Я уставилась на него. Мое сердце на миг остановилось и потом тяжело забилось.
Не знаю, стоит ли мне волноваться или чувствовать себя польщенной.
Чувствуй себя польщенной. Он опустился на колени с сапогом в руках. И скажи спасибо, что до этого не дойдет. Когда он увидит тебя, то поймет, что ты не вознеслась по крайней мере не в вампира.
А во что? Я надеялась, что он или еще кто-нибудь сможет ответить.
Я сама могу обуться.
Знаю. Но тогда я буду чувствовать себя бесполезным. Пожалуйста, позволь мне быть полезным.
Только потому что ты сказал «пожалуйста», проговорила я, поднимая ногу.
Он быстро усмехнулся.
Как ты себя чувствуешь? Честно? Я имею в виду не только физически.
Я замерла, пока он просовывал мою ногу в голенище.
Я в порядке, сказала я, глядя на темные локоны его склоненной головы. Мне только немного странно, потому что чувствую себя такой же. Не ощущаю никаких перемен. Хочу сказать, может, и правда ничего не изменилось? Может, ты исцелил меня
Я не просто исцелил тебя, Поппи. Он посмотрел на меня, натягивая сапог. Твое сердце остановилось. Если бы я промешкал секунду или две, ты бы ушла.
Он удерживал мой взгляд, и у меня оборвалось сердце.
Ты не ощущаешься такой же, как раньше.
Я схватилась за край сидения.
Я на самом деле не понимаю, что это значит. Чувствую себя той же самой.
Трудно объяснить, это как сочетание запаха и инстинкта. Он положил руки на мои колени. Когда я прикасаюсь к тебе, я узнаю ощущение твоей кожи. Ты по-прежнему Поппи, но не чувствую в твоих венах смертной крови, и ты больше не ощущаешься прежней на инстинктивном уровне.
Он удерживал мой взгляд, и у меня оборвалось сердце.
Ты не ощущаешься такой же, как раньше.
Я схватилась за край сидения.
Я на самом деле не понимаю, что это значит. Чувствую себя той же самой.
Трудно объяснить, это как сочетание запаха и инстинкта. Он положил руки на мои колени. Когда я прикасаюсь к тебе, я узнаю ощущение твоей кожи. Ты по-прежнему Поппи, но не чувствую в твоих венах смертной крови, и ты больше не ощущаешься прежней на инстинктивном уровне.
О, прошептала я.
Мгновение он пристально смотрел на меня.
Это все, что ты можешь сказать в ответ?
Это все, что я сейчас могу придумать.
Он заглянул мне в глаза и кивнул.
Я даже представить не могу все, что, должно быть, проносится сейчас в твоем уме.
Я издала сухой смешок.
Очень многое. Кое-что из этого я могу отложить на будущее, чтобы пугаться потом. Но
Что? негромко подбодрил Кастил.
Я открыла рот и закрыла. Потом попыталась еще раз. В душе я хотела по-прежнему умалчивать, не говорить о короле Малеке, но я не желала, чтобы между нами оставались недосказанности. Не после того, что произошло. Не после того, как он рисковал ради меня. И мы так близко подошли к тому, чтобы потерять друг друга.
И даже если то, что скажу, его шокирует, я не думала, что это вобьет между нами клин. Мы вместе. Мы для этого слишком сильны.
Я крепче вцепилась в край кресла.
Когда ты беседовал с Аластиром, он тебе что-нибудь говорил обо мне? Кроме того, что я представляю опасность для Атлантии это, я уверена, он не забыл упомянуть.
Кое-что сказал. Но у нас было мало времени, а я был не в том настроении, чтобы выслушивать что-то кроме того, где тебя найти. Он сжал мои колени. И что же?
Я тяжело сглотнула.
Он сказал, что я происхожу от Никтоса, и и что я также происхожу от короля Малека.
Кастил смотрел на меня, но никакой волны потрясения и ужаса от него не последовало.
Он и мне это сказал.
Сказал?
Кастил кивнул, и я спросила:
И это тебя не беспокоит?
Он сдвинул брови.
А почему это должно меня беспокоить?
Почему? несколько озадаченно повторила я. Он же создал первого вампира. Он изменял твоей матери
Да, он все это сделал. Но не ты. Он отпустил мои колени и, накрыв мои руки ладонями, медленно расцепил мои пальцы. Мы даже не знаем, правда ли это.
Он сказал, что способности Малека были очень похожи на мои что он мог исцелять прикосновением и причинять вред людям, даже до них не дотрагиваясь.
Я никогда об этом не слышал. Кастил переплел пальцы с моими.
Аластир сказал, что лишь немногие знали, на что он способен. Что твои родители знали.
Тогда нам нужно, чтобы они это подтвердили.
Я напряглась.
Твоя мать
Моя мать не будет держать на тебя зла за то, кто был твоим предком, перебил он. Может, ее это шокирует. Может, даже заставит думать о вещах, которые она старалась забыть, но она не станет возлагать на тебя ответственность за то, что натворил твой дальний родственник.
Я так сильно хотела в это верить. Наверное, он прав. Он знает свою мать, но в моей голове вертелось воспоминание о том, как она уставилась на меня, впервые увидев, и что сказала. Это был не просто шок.
Почему ты ничего об этом не говорил?
Потому что я честно не думал, что это имеет значение.
Искренность его слов была на вкус как ваниль.
Я понятия не имел, говорил ли он об этом тебе, и правда ли это. Если честно, для меня это не имеет смысла. Насколько я могу судить, это не объясняет твои способности и их силу. Одно то, что у вас схожий дар, не означает, что ты происходишь от Малека.
Он поднялся, снял меня с кресла и заключил в кольцо объятий.
