Так то просто колдунов, заспорил Антип, а то бес. Ты, Лукьян, сам понимай разницу. Колдун он хоть и проклятой, но человек, а энти, с силой пнул меня сапогом по голени, едва не сломав ее, совсем другое дело.
С колдунами тоже не так все просто. У своячницы моей в селе колдуна ковды5 похоронили, так целый год еще потом ходил: людей пугал, хлеб воровал и на дерево поднимал. Черный, страшный, в той же одеже истлевшей, что похоронили.
Чего же не забили? живо спросил Антип.
Так не оказалось его в могиле. Только пустое домовище6.
А, знаемо. Колдуна можно, знать, и из могилы в могилу переложить, чтобы не шлялся по ночам, коров не доил, скотину не бил, а с бесями строже надо.
И с опойцами: ни в коем разе нельзя на освященной земле хоронить, иначе бездождие и градобитие будет.
Да знаю я: еще засуха и вымерзание озими по весне тогда случается и мор на людей или скот. Да, Григорий Иванович? обратился за поддержкой к авторитету главаря, все так же пристально следящего за выражением моего лица.
Суевер ты, Антип, Григорий Иванович отошел на пару шагов назад, вытащил серебряный портсигар, открыл, задумчиво помял в пальцах папироску, положил ее обратно и спрятал портсигар. Может не нечистый он, а лазутчик. Может же такое быть?
Как же он в баню мимо нас мог пролезть, паскудина? удивился Антип. Ход туда только мимо нас, спрятаться там негде. Не через дымник7 же пролез?
Логично, Григорий Иванович слегка покачал головой. Ты что думаешь, Аркадий?
Сухаревские предупреждали, что место тут нечистое, оглянувшись по сторонам, блеснул очочками анархист.
И в Борислове и в Семенкове, и в Свинокривце так балакают, поддержал Лукьян. Кажут, переход8 тут, леший бродит.
Не лешакайся! строго прикрикнул Антип. Накликаешь окаянного!
Зря мы сюда пришли.
Разговорчики в строю! прикрикнул вожак.
Я лично, как атеист и нигилист, в чертей и леших и бога не верю. А если бога нет, то все позволено, как писал покойный Федор Михайлович.
При этих словах Антип и Лукьян перекрестились.
Но он, Аркадий показал на меня, может каким-нибудь марсианином оказаться.
Голым? приподнял бровь Григорий Иванович.
Так в бане же, резонно ответил Аркадий. В бане все голые.
Даже бабы, хохотнул Антип.
Так что от греха подальше, Григорий Иванович, я бы неизвестного этого того Аркадий выразительно замолчал и сделал рукой движение, будто сворачивая курице шею. И так тут полная неразбериха, не пойми, кто за кого воюет, только марсиан нам и не хватало. Да даже и простых шпионов не надо не ко времени.
Антип, принял решение главарь, ослабь веревки, пусть голос подаст, тварюга.
Амбал зашел за столб, скрывшись из моего поля зрения. Палка во рту слегка ослабила давление на челюсти. Помотав головой, я сумел ее выплюнуть. Повиснув на веревках, она болталась в районе шеи.
Ребят, хватит! выпалил я. Поигрались и хватит!
Аркадий и Григорий Иванович переглянулись, Лукьян прицелился в меня из трехлинейки.
Брешет, бес, Антип вновь вплыл в поле зрения, блазнит9 окаянный, чтобы сгубить души христианские, широко перекрестился, из нижнего положения вбив кулак мне под ребра слева.
Хорошо бил, паскуда!
Больно же!!! заорал я.
Ничо, ничо, громила шумно выдохнул, обдав меня чесночно-сивушным перегаром, нас не соблазнишь, чертеняка. Сожжем тебя, ко всей твоей сатане. Сгоришь в геенне огненной! снова перекрестился и так же умело зарядил мне под ребра.
Я обмяк в путах.
