Ну, Леся, твой отец, конечно, молодец. За несколько лет отгрохать такой отель. Если так пойдет и дальше, Ист-Норд самым элитным и дорогим курортом не только в нашей стране, во всём мире станет, Артем хихикнул и поймал губами соломинку, потягивая из бокала холодный апельсиновый сок.
Я перевела на парня рассеянный взгляд и хмыкнула. Потом откинулась на спинку мягкого диванчика, наконец-то скидывая с ног ненавистные туфли на каблуке, которые мне подбирал личный стилист и которые были просто до ужаса неудобными.
Официальная часть мероприятия с поздравлениями уже закончилась, и сейчас все гости просто разговаривали, собираясь небольшими группами. А мы втроем сбежали в один из номеров, чтобы наконец-то отдохнуть от шума и громкой музыки.
А я слышала, на месте города раньше поселения какие-то были. Народ один жил. Ну из тех, что в духов верят и лесу поклоняются, Ася понизила голос до доверительного шепота, а потом как строить начали, всех отсюда выгнали.
Ну почему сразу выгнали, парень потер пальцем подбородок, всеми силами пытаясь принять важный вид, местным было предложено временное жилье, рабочие места и заработная плата. А если кому-то это предложение не понравилось, так это уже были их проблемы. К тому же не всех переселили. Вон, выше по склону до сих пор одна деревня осталась. Живут себе спокойно. Только думаю, что и им скоро подвинуться придется. В том месте как раз неплохо расположился бы небольшой ресторанчик с верандой и смотровой площадкой. А что, Аська, может предложишь родителям идею?
Парень подмигнул подруге, но та лишь махнула на него рукой.
А у меня в голове уже рождалась очередная шальная идея.
Деревня осталась, говоришь? Выше по склону? Давайте сходим, а? С местными познакомимся. Интересно же!
Ты что! Артем даже закашлялся, подавившись соком, Что нам там делать? Они же все дикари! И чужаков наверняка не любят. Мясо на открытом огне жарят, в одежде из шкур ходят, моются в банях, и то, раз в неделю от силы. Туалеты у них наверняка на улице, деревянные, грязные, и интернет совершенно не ловит! Даже здесь, вон, уже не 5g, а всего лишь 4 выдаёт. Бр-р-р
Парня прямо передернуло. По всей видимости, слишком красочно нарисовались в голове образы жизни без вожделенного 5g и ультрасовременно унитаза с подогревом сиденья и встроенной функцией мини-душа.
Я тоже не хочу к дикарям, Ася наморщила носик, к тому же, туда идти неизвестно сколько. В гору, еще и по бездорожью. Вот вечно тебе в голову, Леся, приходит всякое Мы ведь не дети уже, чтобы лезть за приключениями неизвестно куда.
Я лишь пожала плечами, решив никого не переубеждать.
Друзья еще какое-то время повозмущались, бурно обсуждая «местных дикарей» и возможные перспективы дальнейшего расширения курорта, а потом и вовсе переключились на последние столичные новости и сплетни, совершенно забывая недавний разговор.
Я слушала всё это, кивала, усмехалась про себя, а на следующее утро сбежала в ту самую деревню. Знакомиться с дикарями, познавать все прелести жарки дичи на костре и мытья в сложенной из бревен бани.
Найти меня смогли только через два дня. Друзья проболтались, не иначе. Наверняка вспомнили, какую авантюру я им предлагала.
Отец тогда был невероятно зол, а потом еще очень долго ругался, выговаривая мне за моё «несоответствующее» поведение. Твердил, что его дочь не должна вести себя так легкомысленно и беспечно. Что я уже слишком взрослая для подобных глупостей, что должна учиться быть разумнее, что у меня есть определенные обязательства перед семьей, и прочее, и прочее, и прочее.
Я слушала всё это, даже не пытаясь спорить. Лишь думала о том, что два дня, проведенные в небольшой деревушке вдали от шумного города, были самыми прекрасными в моей жизни.
С тех пор прошло уже шесть лет.
И теперь каждый год, каждую зиму и каждое лето, я неизменно приезжала в Ист-Норд. Вернее, говорила всем, что отправляюсь в городок, отдыхать в одном из папиных отелей, а на деле а на деле сбегала в горы, в маленькую деревню, куда еще даже не была проложена асфальтная дорога, и где не ловила сотовая связь.
Я просто сбегала в место, в котором могла спрятаться от всего мира. И странное дело совершенно никогда не задумывалась, почему люди, живущие в небольших, сложенных из светлых бревен домиках, почти сразу же приняли меня, как свою. Быть может, смогли разглядеть меня настоящую изнутри?
Отец первые несколько лет всё еще продолжал лютовать, напоминая мне о том, что его дочь не должна шататься по лесам как какой-нибудь мальчишка, что мне уже в пору думать о замужестве и семейной жизни, а потом а потом смирился. Или, кажется, просто устал со мной спорить. Лишь досадливо качал головой, сокрушаясь:
Ты вся в неё такая же сумасбродная только вот, её подобное сумасбродство до добра не довело.
В неё в мою маму.
Моей мамы не стало, когда мне было пять. Она разбилась на машине, на одной из горных трасс. Неудачно вошла в поворот, как тогда написали в отчете о смерти.
Я помнила её лишь по снимкам, и моим детским видео, хранившимся в семейном архиве.
Я знала, что она любила скорость, высоту, адреналин и опасность. Виртуозно водила байк, покоряла изломы океанских волн, стоя на доске сёрфа, прыгала с парашютом и забиралась на скальные пики.
