Волк, склонил голову набок, наблюдая за приближающимся всадником. Не двигаясь с места, все еще не признавая их силу.
Васса, милая следуй за мной они не тронут, уверенно сказал людолов, взяв под уздцы ее испуганную лошадь. Волк, вдруг окинув на прощание их холодным взглядом, прирыкнув, прыгнул в кусты и помчался в лес следом потянулись и остальные.
Ты их понимаешь? Что он тебе сказал?
Что молодым девонькам лучше не верить в сказки. То для них может быть вредно.
Вот ты упрямый ж какой?! Ну, расскажи интересно же? Ведь на других кинулись бы! Сама видела! Всего-ничего, но ух и страху ж я натерпелась
Помолчи, тарахтелка, я думаю.
Возбуждение после страха мигом прошло, девчонка надулась от обиды, но ему было плевать он слушал дорогу и еще долго не проронил ни слова.
Таверна близко! уверенно определил он, заставив ее вздрогнуть от своего голоса, после долгой тишины.
А я решила, что ты надулся от гордости, и не будешь говорить вовсе, буркнула она, глядя в сторону.
Надулся? Я? он вновь захохотал. Какая ж глупость, Васька. Если ты хоть немного слышала обо мне должна знать, что я совсем не тот, кто кичится родом.
То, что я про тебя слышала по большей части брехня, как оказалось, буркнула она, подозрительно косясь на него.
А ну-ка?
Если верить тому, что говорят то кровожадный Нелюдь должен был не от волков спасать, а сам вместе с ними одинокую путницу сожрать. Или снасилить. Или снасилить, а потом сожрать.
Вот оно что, кивнул кудлатой тяжелой головой людолов. Ну еще не вечер, ведь так? Может чего, и придумаю этакого, чтоб удивить.
Тебе совсем не было страшно там с волками? осторожно спросила она. Женщина есть женщина будет любопытной и в старости. Лют усмехнулся.
Нет. Волки сытые сейчас даже не знаю, отчего эти вышли на дорогу. Напасть? Могли бы, если б мы побежали, а так, на вооруженного не стали бы. От меня ж разит железом и кровью на сотню саженей с подветренной стороны любой зверь почует.
Лес нехотя отступил широкой прогалиной вокруг дороги, и стали видны огни таверны это было большое огороженное частоколом здание с множеством пристроек и домов рядом. Здесь, на окраине порубежных земель и срединных она была первой, и не раз, в годину лихого печенежского набега она служила защитой набивавшимся туда местным ратаям*5с семьями, потому и стены имела основательные, впору малому городку. Луна подсвечивала ее гладкую, выдубленную непогодами крышу, в оконцах горел огонь люди в таверне всегда расходились поздно на ночлег. У полуоткрытых врат дремал усатый стражник, опершись спиной на бревенчатую стену и рогатину*6.
Хто таковские? встрепенулся он на звук копыт. Из небольшой сторожки показались еще несколько мужиков с короткими копьями и топорами на поясах.
Путники, коротко бросил людолов из-под капюшона.
И чегой надоть такому путнику? оценив ширину плеч новоприбывшего, осведомился страж он явно страдал от скуки.
А чего всем людям надо? Пожрать, выпить и потрахаться! не остался в долгу Нелюдь.
Конь у тебя хорош, заключил ратник. А вот сам ты как будто, уж прости, в гамне валялся неделю.
Охрана за спиной говорящего за ухмылялась какое-никакое, а развлечение.
Смердишь псиной зверски, продолжил первый стражник. Ступай сначала на конюшню хоть в поильне отмойся от грязюки, допреж войдешь к добрым людям
Нелюдь скинул капюшон и склонился в седле прямо к стражнику лицо в лицо.
А ну ка, повтори мил человек? Куда идти говоришь?
Страж испуганно икнул, узрев прямо перед собой жуткий лик, и засеменил ногами, явно пытаясь отступить, но отступить в стенку никак не выходило.
Я это Господине Это Того этого Чтобы того Не потому, что обидеть, а чтобы того
Чего того-этого? прирыкнул людолов, хищно подобравшись в седле. Только сейчас стражи рассмотрели, насколько велик был княжий слуга для того, чтобы убить наглеца ему сабля была не нужна он и кулаком бы справился.