Погоди, Антип, предостерегающе сказал Григорий Иванович, а то опять забьешь раньше времени.
Их, нечистых, упрямо помотал головой Антип, просто так не забьешь.
Мясо отобьет, вдруг хихикнул непонятно чему Аркадий, нежнее будет.
Меня замутило: не знаю от побоев или от осознания, что грязноволосый вовсе не шутит такое сладострастное вожделение пополам с голодом во взгляде не подделаешь. Даже мировым звездам кино такое не под силу.
Я в Бога верую, лицо Антипа вытянулось, и черта есть не стану. В крайнем случае, завтра кого-нибудь поймаем
Прикажу, голос Григория Ивановича похолодел, не только черта, но и говно будешь есть.
Да я вскинулся Антип.
Головка от х! отрезал Григорий Иванович. Помолчи, думать мешаешь. Так ты кто? это уже мне.
Я Вова Маковкин, всхлипнул я. Отпустите меня!
Мне про вову бабка Степанида сказывала, подал голос Лукьян. У них в деревне было такое: покойник к ней привязался и во сне снился, пужал по всякому и охальности разные казал. Мужа ее и сына старшего прибрал, пока не сладили с нечистым.
Я же и говорю, нечистая, обрадовался Антип. Кончать его надо, а то стемнеет скоро.
Вова говоришь задумчиво протянул Григорий Иванович, кончать надо Антип, отрежь ему палец.
Какой? уточнил облом.
Мне без разницы какой.
Буд сделано-с, масляная рожа Антипа расплылась в похабной улыбке, и он шагнул мне за спину.
Я сжался в испуге, а потом закричал от боли, обжегшей левую ладонь. После потери пальца все сомнения исчезли это явно не розыгрыш. Я провалился в прошлое
Антип подошел к главарю, показав мой мизинец:
Во, задергался, значит, бесовская сила. Нечистые железа не любят, особливо анчутки. Хорошо бы еще сольцой присыпать, но жаль переводить на эту погань соль.
Аркадий, взгляни, распорядился атаман.
Анархист взял мой мизинец, внимательно осмотрел, понюхал, лизнул кровь со среза.
Вроде как человеческий, вынес он вердикт.
Уверен? Григорий Иванович остро смотрел на меня.
Не знаю Аркадий забросил палец в рот и задорно захрустел им, словно лошадь свежей морковкой.
Меня вырвало.
Ишь как корежит демонюку-то поганого, веселился Антип. Чует, что скоро обратно в Ад вернется, шуликун.
Человек он, только привкус странный, резюмировал органолептический эксперимент доевший палец Аркадий, будто химия какая в нем.
Быват10 в войну германскими газами травленный? встревожился Лукьян.
Есть можно? оценивающе спросил Григорий Иванович.
С голодухи что угодно сожрешь, философски ответил Аркадий. Я когда в Париже учился, так там французы лягушек едят.
Тьфу ты, пакость какая, сплюнул Лукьян. Я бы лягуху жрать не стал ни с какой голодухи. Вдруг это банник-чертеняка? Русалка тож может лягушкой оборотиться.
В русалок я тоже не верю отрезал Аркадий.
Я бы тоже лягухой не оскоромился, согласился Антип, или ящеркой или змеей или иным каким гадом. Но и черта есть не стану. Кругом живых людишек полно, чтобы такой пакостью душу грязнить. Я жду суда Божьего и поганить душу свою не дам.
Твое дело, словно все для себя решив, отвернулся Григорий Иванович. Нам больше достанется. Помоги Лукьяну с костром, а то и правда стемнеет скоро.
Почему не в печи? поинтересовался Аркадий. В доме наверняка есть русская печь, в ней и запекли бы. Заодно бы переночевали.
Почему не в печи? поинтересовался Аркадий. В доме наверняка есть русская печь, в ней и запекли бы. Заодно бы переночевали.
