Видите ли, монсиньор, вкрадчиво начал Лучано, зорко присматривая за арлезийцем, будто боялся, что тот сбежит. Оказывается, в нашем прекрасном дворце имеется личность, которая продает гостям аудиенции. И даже не у короля, а у королевского кота!
И с многообещающим азартом блеснул глазами.
У Флориморда, что ли? поинтересовался Аластор, а потом до него дошло. Хм, вот как? Ну и что?
Да то, что я возмущен! Лучано всем видом и голосом изобразил это возмущение, и рядом с Аластором раздалось тихое хмыканье канцлера. Так опозорить благородное звание перед нашим гостем! Ах да, позвольте вам представить лорда Логрейна!
Логрейн? Аластор дернул уголком рта, вглядываясь в арлезийца, и уверенно заключил: Не похож. Логрейна я только сегодня утром видел, и выглядел он совершенно иначе.
Полагаю, это другой лорд Логрейн, невозмутимо подсказал канцлер. Новый, так сказать.
Ах, новый? Аластор сплел перед собой пальцы. Что-то многовато Логрейнов развелось Ну и что дальше?
А то, что лорд Логрейн явился во дворец, чтобы просить справедливости у его величества! торжественно заявил Лучано. Ну же, синьор Каэтано, изложите ваше дело!
Полагаю, это другой лорд Логрейн, невозмутимо подсказал канцлер. Новый, так сказать.
Ах, новый? Аластор сплел перед собой пальцы. Что-то многовато Логрейнов развелось Ну и что дальше?
А то, что лорд Логрейн явился во дворец, чтобы просить справедливости у его величества! торжественно заявил Лучано. Ну же, синьор Каэтано, изложите ваше дело!
Неизвестно кому? буркнул арлезиец. Простите, но я даже вашего имени не знаю, а этих людей впервые вижу, и представляться они не торопятся. Впрочем, как и вы.
Он посмотрел с каким-то усталым, почти отчаянным вызовом, и Аластор вздохнул. Шутка вышла недурной, но вряд ли Мурилья, он же Логрейн, оценит ее по достоинству.
Извольте, вздохнул он. Вот это его светлость Ангус Аранвен, лорд-канцлер Дорвенанта.
О!
Арлезиец мгновенно подобрался, приложил шляпу к груди и отвесил на удивление изысканный поклон откуда только манеры взялись?!
Этот шут, который вас привел, продолжил Аластор, зовется Лучано Фарелли, он же лорд Люциан Фарелл, именуемый также Итлийский Кот Короля. Подозреваю, именно с ним вас и обещали свести, но лорд Фарелл, насколько мне известно, за протекцию денег не берет. В том числе и через посредников.
Посредников?! обиженно отозвался Лучано. Монсиньор, они мне даже доли не предложили! Я бы не взял, разумеется, но дело в непочтительности! Между прочим, у нас в гильдии за такое отправляли на дно Ромериньи с камнем на шее.
Итлийский кот?! Но Капитан Мурилья, по воле насмешницы-судьбы ставший лордом Логрейном, в замешательстве оглянулся на Лу, который ему слегка поклонился. А вы
Аластор снова вздохнул и выдвинул нижний ящик стола. Достал корону Дорве и не глядя привычным движением водрузил ее себе на голову. Растерянное лицо арлезийца немало бы его позабавило в другое время. Жаль, конечно, Лучано так старался!
Но как ему объяснить, что на смех нужно слишком много сил гораздо больше, чем у Аластора есть сейчас. На работу их пока хватает, на то, чтобы утешить Алиенору с Береникой, тоже нашлись, и с сестрами Аластор расстался, успокоив их и внимательно выслушав нехитрые девчоночьи рассказы, как им нравится в особняке тетушки Джанет и дядюшки Себастьяна. В самом деле, раз Аластор им приходится братом, то его родители дядей и тетей. Очень понятно и правильно для потерявшихся в этом жестоком мире детей, которым отчаянно нужны близкие люди. И сколько бы у него ни осталось душевных сил, девочкам он их даст полной мерой. А вот на шутки и проказы, как раньше, совсем не остается
Молодой человек, вы стоите перед его величеством Аластором, ровно подсказал канцлер. Королем Дорвенанта.
Ваше величество!
Арлезиец упал на одно колено, по-прежнему прижимая шляпу к груди! При этом умудрился гордо выпрямиться и глянул Аластору в лицо с отчаянием, надеждой и какой-то исступленной радостью.
Ваше величество! повторил он. Прошу справедливости!
Глава 4. Таверна «Белый гусь»
Так это вы тот арлезийский пират и контрабандист, который украл казну Логрейнов, саму девицу, обоз дорогой ткани, а также медный котелок и четыре мотка кружев?
Аластор, внимательно выслушавший пылкий рассказ капитана, спросил это так невозмутимо, что на миг у Лу появилась надежда вдруг все-таки шутит? И тут же развеялась ну какие шутки с такими пасмурными глазами? Мурилья и вовсе ни на что не надеялся, он принял вопрос короля за чистую монету и возмущенно вскинулся:
Ваше величество! Клянусь честью дворянина! Контрабандист это верно. Пират Признаюсь, всякое бывало, хотя крови попусту никогда не лил. Так, собирал кое-что с купцов таможня и та больше дерет! Но котелки и кружево?! Да пусть меня повесят, если вру! Чтобы я, Каэтано Мурилья, капитан «Алмазной донны», замарался такой пошлой мелочью?!
«Вот это настоящий благородный синьор! восхитился Лу. Чистый, как дистиллированная вода, беспримесный. Прекрасный экземпляр! Ну же, Альс, оттай хоть немножко, хоть глазами блесни Вон, даже у канцлера уголки губ чуть растянулись! А ты как неживой Проклятье, что же я все-таки натворил!»