Прости господине, страж повинно склонил голову. Не желал оскорблять. Прости Бога ради.
Людолов фыркнул.
Работай, служивый. Расслабься. Я просто хочу поесть и выпить, от нас проблем не будет.
Ну, тогда милости просим, елейно улыбнулся ратник. Широким жестом руки, пропуская их внутрь, под испуганно-любопытными своих сослуживцев.
2 глава. Клятый ужин и клятые размышления.
Вопреки ворчанию на стражника, они действительно сначала направились к конюшне. Там дотошный и щепетильный людолов осмотрел с ног до головы своего коня, мельком глянул заводных и, заведя их в стойло, показал конюху свой здоровенный кулак перед носом, с предупреждением не лезть в суму у снятого седла, а так же в снасть. Тот, перепуганный видом здоровенного, покрытого шрамами воина, заверил, что у них надежная охрана, а в сумы нет привычки заглядывать, на что Нелюдь удовлетворенно кивнул, и они, таки, направились в таверну.
Внутри было шумно, дымно от очага, но тепло и пахло едой. Таверна на перекрестке земель никогда не отличалась изысками и богатством таверн срединных земель, но в ней было все, что на данный момент было необходимо еда и очаг с огнем. Изголодавшийся на дорожных сухарях, Лют твердым шагом направился было через зал к хозяйке трактира могучей бабище, кою не обхватили бы поперек даже его обезьянье-длинные лапищи, попутно посматривая на поздних гостей заведения. Полутьма помещения не была препятствием для его зрения, и он отметил, что в основном посетители были с Порубежья: несколько явно семей, купец или мытарь с тремя холопами, батюшка явно из церквушки в поселке. Под столом дрых, смачно похрапывая, местный пьянчужка в обнимку с двумя шавками-кобыздохами. Отдельно от всех, заняв два стола поближе к очагу, сидела развеселая компания в чертову дюжину раскрасневшихся от пива и мяса рыл толи порубежников на отдыхе, толи запозднившихся охотников, но во главе них точно был боярин. Лицо боярина казалось знакомым, и людолов попутно напряг память, пытаясь вспомнить, при каких обстоятельствах и где он видел это бородатое, смурное лицо, но с ходу не вышло. Его приход тоже не остался незамеченным разговоры затихли, присутствующие по старинной, общечеловеческой традиции, оценивали вновь прибывшего, пытаясь понять, кто же это такой. По-могучему телосложению и росту, характерному шороху кольчуги, его вполне обоснованно можно было принять за гридня, возвращающегося с границ со Степью, но когда он отдернул капюшон плаща, многие не смогли сдержать удивленного выдоха здесь его тоже знали.
Дьяволово семя! громко объявил батюшка и приложился к кружке.
И вам доброго вечера, святой отец, с вежливой улыбкой ответил людолов. Монах раздраженно отвернулся от вошедшего. «Клятое радушие и гостеприимство для него везде одинаковы».
Ты, Васька иди за столик воон к тому красавцу, что изволит дремать под ним чую, ему на сегодня угощаться уже хватит, а других свободных столов все равно нету.
А если он будет бузить? девушка боязливо покосилась на мирно похрапывающего пьяницу.
Вдарь по-рогам! Да посильнее. Если что я разрешаю, улыбнулся он и дружелюбно кивнул могучей хозяйке таверны.
Под оценивающие, внимательные взгляды всех присутствующих Василиса юркнула на массивный табурет за столом. Пьяницу она опасалась зря он не только не проснулся, но даже не перестал монотонно сопеть, а собака проснулась и лениво виляя хвостом, ткнулась кудлатой головой в ее ногу, набиваясь на ласку. В полной тишине, что царила в таверне, она погладила дружелюбного пса, осторожно посматривая по сторонам люди не разговаривали и не ели все следили за людоловом и ней. Только священник зло ел свою кашу, неодобрительно поглядывая именно в ее сторону.
Сейчас поесть принесут! объявил охотник, шлепнувшись на широкую, жалобно скрипнувшую под его весом, скамью. Привычно лицом в таверну чтобы видеть все помещение. Жрать хочу как волк!
Ты и есть волк дьяволов! вновь подал голос из своего угла священник. Волк, попирающий землю христианскую.
