Долгое время пьяные визиты друзей воспринимала как личное оскорбление. Мужчины, набиравшиеся смелости при помощи алкоголя, чтобы рассказать о своих чувствах, вызывали отвращение.
До восемнадцати лет к спиртному почти не прикасалась. Состояние опьянения не доставляло удовольствия. Скорее, наоборот, вызывало дискомфорт. Очень долгое время пить совершенно не умела, не знала своей меры. И это приводило к разным неприятным ситуациям во взрослой жизни.
Джордж Бернард Шоу сказал: «Алкоголь это анестезия, позволяющая перенести операцию под названием жизнь».
Однажды под Рождество, в очередной сложный период в жизни, я поехала в Прагу. Каждый день наслаждалась хорошим чешским пивом и в один прекрасный момент почувствовала легкую эйфорию, тревожные мысли отступили. Стало страшно. «Должно быть, именно так начинается алкоголизм», подумала я.
Люди увлекаются анестетиком, но проблемы никуда не уходят. Более того, они усугубляются, ведь человек теряет способность адекватно воспринимать реальность и действовать соответствующе. С таким же успехом можно вколоть человеку обезболивающее, сделать надрез там, где требуется операция, оставить это место гнить, продолжая кормить пациента анестетиками. Именно так губят себя алкоголики. Они живут, напичканные транквилизаторами, постепенно сгнивая заживо на помойке жизни.
Иногда друзья и знакомые спрашивают удивлённо:
Иногда друзья и знакомые спрашивают удивлённо:
А разве татары пьют?!
Пьют, дорогие мои, много и порой безбожно. Но не все.
Глава 4.
Дом и соседи
Дом и двор
Набережные Челны это город, разделённый на жилые комплексы-ячейки. Все они пронумерованы. Адреса указываются примерно так: номер комплекса/номер дома номер квартиры. В моём случае 32/053**.
Уходя к подружке, я говорила домашним:
Схожу в ноль-четвёртый к Эльвире.
То есть я шла к подруге, которая жила в доме 32/04.
Если собиралась ехать к тётушке, говорила так:
Сегодня еду в пятьдесят четвёртый.
Садилась в автобус и ехала в 54-й комплекс.
Если вам назвали адрес по комплексу, то нужно ехать в определённый район, а потом блуждать по нему в поисках нужного дома. Обычно это повод для знакомства с местными жителями, так как здания располагаются по совершенно непонятной логике. Например, в нашем комплексе дом 5, в котором я выросла, был построен до того, как появился дом 4. Между домами 5 и 9 стоит дом 3. Существует, конечно, обозначение адресов по улицам, но оно используется в официальных документах, при почтовых отправлениях и т. д. В скобках часто указывается адрес по комплексу для того, чтобы местным курьерам было легче работать.
Когда знакомятся два челнинца, первый вопрос, который они задают друг другу:
Из какого вы комплекса?
Как я уже говорила, наш дом был построен для работников птицефабрики. В нём все друг друга знали.
Территориально наш район находится посередине между Новым городом и старыми районами (ЗЯБ, ГЭС) (карту города можно посмотреть в интернете). Сразу за домом было огромное поле, по которому можно спуститься к моей любимой Каме. Река была видна из окна школы, где мы учились.
Всё детство мы жгли костры, устраивали пикники, лазили по деревьям именно там, «за домом». Жили в городе и наслаждались прелестями деревенской жизни.
Рядом была большая школа с огромным садом и хорошей спортивной площадкой русская школа 11. Я же училась в татарской гимназии, которая находится в десяти минутах ходьбы от дома.
Двадцать семь подъездов. В каждом конце дома своя атмосфера.
Больше всего мне повезло с соседкой, которая жила этажом выше. Моя любимая подруга Катюша. Она старше меня на три месяца, дружим мы с четырёх лет. Катюша сыграла большую роль в моей жизни, поэтому ей будет посвящена отдельная глава.
Публика в доме была очень пёстрой. Разные семьи, благополучные и не очень. Была у нас и своя сплетница, моментально разносившая новости по всему двору и сочинявшая всякие небылицы. Ею было легко манипулировать, когда надо было донести до кого-то информацию, которую нельзя было передать напрямую. Были и свои «аксакалы», мнившие себя мудрее всех и дававшие советы, когда их не спрашивали.
Были люди состоятельные, были простые. Кто-то вёл себя скромно и с достоинством, кто-то кичился нажитым имуществом.
Татары по природе очень кичливый народ. Мы любим выставлять богатство напоказ, хвастаться обновками, богатыми родственниками, крутыми связями. Как и большинству азиатских народов, нам свойственно всё лучшее приберегать на случай прихода гостей. В доме обязательно должна быть коробка дорогих шоколадных конфет или других угощений, которые нельзя трогать, пока не придут гости.
Чистоту наводим тоже в первую очередь для того, чтобы не было стыдно перед соседями. Вытереть пыль на шкафу, а потом попросить соседку помочь достать какую-нибудь «забытую» вещь, чтобы та увидела, что у хозяйки даже там ни пылинки старинная татарская забава.
На курорте татары фотографируются под каждым кустиком, с каждым блюдом и со всеми верблюдами, чтобы доказать всем, что они там действительно были и действительно стояли рядом с этими арабами или турками, которые придерживают поводья или подают чай.