Но даже если ты происходишь из его рода, это не имеет значения. Это не меняет тебя. Он смотрел на меня, и его глаза горели как янтарь. Ты в самом деле думаешь, что это может меня беспокоить?
Я не думала, что это встанет между нами, призналась я. Просто Не хочу быть его родственницей. Не хочу доставлять твоей матери еще больше неудобств, чем уже доставила и доставлю.
Я могу это понять, но знаешь что? Он прижался лбом к моему лбу. Меня не волнует, что она почувствует. Я беспокоюсь о тебе обо всем, что случилось с тобой. Ты проявила столько силы. На тебя напали, тебя взяли в плен, а потом ты чуть не рассталась с жизнью.
Он приложил ладонь к моей щеке.
Он приложил ладонь к моей щеке.
Я понятия не имею, почему ты не вознеслась, или же вознеслась, а мы просто еще не знаем, во что. И, вдобавок ко всему, на тебя обрушивается одно потрясение за другим: сначала правда о Вознесшихся, страх за брата и Тони, а теперь открытие, что в тебе течет кровь бога.
Что ж, после того, как ты все это перечислил, мне нужно сесть.
Он поцеловал меня в нос.
Не нужно. Ты стоишь. Ты с этим справляешься, и будь я проклят, если сейчас тобой не восхищаюсь. Но также знаю, что ничего из этого тебя не ошеломило, и это меня беспокоит. Ты твердишь, что с тобой все в порядке, каждый раз, когда спрашиваю, а я знаю, что это не может быть правдой.
Со мной все в порядке.
В общем. Я прижалась щекой к его груди. Мне нужно быть в порядке, потому что ничего из случившегося с того момента, как я ступила в Покои Никтоса, не отменяет того, что нам нужно найти брата Кастила и моего
Йена.
Я дернулась назад.
О боги. Я об этом даже не подумала.
Во мне вспыхнула надежда, расслабив напряженные мышцы.
Если я не стала вампиром, это означает, что и Йен мог не стать. Может, он как и я. Стал тем, что и я. Может, он не такой, как они.
Настороженность эхом отозвалась в Кастиле.
Это возможно, Поппи, начал он нерешительно. Но его видят только по ночам. И он женат на Вознесшейся.
То, что он не договорил, повисло в пыльном воздухе охотничьей хижины. Либо Йен мне не родной брат, либо наш общий родитель не тот, кровь которого несет итер. Я не знала. Но одно то, что Кастил не видел Йена днем, или то, что Йен женат на Вознесшейся, не означало, что он тоже вознесся. Надежда, которую я теперь питала, была не такой хрупкой и наивной, как неделю назад, и за нее можно ухватиться.
И я ухватилась.
Когда мы вышли на крыльцо, Кастил позаботился, чтобы я не выскочила на солнце позднего утра. Киеран ждал нас, стоя между массивным вороным конем Сетти и коричневым. Сетти негромко заржал и тряхнул блестящей черной гривой. Кастил заставил меня замедлить шаг и выйти на солнце постепенно.
Ничего не случилось, кроме приятного ощущения тепла на лице.
Я приласкала Сетти. Почесывая его за ухом, я осматривала деревья вокруг хижины. Среди низко опущенных сучковатых ветвей время от времени мелькало что-то серебристое, белое или черное. Землю усеивали коричневые скрученные листья и более яркие зеленые. Как будто листву стряхнуло резкое похолодание. Но мы же в предгорьях Скотос, я видела окутанные туманом пики. Разве местные растения не привыкли к холоду?
Пока Кастил заканчивал привязывать седельные сумки, я взялась за седло и вскочила на Сетти. Усевшись, увидела, что на меня пялятся не только Киеран с Кастилом, но и темнокожий атлантианец. Нейлл вышел из-за хижины. Все трое уставились на меня так, будто я сделала обратное сальто на лошадиной спине.
Что такое? спросила я, трогая спутанные волосы.
В хижине не оказалось расчески, и, наверное, вид у меня был такой, словно я побывала под мощным вентилятором.
Нейлл вскинул брови и медленно заморгал.
Это было впечатляюще.
Я нахмурилась.
А что было?
Ты только что вскочила на Сетти, сказал Кастил.
И что? Уголки моих губ опустились.
Ты не воспользовалась стременами, пояснил Киеран, а Нейлл тем временем взобрался на стоящего рядом с ним коня.
Что? Я нахмурилась сильнее. Ты уверен?
Я должна была это сделать. Мне никак не залезть на Сетти без посторонней помощи или без того, чтобы поставить ногу в стремя. Конь был слишком высок, а я не достаточно сильной, чтобы совершить такой трюк без хорошего разбега.
И даже с разбегом меня ждал бы грандиозный провал.
Точно не воспользовалась, подтвердил Нейлл.
Он смотрел на меня с легким удивлением, которое, как я решила, больше относилось к тому, что я не стала вампиром.
Давай. Кастил поднял руки и пошевелил пальцами. Слезь на минутку.
Я только что залезла.
Знаю, но это всего на минуту. Он опять покрутил пальцами. Я хочу кое-что проверить.
Я со вздохом взяла его за руки и позволила снять меня с Сетти, который наблюдал с любопытством. Я надеялась, что они не ждут, чтобы я снова вскакивала на коня под их внимательными взглядами.
Что?
Кастил выпустил мои руки и шагнул назад.
Ударь меня. Сильно. Как будто всерьез.
Я наморщила лоб.
С чего бы мне тебя бить?
Нейлл скрестил руки на луке седла.
Нейлл скрестил руки на луке седла.
Хороший вопрос.
Ударь меня, настаивал Кастил.
Я не хочу тебя бить.