Я выпью за твое здоровье, отец! Лют озорно подмигнул ему. Всем приятного аппетита и доброго вечера!
Люди словно очнулись вновь пошли разговоры, послышалось чавканье и смех. Людолов псу не понравился с недовольным ворчанием, косясь на него, животное ушло к другому столу.
Чего это они все замерли? тихо, чтоб никто лишний не услышал, спросила она княжьего слугу. В его глазах играли огоньки пламени свеч, глаза его смеялись без улыбки на губах, и она такое видел впервые.
А ты чего замерла, когда меня увидела? Там, в лесу?
То другое дело! Я одна была испугалась сильно. А тут их много.
Их много, а я один, кивнул он. Не каждый день встретишь. Вы, люди, по природе своей, очень любопытны. И падки на разные диковинки, и тайны. Иные кушать не могут, пока любопытство свое не утолят. Ну вот, видимо, нам сегодня такие и попались под одной крышей.
Вы? «Вы, люди»?
Я сказал «вы»? Да нет конечно же, мы! Мы, а не вы! Разумеется.
Проехали не важно.
Вот и я думаю.
Связку копченой колбасы, две ржаных лепехи и две большие миски с разваренной, парящей, гороховой кашей принесла сама хозяйка. Она же принесла две огромные кружки пива. Нелюдь, покопавшись в мешочке у пояса, извлек несколько колец, кои и отдал.
Щедро даешь, радость моя. Златом соришь, проворковала огромная женщина. Надеюсь, оно получено правым*7 путем?
Разумеется! заверил людолов. Глаза его были честны и могучую женщину ответ удовлетворил.
Комната вверх по лестнице, там же. Там же через час будет корыто с горячей водой.
Моя благодарность, заботливая моя.
Хозяйка удалилась, плавно покачивая громадным задом из стороны в сторону Нелюдь проводил все это мясное добро долгим взглядом, с ухмылкой покивав головой.
От эт баба!
Василиса покраснела, но, кажется, Лют, спохватился, что она тоже «баба» и виновато крякнул, уставившись на еду.
Хотел мяса, да сказали, что компания хлопцев, что отдыхает воон там, все уже заказали и умяли, а готовить долго будут. Остался только горох с поджаренным луком и салом, пробурчал он, словно бы оправдываясь.
А сало разве не мясо? удивилась Васса, берясь за ложку.
Она ожидала, что оголодавший людолов набросится на еду голодным зверем, такому бугаю нужно много еды, но он в очередной раз ее удивил ел пусть и с аппетитом, но спокойно и основательно. В нем вообще все было, как казалось, если подумать основательное. Все подогнано к той или иной необходимости: вороненная кольчуга не для красоты, а по нужде такая не ржавеет; диковинный плащ с капюшоном, чтобы скрывать свое слишком узнаваемое лицо; вместо привычного для всех гридней меча сабля, ну так и это можно было понять людолов не тот, кто открыто вызывает на бой, а тот, кто режет как на бойне не готового, чаще всего, бездоспешного противника! Пара оберегов, которых он не прятал болтались на широченной груди открыто и вызывающе.
Ешь, ешь, не журись!
И она с удовольствием послушалась его совета. И пусть Нелюдь был недоволен пищей для нее, привыкшей к печеной репе и хлебу с луком это был целый пир! Да что там когда ее тарелка показала дно, она была почти что счастливой. А вот Людолову еда не приносила доброго расположения духа он, с каждой проглоченной ложкой каши, казалось, все более мрачнел. Страшные рубцы шрамов на его голове вздулись и побагровели от притока крови.
Послушай ну вы там, на княжьих харчах заелись!
А? не понял княжий охотник, оторвавшись от тарелки.
Она проглотила еще один кусок колбасы и запила ее глотком вполне сносного на ее вкус, пива.
Говорю вы заелись при княжьем дворе. Это ж надо так морщится и пыжится из-за этого?! Вполне себе сносная еда чего ты?
А-а, людолов оскалился в улыбке. Ты говори, говори. Говори и слушай меня, не оглядывайся. Ту компанию, что за столом сидела, когда мы вошли, ну которые всё мясо сожрали ты их раньше видела? Не оборачивайся только.