Признаться, ошарашенно потёр переносицу голос Синода Элестар, на моём веку еретик впервые так легко сознался. Тем более такого ранга, как вы, Азарь. Что ж, что я могу сказать? Я я Завтра вас сожгут, не хотите покаяться?
Покаяться? Азарь зло усмехнулся. Перед вами?
Перед Господом, жёстко произнёс адвокат дедера Илия.
Господом? всполошился ересиарх. Бог ты мой! Где же он? он вертел головой из стороны в сторону, точно и в самом деле надеялся увидеть Бога.
Прекратите паясничать! не выдержал Элестар и хлопнул по столу. В тот же миг палач и подпалачики угостили Азаря несколькими звонкими оплеухами и приковали к креслу. По первой же команде они готовы были раздробить конечности ересиарха.
Азарь расхохотался.
Какое-то время Священный Синод недоумённо наблюдал за истерично смеющимся пленником, а потом Азарь резко стал серьёзным.
Покаяться? произнёс он совсем другим голосом: хриплым, надломленным. А мне не в чём каяться. Что книжки читал, какие вы запретили? Подумайте, какое лиходейство! Вы сами-то их читали? Читали, вижу по глазам Не все, но вот вы, например, преподобный Элестар, точно читали. Почему вам можно, а мне нет?
Я главенствую в Синоде. И я достаточно высок духовно, чтобы читать оные трактаты без опаски для здравомыслия.
Я рад, что попал к вам, вдруг заявил Азарь, в кой-то веке удалось поговорить с образованными людьми, а то всё больше два слова связать не могут да так и норовят в зубах поковыряться. А вы не допускали мысли, что, может быть, и я не столь низок духовно, чтобы мне угрожали эти книжки?
Это же элементарно, Элестар уже взял себя в руки и говорил прежним размеренным тоном, насколько я знаю, вы не кончали высшую семинарию Храмовых скал и не дослужились до моего ранга.
Азарь усмехнулся.
Золотые слова, преподобный, золотые слова насколько вы знаете. Может, вы знаете не всё?
Так поведайте нам. Для того мы здесь и собрались. Кто же вы на самом деле, Азарь?
Я лишь тот, кто я есть. Но я начало и конец, я есть царь, я есть раб. Я подсудный невольник, чья незавидная доля судить всех и каждого.
Он безумец, заключил преподобный Илия. Или бесноватый.
Ладно, каяться вы не хотите ваше право, произнёс Элестар и осенил себя священным знамением. Но с вашей стороны было бы очень любезно выдать нам ваших сообщников, поставщиков вредной литературы и, может, даже других ересиархов.
Разумеется.
Азарь вновь был краток. Он надолго замолчал, разглядывая, как в щели меж заслонок горна бушует пламя. Все ждали его слов.
Что ж, заговорил он снова, не отрываясь от горна, вас никогда не занимала этимология названия нашего мира Горний? Это от слова «гора» или «горн»? Высок ли наш мир, так же крут и прекрасен, как горы? Или его пекло способно согнуть даже сталь? Или древние, подыскивая название миру, отталкивались от понятия «горницы»? Или же наоборот «горница» пошла от Горнего? Горний верхний?
Вы это сейчас к чему? нахмурился сбитый с толку Элестар.
Просто размышляю, пожал плечами Азарь. Как-то раньше об этом не задумывался, а тут пришло в голову А что? Ах, да! Вернёмся к нашим баранам. Я расскажу всё и великодушно сдам вам всех. Но только при условии, что меня будут отменно кормить всё это время и не станут пытать.
Да что он себе позволяет? взревел Илия и дал знак спекулаторам.
Палач начал медленно поворачивать вентиль на кресле. Лицо Азаря мигом покраснело, а на лбу набухли вены.
Мне есть что вам рассказать, жёстко произнёс ересиарх, глядя прямо в переносицу адвоката дедера. Но мы будем говорить только на моих условиях или не будем говорить вовсе.
Сейчас ты у нас не так запоёшь! фыркнул Илия и дал палачам отмашку приступать к делу.
Азарь плюнул в его сторону и обмяк.
Палачи озадаченно развели руками.
Мы не успели начать.
Что? взревел Илия. Какие мы, однако, нежные! Привести в чувства!
Палачи бросились поливать Азаря водой и натирать различными снадобьями, каковыми обычно пользовались, когда хотели помучить жертву дольше, чтобы она оставалась в сознании и продолжала испытывать мучения. Тщетно. Пульс прощупывался, но ересиарх ни на что не реагировал. Позвали рытников. Те провели обряд, использовали все свои силы и немалые знания, но даже у них ничего не вышло.
В конце концов рытник Гааталия заключил:
Он жив, после этих слов члены Священного Синода переглянулись, а Гааталия продолжал: Проблема в том, что у нас лишь его тело, а душа может быть где угодно.
Адвокат дедера Илия грязно выругался.
Глава 2
Азарь пришёл в себя поздно ночью. Он очнулся в холодной келье с узким окном-бойницей, лёжа на полу. За исключением двух торчащих из стены штырей, келья пустовала. На таких штырях в Храмовых скалах спали монахи. Они просто обхватывали пруты руками и висли на них. Штыри направлялись под небольшим углом вниз, и спящие монахи потихоньку соскальзывали. Как только носки касались каменного пола, монах просыпался и принимался за свои повседневные обязанности.
Азарь попытался встать, но резкая боль пронзила его запястья и лодыжки. Постепенно шаг за шагом она захватывала всё новые части тела живот, спину и так добралась до лица. Ересиарх осторожно ощупал его и понял, что левая щека распухла так, что едва позволяет открывать глаз. Вероятно, его пытались привести в чувства всеми доступными способами.