От неё мне достались зеленые глаза, золотистые светлые локоны, стройная фигура и длинные музыкальные пальцы.
Но музыку я ненавидела с самого детства, а отец порой шутил, что в придачу к внешности, мама оставила мне в наследство один очень нехороший недуг патологически заниженное чувство самосохранения в комплекте с гипертрофированным бесстрашием.
А я просто я просто так же, как и она, до одури любила свободу.
Вот только, в нашей семье такое качество было не в чести.
Так уж повелось чем выше положение в обществе, тем больше на тебе ответственности. Тем больше обязательств и рамок, в которые ты должна «вписываться», чтобы соответствовать. Соответствовать своему статусу, громкой фамилии, и репутации семьи.
И да, я соответствовала. Вернее, пыталась.
Я почти всегда делала то, что была должна. И преступно редко то, что сама хотела. Я была той самой Олесей Золотовой, «золотой девочкой», блистающей в свете камер на встречах, званых обедах и ужинах, приемах и мероприятиях.
Я была окружена толпой шумных, ярких и эффектных подружек, принимала знаки внимания от мужчин из высших кругов общества. Я была одной из самых завидных невест столицы, и многие семьи хотели заполучить себе обладательницу столь внушительного наследства.
Меня обсуждали и осуждали. На меня ровнялись и мне завидовали. Я знала все тайны и интриги «высшего света».
И почти ненавидела свое место в этом мире.
А мой отец да, он меня любил. Так, как любой родитель будет любить своего ребенка. Вот только, он всю свою жизнь мечтал о сыне. О наследнике. Таком, которому без сомнений можно будет передать все дела. Таком, кто сможет продолжить династию.
И желание отца почти сбылось почти.
В день той страшной аварии погибла не только моя мать. В тот день погибли двое. Она, и мой ещё не родившийся брат.
Отец тогда едва не потерял голову от горя.
А потом а потом переложил все свои надежды и чаяния на меня. Я должна была стать достойной наследницей отцовской фамилии, продолжить семью.
Отец тогда едва не потерял голову от горя.
А потом а потом переложил все свои надежды и чаяния на меня. Я должна была стать достойной наследницей отцовской фамилии, продолжить семью.
Именно поэтому папа всегда так злился, когда видел, что меня тянет прочь от столичной жизни, в лес и горы, в маленькую, почти дикую деревушку.
Я его понимала. Но и поделать с собой ничего не могла. Слишком велико порой было желание убежать туда, где во мне будут видеть всего лишь самого обычного человека, а не богачку с известной фамилией.
Вот только кто же знал, что очередной такой побег от привычной жизни на этот раз приведет меня совершенно в другую реальность.
[i] примечание:
следачи (у норвенгов) то же, что и «охотники». Люди, выслеживающие дичь.
Глава 3
*сейчас*
Я вздрогнула и распахнула глаза.
Томная нега и блаженная расслабленность моментально схлынули, оставляя после себя лишь колючие волны тревоги и учащённо колотящееся сердца.
Языки пламени в камине затрепетали на секунду, но сразу же выпрямились, продолжая гореть ровно и жарко.
Вот только я уже всей кожей успела почувствовать это. Внезапный, едва ощутимый порыв холодного ветра, проскользнувший по комнате, лизнувший мои ноги и запутавшийся в прядках волос.
Ветер, которому неоткуда было взяться в уже протопленном, с наглухо закрытыми дверью и окнами, доме.
Сердце вновь глухо ударилось о рёбра, ладони моментально вспотели, а ледяные мурашки гурьбой пронеслись от затылка до поясницы. Я замерла, пытаясь понять, не почудилось ли мне.
Ох, пожалуйста, лишь бы мне почудилось
Напряглась, вслушиваясь в звуки дома и всё ещё не решаясь пошевелиться.
Вихрь собственных мыслей, ещё секунду назад кружившийся в голове, истончился и затих, медленно, и словно нехотя выпуская моё сознание в реальность.
И пугающее понимание ошеломило, подобно внезапной вспышке не почудилось. И дрогнувшие багровые язычки пламени не привиделись. И порыв ветра иллюзией не был.
Просто в соседней с гостиной прихожей тихо скрипнула, а затем быстро распахнулась входная дверь, пропуская кого-то внутрь.
Вот только ведь я же запирала её на ключ изнутри!
Помню это совершенно отчётливо.
Всё ещё прибывая в каком-то странном оцепенении, я лихорадочно вспоминала, как дважды провернула в замочной скважине маленький стальной ключик, а потом положила его на столешницу в кухне. А для надежности ещё и задвинула массивный, в нескольких местах проржавевший засов.
И если учесть, что у ночного гостя каким-то образом мог оказаться второй ключ, которым он и воспользовался, то как можно было отодвинуть внутренний засов!?
Я нервно сглотнула.
Да, возможно, было глупо запирать изнутри чужой дом, но я никак не ожидала, что сюда кто-то пожалует прямо среди ночи. Кроме меня самой, разумеется.
К тому же, запертая изнутри дверь давала такое необходимое ощущение дополнительной безопасности.
Только вот, это ощущение на поверку оказалось призрачным.
А вдруг, мне всё же почудилось? Накопившееся нервное напряжение, бокал красного сухого и разыгравшаяся за окном непогода сыграли злую шутку?
Осторожно, очень и очень медленно я оторвала взгляд от пляшущих в камине ярко-алых всполохов и, практически молясь о том, чтобы мои догадки оказались лишь плодом вымотанного и уставшего разума, чуть повернула голову, вглядываясь в густой полумрак справа от кресла, в котором сидела.