В самом деле, ваше величество, мягко подсказал Аранвен, котелки и кружево это относилось к мнимым преступлениям купца Донована, а обоз уже нашелся. Вполне ожидаемо обнаружился в отдаленном поместье Логрейнов.
«Ага, все-таки нашли! Значит, синьор Эмерик мне точно должен»
А казна? так же равнодушно уточнил Аластор. К ней вы тоже отношения не имеете, милорд?
Клянусь чем угодно, ваше величество, твердо ответил Мурилья, глядя ему прямо в глаза. Нешуточное достижение, кстати, в последнее время взгляд Альса мало кто мог выдержать. Все, что мы взяли, покидая замок, это пару лошадей, немного еды и шкатулку с самыми дешевыми украшениями, чтобы продать в дороге. У донны Клариче все эти годы ни монетки собственной не было ее дядя за этим очень строго следил! Да разве бы он подпустил ее или меня к казне? И как бы мы ее увезли?
«Что ж, звучит логично, алмазные серьги да изумрудные ожерелья на постоялом дворе не продашь, а вот какие-нибудь серебряные шпильки, простенькие колечки-цепочки совсем другое дело. Ну и про казну Альс уж точно спрашивает не всерьез. Похоже, просто испытывает синьора капитана на прочность».
Значит, умыкнули вы только девицу задумчиво протянул Аластор, и тут Каэтано впервые дрогнул взглядом, замялся и выдавил:
Можно и так сказать, ваше величество.
Я думаю, осторожно подал голос Лучано, молясь всем богам, чтобы шутка удалась, это благородная синьорина умыкнула доблестного синьора капитана. Случай в Дорвенанте не так чтобы редкий, вы и сами, монсиньор, знаете похожую девицу.
Получилось! Тяжелые тучи во взгляде Альса рассеялись, будто сквозь них просияло солнце, а уголки губ дрогнули еще не в улыбке, но точно в ее подобии. Семеро, благословите Айлин! Даже намек на нее лучше всякого лекарства!
Мурилья ожег Лучано взглядом и уже открыл рот, чтобы ляпнуть какую-то возвышенную дворянскую глупость, но Альс хмыкнул и едва заметно потянулся, сбрасывая напряжение с каменных плеч, а потом уронил:
Что ж, в это я вполне поверю. Не смущайтесь, капитан, в подобном даже мне признаться не зазорно.
О да, девицы семнадцати лет способны привести в изумление кого угодно, поддержал его Аранвен. Ваше величество, позвольте спросить, кому вы намерены поручить это дело?
На миг Аластор задумался, оглядел напряженно застывшего капитана, величественно невозмутимого канцлера, Лучано, который едва сдерживался, чтобы не начать просить, и решил:
Пусть лорд Фарелл продолжает то, что так успешно начал. Насколько я понимаю, леди Логрейн следует забрать из таверны и перевезти в безопасное место, подходящее для благородной девицы. То есть дамы, если их брак законен
Он с сомнением взглянул на капитана.
Вполне законен, то ли успокоил, то ли расстроил его канцлер. Обстоятельства, конечно, странные, однако этот обычай существует со времен Дорве и пользуется большим уважением. Своим поступком леди Кларисса обеспечила капитану Мурилье так называемое божественное помилование, а брак в храме и при свидетелях это закрепил и подтвердил статус капитана. Теперь по законам Дорвенанта он полноправный лорд Логрейн, хотя главой рода остается леди Кларисса по праву крови.
Отвратительный обычай, буркнул Альс. Это что же получается, любого преступника, осужденного на смерть, может спасти романтично настроенная дурочка? Я сейчас не про вашу жену, Мурилья, не сверкайте глазами. У меня в королевстве глупых девчонок не меньше, чем негодяев, а леди Кларисса показала очень дурной пример. Милорд Ангус, этот закон можно отменить?
Не думаю, что стоит, ваше величество, рассудительно ответил канцлер. Понимаю ваши опасения, но юные особы не так уж часто решаются на подобное. Девушек из порядочного сословия останавливает осуждение общества, да и кто захочет связать судьбу с преступником? А девицы из простонародья, может, и хотели бы спасти своих дружков, но обычай требует от невесты целомудрия и незапятнанной репутации, а с этим там обычно сложно. Если вы понимаете, о чем я говорю
Лу спрятал улыбку, глядя, как Альс коротко кивнул. О да, деревенские синьорины! Ясные глазки, свежие щечки, еще не согнувшийся от тяжелой работы и частых родов тонкий стан. И законы нравственности в деревне соблюдаются не так уж строго, а если девица пойдет к алтарю со слегка округлившимся передником невелика беда, законный брак все прикроет. Зато муж точно будет уверен, что жена способна понести. Так что канцлер прав, редкая деревенская красотка способна заявить на осужденного право девицы!
К тому же подобные браки обычно не остаются без присмотра со стороны закона, дополнил канцлер и многозначительно поглядел на капитана. Если леди Кларисса раскается в своем поступке и попросит его величество о разводе
То я последний, кто станет ей в этом препятствовать, огрызнулся капитан и еще сильнее выпрямился, так и стоя на одном колене и надменно вскинув подбородок. Донна Кларисса вольна в своих решениях, я прекрасно понимаю, что на этот брак ее толкнуло отчаяние.
«Надо же, какое благоразумие, умилился Лучано. А в глазах-то нешуточная тоска. Да, похоже, синьор капитан крепко сел на любовные рифы и спасал девчонку не ради награды. Ну или не только ради награды»