Азарь усмехнулся и тут же со стоном поморщился.
Он пролежал на спине, раскинув руки в стороны, довольно долго. Потом замок с обратной стороны двери тихо скрипнул, и в келью проник тусклый свет каганца. Вошёл мужчина с обезображенным лицом это был Гааталия. Но Азарь знал его и под другим именем Горислав. За его плечами небрежно покоился серый островерхий капюшон. Человек неслышно подошёл к Азарю и сел пред ним на колени.
Учитель, тихо произнёс он, как вы?
Превосходно! терпя ужасную боль, узник бросил все силы и всю волю, чтобы сесть перед рытником елико возможно легко. Надеюсь, ты принёс мне добрые вести?
Гааталия кивнул и полез за пазуху.
У меня есть кое-что для вас, но сначала возьмите вот это. И он протянул ересиарху, которого назвал учителем, небольшой мешочек.
Что это?
Эта трава снимет вашу боль.
Боль у нас в голове, улыбнулся Азарь, на самом деле её нет.
И всё-таки.
Азарь одобрительно закрыл глаза и принял мешочек.
Будь благословен, друг мой. Так что ты мне скажешь хорошего?
Мужчина в одеждах рытника быстро встал и рысью метнулся к двери. Выглянув, он простоял там некоторое время, а потом притворил её и вернулся к Азарю.
Учитель, уверен, вас это заинтересует. Некоторое время назад с материка привезли мальчика. Здесь таких называют тихими омутами, потому что за их, на первый взгляд, ангельской и невинной внешностью скрываются страшные силы.
Что это за силы? быстро спросил Азарь.
У всех по-разному. Кто-то способен видеть будущее, для кого-то все ваши тайные помыслы не составляют секрета, но таких, как этот в Храмовых скалах, боятся больше всего они умеют туманить людям разум и внушать различные поступки.
И много у вас таких детей?
Не больше десятка, чуть подумав, ответил рытник. И большинству из них недолго осталось. Но этот самый сильный из всех.
Почему недолго осталось?
Учёные мужи Храма пытаются выяснить природу их врождённых способностей и не стесняются в средствах. К тому же некоторые из духовенства уверены, что при помощи этих детей они смогут выйти на чертей и сокрушить их.
При чём здесь вообще черти? поморщился Азарь.
А обычно таких детей черти и забирают, развёл руками рытник. Те, что находятся в Храме капля в море в сравнении с тем, сколько их обучается в неведомых чертогах бесов. Ну, я думаю, вам ясно, для чего черти их используют.
Догадываюсь, хмыкнул Азарь. Я должен встретиться с этим мальчиком немедля.
Ваше желание закон, рытник смиренно закрыл глаза и метнулся к двери. Там он остановился и прислушался. Потом велел Азарю подождать и вышел.
Пока его не было, ересиарх быстро выудил из-за пазухи подарок своего ученика и бросил в рот две щепотки чудодейственной травы, остальное тотчас спрятал обратно. Эффект не заставил себя ждать боль прошла, Азарь вдруг стал лучше различать звуки и видеть в темноте. Мысли прояснились. И когда рытник вернулся, уже совсем здоровый и полный сил ересиарх упорно пытался расшатать штырь в стене.
Как прикажете, учитель? Вести его сюда или вас к нему?
Азарь задумался.
Пожалуй, я прогуляюсь.
Гааталия поклонился и жестом пригласил ересиарха следовать за ним. Они пошли по душным, пропитанным гарью и плесенью коридорам. То и дело на голову капала влага, соскальзывающая со сталактитов. Пламя факела, которым рытник освещал дорогу, выхватывало из темноты подземелья грубые, наспех выдолбленные стены.
Чтобы добраться до темницы несчастного талантливого мальчика, мужчинам пришлось спуститься на три яруса вниз. Там единственным освещением служили покрытые копотью каганцы, а в темницах не было ни их, ни окон, там царил мрак.
Это здесь, вымолвил Гааталия и осветил дубовую арочную дверь, обитую по краям железом.
Жди тут, я сам.
Но это опасно!
Азарь смерил ученика высокомерным взглядом.
Забываешься!
Простите, учитель! Гааталия поспешно поклонился.
Азарь забрал факел и вошёл в темницу, оставив рытника в кромешной тьме.
Келья была вчетверо меньше, чем «покои» Азаря. В углу на склизком, покрытом изморозью полу, свернувшись калачиком, спал босоногий юнец в безрукавке и рваных штанах. Внезапно он вздрогнул и, потирая глаза, уставился на пришельца.
Что, уже снова надо идти туда?
Нет, покрутил ересиарх головой и сел рядом с мальчиком. Я не один из твоих мучителей, я пришёл забрать тебя отсюда.
Забрать? мальчишка распахнул глаза. Правда, забрать? Туда, где тепло и больше не будет комнаты с огромной печью?
Да, именно туда, подтвердил Азарь. Где будет тёплая постель, нормальная еда, и где тебя больше никто не тронет.
Кто же вы, господин? Вы мой отец?
Азарь замешкался, но только на миг. Потом тихо сказал.
Да, я твой отец. Тебя украли совсем юным, мы даже не успели дать тебе имя. Как тебя нарекли здесь в Храмовых скалах?
Алишером, папа. Ты правда заберёшь меня?
Конечно, даже не смей сомневаться, мужчина погладил Алишера по голове так, как будто это и вправду его сын. Только не сейчас, когда придёт время. Скоро, очень скоро, мальчик мой. Но ты должен набраться терпения и дождаться меня. Ты ведь мужчина, ты всё выдержишь, правда?
Правда, папочка.
Молодец, и мы всегда будем вместе. Ты очень нужен мне, Алишер, и я умру, но увезу тебя отсюда. Ты веришь мне?