Проклятый идиот! прорычал Кастил, поднимаясь с кровати. А я собирался в Покоях поверить Аластиру. Думал, что он не настолько глуп.
Вряд ли кто-нибудь считал его способным на такое, сказал Киеран. Зайти настолько далеко, чтобы предать тебя, предать твоих родителей. Убить Беккета. Это не тот человек, которого я знал.
Кастил опять выругался, запустив руку в волосы. Мои плечи придавило печалью. Я не могла не представлять Беккета в облике вольвена как он вилял хвостом и подпрыгивал, когда мы приехали в Предел Спессы. Гнев смешался с горем.
Мне жаль.
Кастил повернулся ко мне.
За что ты извиняешься?
За то, что ты уважал и любил Аластира. Понимаю, как тебя это расстроило.
Расстроило, но дело не в этом. Он склонил голову набок. Это не первое предательство со стороны тех, в ком течет его кровь.
Мою грудь пронзила боль, хотя он и закрыл свои эмоции.
И мне жаль еще больше, потому что ты последние несколько десятков лет оберегал его от правды.
На скулах Кастила заходили желваки. Минуло томительное мгновение, прежде чем Киеран произнес:
Полагаю, Аластир любит твою семью, но на первом месте у него стоит преданность королевству. Потом родителям Кастила, а затем самому Кастилу и Малику. Я могу найти лишь одну причину, почему он ввязался в это, он узнал, что ты стоишь превыше всех, и понимал, что это значит для Атлантии и короны.
Я не рассказывала им об участии Аластира в моей судьбе, и вряд ли они могли вытянуть из него это даже с помощью принуждения. У меня внутри все сжалось, а в центре груди загудело.
Да, это потому что он знал.
Оба уставились на меня.
Когда Жаждущие напали на постоялый двор, он был с нами. Он пришел помочь моим родителям уехать в Атлантию. Я покачала головой. Они доверяли ему. Рассказали, на что я способна, и он понял, что это означает. Как он сказал, мои родители знали, что творят Вознесшиеся, а моя мама была прислужницей.
Я подняла взгляд на Кастила он застыл.
Я забыла про прислужниц, но когда он их упомянул, вспомнила, что часто видела рядом с королевой Илеаной этих женщин в черном. Не знаю, настоящие ли это воспоминания.
Кастил сжал губы.
Прислужницы существуют на самом деле. Это личная гвардия и войско Кровавой королевы, сказал он, и я вздрогнула. Не знаю, была ли твоя мать одной из них. Не понимаю, как она могла быть прислужницей, если, как ты говорила, она не умела защитить себя. А те женщины были обучены всем известным способам нести смерть.
Не знаю, призналась я. Я не видела, чтобы она сражалась, но Я вспомнила, что той ночью у нее было что-то в руках. Не уверена. Однако Аластир сказал, что не убивал их. Что Жаждущих привело что-то другое. Он сказал, что это сделал Темный. Не ты, а кто-то другой.
Это звучит как полная чепуха, пробормотал Киеран. А еще ему, похоже, очень повезло, что появились Жаждущие и сделали за него всю грязную работу.
Я согласилась, но на краю сознания по-прежнему что-то маячило. Неясное, как дым. Когда пыталась это ухватить, оно ускользало сквозь пальцы.
Я согласилась, но на краю сознания по-прежнему что-то маячило. Неясное, как дым. Когда пыталась это ухватить, оно ускользало сквозь пальцы.
Я вздохнула.
Многое в его отношении ко мне было притворством.
Это причиняло боль, потому что Аластир он немного напоминал мне Виктера.
Он не раз подходил ко мне, предлагая помощь в побеге. Говорил, что не хочет принимать участие в принуждении меня к браку. Я думала, это означает, что он хороший человек.
Поначалу это могло предлагаться от чистого сердца, заметил Киеран. Кто знает.
А потом у него появились скрытые мотивы? Я взглянула на Кастила. Тебе не казалось странным, что он хотел женить тебя на своей внучатой племяннице?
Не только он, но и мой отец тоже.
А он советник твоего отца, напомнила я. Мне это его желание кажется странным после того, как ты был помолвлен с его дочерью. Может, в этом нет ничего необычного, ведь прошло столько лет, но для меня это дико.
Это странно, но ничего из ряда вон выходящего. Кастил задумчиво прищурился. Могу припомнить несколько примеров, когда спустя годы вдовцы и вдовы вступали в брак с сестрами или братьями почивших супругов.
Я этого не понимала. Не потому что осуждала попавших в такую ситуацию, а потому что этих людей может задевать то, что они стали заменой.
Он получил бы больше контроля над короной, если бы ты женился на ком-то, на кого он имеет влияние. Твоя женитьба на мне поставила его перед риском потерять влияние на Атлантию, и он знал правду о том, кто я. Я ни мгновения не думала, что его мотивы полностью связаны с защитой Атлантии. Я полагала, он хотел сохранить контроль, и ради этого устроил государственный переворот. Я сказала ему об этом.
На лицо Кастила медленно легла тень улыбки.
В самом деле?
Да. Я слегка усмехнулась. Он принял это не слишком радостно и очень возражал.
Слишком возражал? уточнил Киеран.
Я кивнула.
Думаю, он верил, что поступает правильно, но я считаю, он хотел сохранить влияние и хотел мести.
Это имеет смысл, сказал Кастил. Мой отец хочет возмездия, как и Аластир. Малик был бы против войны, и я тоже против, как ему известно. И моего отца, и Аластира впечатлило то, что сделано в Пределе Спессы.