Именно на фоне этих особенностей татар много лет назад у меня произошла крупная ссора с матерью, которая привела к печальным последствиям. Но об этом попозже.
В нашем дворе были люди, которые жили тихо, не привлекая к себе внимания. Иные поднимали шум на весь закуток, и мы слушали громкую брань или самую разную музыку. Были алкоголики разных степеней зависимости, некоторые совсем пропащие. Мы жалели их жён и детей. В одной из таких семей жил мой злейший враг ровесница, с которой мы были в одной группе в садике. У неё пила мать, а женский алкоголизм самое страшное явление. Девочка была очень агрессивна, она ненавидела меня. При вечно пьяной матери ей сильно доставалось ещё и от старшей сестры. То и дело пыталась она нападать на меня, но до серьёзных драк у нас ни разу не дошло. Где-то спасала моя мать, а где-то соседи.
Именно на фоне этих особенностей татар много лет назад у меня произошла крупная ссора с матерью, которая привела к печальным последствиям. Но об этом попозже.
В нашем дворе были люди, которые жили тихо, не привлекая к себе внимания. Иные поднимали шум на весь закуток, и мы слушали громкую брань или самую разную музыку. Были алкоголики разных степеней зависимости, некоторые совсем пропащие. Мы жалели их жён и детей. В одной из таких семей жил мой злейший враг ровесница, с которой мы были в одной группе в садике. У неё пила мать, а женский алкоголизм самое страшное явление. Девочка была очень агрессивна, она ненавидела меня. При вечно пьяной матери ей сильно доставалось ещё и от старшей сестры. То и дело пыталась она нападать на меня, но до серьёзных драк у нас ни разу не дошло. Где-то спасала моя мать, а где-то соседи.
Во дворе было очень много детей. Мы собирались в компании, ходили в поле на пикники, бегали на речку купаться, играли в бадминтон и другие подвижные игры. Был период, когда обладатель мяча был самым уважаемым человеком в «песочнице».
Играли в прятки и догонялки во дворе дома и в саду соседней школы.
Зимой катались с горок на санках, ледянках, лепили снеговиков, устраивали снежные побоища. Любовались узорами на окнах. Как это было красиво!
Я была ужасно упрямым ребенком. Однажды, проходя мимо магазина, уговорила мать купить игрушечную коляску. Она сомневалась вещь дорогая, но я топала ногами, кричала «жадина-говядина», и в итоге она согласилась. В той коляске меня, самую маленькую во дворе, таскали всей оравой вместо куклы.
Во времена моего детства машин было очень мало. Мы ждали весны, чтобы в колее на дороге строить снежные плотины и пускать кораблики по ручейкам. Когда проезжал автомобиль, мы прыгали на обочину, а потом заново всё отстраивали. Измеряли глубину луж, надев резиновые сапоги. Домой приходили мокрые, чумазые, ужасно довольные, со страхом ожидая заслуженной кары.
Я обожаю летний дождь и бегать босиком по лужам. Именно в такую пору мы собирались под козырьками у подъездов, о чём-то разговаривали, во что-то играли. Самые смелые со смехом выбегали под дождь и хвастались, что не боятся промокнуть.
А какой был запах! Самый вкусный аромат на свете тот, что появлялся после дождя вместе с радугой на небе!
Татарстан богатый, плодородный край. Земля там чёрная, жирная, щедрая.
У нас во дворе росли берёзки, на кустах шиповника было много-много мелких зелёных гусениц. Мы закапывали в землю «секретики»: фантики, фольгу от шоколадки, кусочки цветного стекла, сломанные брошки, цветочки укладывали в ямку, вырытую под кустами, накрывали прозрачным стёклышком и присыпали землёй, оставляя только самим известную метку. Словно это был клад.
Как я узнала в ходе работы над книгой, закапывать «секретики» древнейшее занятие людей, это «охранные» талисманы. Об этом говорится, например, в книге «Мы живём в замке» потрясающей Ширли Джексон (лучший рассказ «Лотерея»).
Чем старше мы становились, тем интереснее были отношения во дворе. Я была «белой вороной». Многие считали меня «летящей», не от мира сего, потешались надо мной и даже откровенно издевались. Не знаю, как это получилось. Пусть на этот вопрос ответят психологи после прочтения книги.
Я Курнос
В раннем детстве в «уважаемом сообществе» местной шпаны мне придумали прозвища Курнос, Утконос и что-то ещё в этом роде. Мой великолепный изящный выдающийся носик необычной формы стал моим детским проклятием. Стоило появиться во дворе, как тут же раздавался крик с какого-нибудь насеста:
Курнос! Иди сюда! Курнос! Утконос!
Эта часть лица привлекала внимание не только во дворе. Её замечали абсолютно везде. Мать как-то сказала, что тайно копила деньги мне на пластическую операцию, переживая из-за моих страданий. Слава Богу, до знакомства с хирургом дело не дошло. Как бы сегодня ни воспринимали люди мой любимый носик, мне это совершенно безразлично. Более того, горжусь, что он такой.
Доходило до смешного. Однажды бежала за автобусом, но так и не успела в него сесть. А через некоторое время моя подруга познакомилась с какой-то девушкой. Они смотрели фотографии в альбоме, та увидела меня и воскликнула:
А я видела эту девушку! Она бежала за автобусом, в котором я ехала.