В пустой хоромине то ли черт, то ли сыч, то ли сам сатана, перекрестился Лукьян. Нехорошо в брошенном доме ночевать домовой осердиться может, бед потом не оберешься. Да и правда, знать нечистое тута место, показал стволом на висящего в петле. Еще и удавленник тут рядом весне11. Лучше не ночевать тамече12, он шмыгнул носом.
Короче, подбил итог Григорий Иванович, быстро жарим этого. Едим, кто хочет, выделил голосом, посмотрев на Антипа, и выступаем.
Вы что, совсем еб сь?! обрел я дар речи. Вы совсем на голову больные?! Вы
Пасть ему заткни, брезгливо велел главарь.
Антип, сильно размахнувшись, от души зарядил мне под дых, вышибив воздух из легких и вернув палку на место, с силой затянул удерживающую ее веревку.
А зачем костер, Григорий Иванович? Антип повернулся к главарю. Байна натоплена, можно на калиннице13 его поджарить. Так быстрее будет.
А ведь и правда, Григорий Иванович, поддержал Лукьян. Чего лишнее то делать? На каменке14 пожарим, в котле часть сварить можно. Что не съедим, с собой в дорогу возьмем. Кто знает, как там повернется? Можа и не поймаем никого в ближние дни.
Хорошо, после некоторого раздумья согласился атаман. Волоките его обратно в баню и там забивайте. Антип, помоги ему.
Я забить помогу, с готовностью согласился Антип, но есть его не стану. И вам не советую.
Сами разберемся, Григорий Иванович махнул Аркадию, и они вместе пошли к лесу.
Странная у этого Аркадия походка невольно подумал я. Будто «голубой» идет
Опять? посмотрев им вслед, брезгливо сплюнул Лукьян.
Ничего ты не понимаешь, с некоторым превосходством в голосе сказал Антип. Мне Григорий Иванович сказывал, что это древний обычай: еще в Греции тамошние лучшие герои и богатыри так делали. И в Писании, перекрестился, про то же писано.
Содом он и есть Содом, покривился Лукьян.
Темный ты, Лукьян, неуч. Сейчас все грамотные так делают: мужики с мужиками спят, бабы кофий пьють и раком дают.
Я бы уж лучше с конем, чем с мужиком.
Был у нас черемис один, так он с лощадями. Раз лошадь назад сдала и нутря ему подавила и кости помяла, показал себе на живот и таз. Дохтур ноги ему отчекрыжил по самое не балуй.
Бог наказал, сплюнул Лукьян.
Знамо, неча хорошую кобылу зря портить. Зевнул Антип. Лучше нет молодой свежей девки. Еще некоторые вдовы-молодки хороши. После германской их полно в самом соку по деревне было. Нагнешь ее и
Хорош похабщину нести, зря время терять. Оглуши его слегка, чтобы не брыкался, да отвязывай.
Кулак здоровяка врезался мне в переносицу, наполовину выбив сознание. Меня отвязали, закинули мои руки себе на плечи, и потащили к недалекой бане.
Погодь-ка, замер перед порогом бани Антип, а что ежели он баенник?
Думаешь? Лукьян с сомнением оглядел меня. Вроде не похож
Была бы байна, а черти найдутся. Банник разный вид принять может. Хоть голого старика, хоть кабана, хоть собаки, лягушки, даже белого зайца. Я перед революцией, помню один раз пошел в байну мыться и не попросился. Помылся и смотрю: из-за печки кыха15 черная на меня глядит, и глазища, глазища здоровенные, что твои блюдца, зеленые. Испужался я, перекрестился, а он на полок16 и вскочил. Товды17 я задом попятился. Крещусь и пячусь. Так и вышел из парной, не кинулся он на меня, уберег Господь. Пришлось домой голым идти.
То и обдериха могла быть, задумчиво сказал Лукьян.
Могла
Они нерешительно стояли перед дверью.
Мужики, отпустите, всхлипнул я. Я же свой, крещеный.