Но Аластир считает, что этого недостаточно, заметила я, вспомнив его ответ. Он сказал, что и для твоего отца этого недостаточно.
Было недостаточно, признал Кастил. И Аластир не поддерживал мой план торговаться. Он хочет от Солиса крови. И мой отец тоже. Аластир считает, что мой брат окончательно потерян.
Он сложил руки на груди, и я ощутила острый укол страдания. Я потянулась к нему, чтобы убрать боль, но заставила себя остановиться. Он однажды просил меня так не делать. Я сцепила руки в замок, а Кастил продолжил:
И, возможно, он думал, что если Джианна станет моей невестой, он сможет удержать влияние.
Джианна.
Я не знала, что думать о вольвенке, которую никогда не встречала и не видела, насколько мне известно. Кастил никогда не собирался на ней жениться, и, по его словам, она тоже не проявляла к нему никакого интереса. Нельзя винить ее в том, чего хотели отец Кастила и Аластир, твердила я себе. Аластир вообще о ней не говорил.
Какими бы ни были его мотивы, произнес Киеран, сейчас они не имеют никакого значения.
И я так думала. Потому что Кастил нашел его, а это значило, что вольвена больше нет в живых.
Кастил вышел вперед и опустился передо мной на колени. Он взял меня за руки, и я уставилась на него, чувствуя его гнев на самого себя и свою семью. Но этот гнев пересиливали негодование на то, что сделали со мной, и его беспокойство.
Мне так жаль, что тебе пришлось узнать правду таким способом. Он взял мои руки в свои. Представить не могу, что ты должна чувствовать.
Я хотела его убить, призналась я.
Он опустил голову и поцеловал мои руки.
Что ж, принцесса, помнишь, я сказал, что дам тебе все, что пожелаешь?
Да?
Он опять улыбнулся, на этот раз его улыбка обещала кровь.
Аластир еще жив.
Что? прошептала я.
Мы посадили его под замок перед тем, как отправились в Пустоши, сказал Киеран. Мы решили, что лучше держать его живым на случай, если не успеем к тебе вовремя.
Кастил встретил мой взгляд.
Он твой, Поппи.
Я узнала, что мы поедем через Скотос без остановок. Как сказал Киеран, мы перевалим через горы до наступления ночи, потому что уже находимся недалеко от них. Я была рада это услышать, потому что не горела желанием провести еще одну ночь в горах в тумане. Меня все еще преследовало воспоминание, как я в прошлый раз чуть не шагнула в пропасть, и сейчас очень не хотелось это повторять.
Киеран ушел, чтобы подготовить к отъезду вольвенов и атлантианцев, которые остались. В моих мыслях по-прежнему царила полная неразбериха, я пыталась осмыслить все, что узнала. Однако о трех вещах старалась не думать, пока ходила в небольшую уборную, а затем возвращалась в скудно обставленную комнату.
Бессмертие и все с ним связанное. Как ни удивительно, не думать о нем было нетрудно, потому что я чувствовала себя так же, как и до того, как мне в грудь попал болт. И вряд ли изменилась внешне. В уборной не было зеркала, но Кастил ничего не сказал по поводу моей внешности. Я чувствовала себя собой.
Я не позволила себе думать о том, что могу быть королевой. Хвала богам, ни Киеран, ни Кастил об этом не говорили. Иначе я бы, наверное, забилась в угол.
И, наконец, была третья тема, не думать о которой у меня не получалось. В голове каждую пару секунд всплывало напоминание о том, кто, по утверждению Аластира, приходится мне родней. Я наблюдала, как Кастил натягивает плотную тунику. Знал ли он? Рассказал ли ему об этом Аластир, попав в плен? Может, и нет. Мне не нужно было ничего говорить. Если Кастил не знал, то, возможно, это к лучшему. Что он почувствует, узнав, что женился на потомке короля, который чуть не уничтожил Атлантию? А его мать? У меня забурлило в животе. Что подумает она?
Или она уже знала? Не потому ли спрашивала Кастила, кого он привез домой? Король Валин сражался рядом с ним, но это не значит, что он не знал. Аластир прибыл до нас, и даже если родители Кастила ни к чему не причастны, они все равно могли знать, чья я родственница.
И его отец Я вспомнила, как он кричал Кастилу остановиться, не давать мне кровь. Его отец знал, что собирается сделать Кастил, и, боги, Малек сделал то же самое сотни лет назад, в отчаянии превратив свою любовницу Избет в первого вампира.
История трагически повторилась, за исключением того, что я вампиром не стала.
Но король Валин этого не знал.
Где твой отец? спросила я, беря сапог из найденной Джаспером пары.
Эмиль и еще несколько моих людей проводили его обратно в Атлантию. Сейчас его держат под присмотром.
Я подняла голову от сапога.
Думаешь, это необходимо? Держать его под присмотром?
Кастил кивнул, вставляя в ножны меч.
Скорее всего он считает, что я обратил тебя в вампира, повторил он мои недавние мысли. Если мы просто отправим его в Атлантию, он немедленно вернется сюда.
Зачем?
Я натянула мягкий кожаный сапог. Туговато в голени, но сойдет.
Отрезать мне голову? спросила я полушутя.
Если он попробует, то умрет, заявил Кастил.
Я застыла.
Кастил
Знаю, это звучит сурово. Он поднял с пола второй сапог и принес мне. Я сидела на краешке деревянного кресла. Но даже если бы ты стала охваченной жаждой крови Вознесшейся и пыталась разорвать горло каждому поблизости, я бы все равно уничтожил любого, кто замыслит причинить тебе вред.