
Природа сердцу дарит свой простор.
2004, 11. 07 Нижний Новгород
«Младенческой листвы доверчивая нежность»
Младенческой листвы доверчивая нежность
Льнёт к сердцу чистотой небесного надрыва,
И в сердце падает восторга неизбежность,
Желание любви и приближенье Крыма.
Танцующие васильки ветрами
Бегут в пшеничных шелестах России.
По выпуклостям воздуха носило
Любовной лихорадки дрожь.
Дарами
Делилась жизнь в берёзовых кристаллах
На солнечный просвет,
всё пульсы жизни.
А люди прочь неслись. Прозренье не пристало.
Воюют и орут, ослы и гризли.