Можно было бы и порталом, чем ноги бить, сказал кто-то.
Но Кхан тут же возразил:
Не стоит, коллеги. Если хоть у одного случится сбой, пострадаем все. Уж лучше пешком и без магии. Целее будем.
Но Кхан тут же возразил:
Не стоит, коллеги. Если хоть у одного случится сбой, пострадаем все. Уж лучше пешком и без магии. Целее будем.
Вот так, нестройной, хмурой и недовольной толпой мы и вышли из ворот академии.
Зрелище было то еще. Впереди шел задумчиво вцепившийся в бороду архимаг, за ним гурьбой двигались три десятка магистров, то и дело с непривычки спотыкающихся на брусчатке, и позади я, вытянувший вверх руку с кольцом, чтобы охватить глушилкой как можно большую площадь.
А народ меж тем расступался, вжимаясь в стены, освобождая улицу перед нами, и замирал, разинув рот. Еще бы, знаки на мантиях читать умели многие, и такая небывалая процессия даже привычных ко всему горожан повергала в шок.
Арестовали услышал я дрожащий шепоток откуда-то сзади.
Всех, даже архимага
Инквизиция
Ой, что ж будет
Шепот не смолкал, а предположения, за что загребли магов, так и сыпались отовсюду, по мере нашего приближения к инквизиции становясь все более дикими.
Золото крали, точно говорю! У анператора да на исследования свои, бесполезные
Какое золото? За измену же, знамо дело. Слыхал, тут прошлый год не протолкнуться было от нелюди, всю академью наводнили
Да какая измена? Дочку анператорскую снасильничали поди. Говорят, поступила тайно в академью год назад.
Что, все тридцать?!
А ты думал! Это ж маги, сам знаешь, им только оргий подавай
Ой злодеи
Ничего! Инквизиция их живо в бараний рог
Молва бежала быстрее нас, и когда мы подошли к серому и мрачному кубу инквизиторской твердыни, на непривычно обезлюдевшей площади меня уже встречал непосредственный начальник.
Ширяев, ты обалдел?! налетел коршуном Амнис, обогнув по дуге замершую колонну. Я тебе что говорил делать?! Следить, выявлять и пресекать! А не арестовывать всю верхушку академии и тащить через весь город, как каких-то каторжан!
Да не арестованные они, поморщился я от акустического удара сорвавшегося на крик инквизитора, им просто надо пару недель посидеть у нас под антимагическим полем.
Замолчав, Амнис несколько секунд переваривал сказанное мной, после чего оглядел недовольные и уставшие лица магистров и спросил:
А они в курсе?
Я кивнул.
Да.
И архимаг?
Я снова кивнул.
Замначальника потрогал собственный лоб, помассировал виски, поковырялся в ухе, затем посмотрел сначала на брусчатку под ногами, потом на небо, после чего констатировал:
Тут одно из двух: или мне пора лечиться, или тебе.
Да ни то и ни другое. Давайте объясню.
И я поведал ему события прошлой ночи и сегодняшнего утра.
Где-то в городе, в резиденции одного знатного рода
Слышал, что инквизиция арестовала кучу магистров с архимагом в придачу?
Слышал.
Думаешь, узнали про нас?
Не знаю. Если б узнали, арестовали бы только пятерых, а там тридцать. Но мера беспрецедентная. Так что очень может быть
Возможно, не знают, кто точно, поэтому и загребли всех, до кого дотянулись.
Возможно Как думаешь, сколько у нас времени?
Немного. Разошли всем нашим, чтобы убирались из империи, старый пес нам подобного не простит.
Если узнает
Не «если», а «когда». У нас сутки, не больше.
Понял тебя.
Глава 5
Но но но вы же инквизитор! Вы же принимали обет безбрачия?!
Я смотрел на девушку, растерянно прижимающую к губам ладонь после моего, такого неожиданного даже для меня самого поцелуя, и чувствовал, как изнутри волнами начинает накатывать легкая паника.
Какой еще обет безбрачия?!
Все началось с того, что буквально на следующий после памятного препровождения магистров в тюрьму инквизиции день на меня прямо во время прогулки по пустому парку академии разъяренной фурией накинулась неожиданно возникшая будто из ниоткуда Ниике-хатун.
Несмотря на ясно читаемые в выражении лица не самые добрые намерения, я все-таки залюбовался на секунду летящей походкой девушки, на всех парах несущейся ко мне. Причем «летящей» отнюдь не красивый эпитет, поскольку каждый грациозный шаг приближал ее ко мне метров на пять сразу.
Ты ты напал на моего дядю! Хотел его убить! Как ты мог?! Там же были женщины!
Она налетела на меня, останавливаясь буквально вплотную, а следующая за ней волна спрессованного воздуха чуть было не сбила с ног, благо я успел чуть присесть на напружиненных ногах, рефлекторно наклонившись вперед. Отшагнул, но девушка грозно двинулась следом, подкрепляя свои слова все больше усиливающимся давлением ветра и заставляя меня отступать назад.
Шаг за шагом я пятился спиной, а она все так же шла на меня, худенькая, на целую голову ниже, взъерошенная словно рассерженный воробей, и даже не думала останавливаться.
Очередным порывом ветра газовую ткань сорвало с гневного лица, открыв румяные щеки и пухлые, сочные ярко-алые губы, которые словно магнитом притянули мой взгляд. В них-то я и чмокнул девушку, когда та в очередной раз вплотную ко мне приблизилась, чтобы выкрикнуть в лицо обвинения.
Сам не знаю, как так получилось. И корить себя за необдуманный поступок было уже поздно. Впрочем, эффект какой-никакой был. Ниике буквально потеряла дар речи, замерев соляным столбом и огромными глазами глядя на меня.
Тут я с опозданием подумал, что подобная фривольность с гражданкой сопредельного государства может выйти боком. Один международный скандальчик с ковром-самолетом уже был, теперь, похоже, назревает второй. И опять со мной. Ну что за невезение
К-как?! прошептала она, и ветер окончательно стих.
Дрожащими пальцами девушка коснулась припухших губ, а я в который раз мысленно проклял свою исконно русскую привычку сначала делать, а потом думать. Судя по лицу то бледнеющей, то краснеющей девицы, мои действия приравнивались как минимум к попытке изнасилования.
Я судорожно улыбнулся, пытаясь найти подходящие слова, и после секундной паузы выдавил:
Ну, ты девушка, я парень. Все естественно.
И вот тут-то она и выдала про этот самый обед. Тьфу, обет.
Звезда в шоке. Так, пожалуй, вспоминая позорящего славные ВДВ незабвенного Сережу Зверева, можно было охарактеризовать мое состояние. Только-только я решил, что в этом инквизиторстве больше плюсов, чем минусов, как на тебе. Такой минус прилетел, что никакая гора плюсов уже не перечеркнет.
То есть мне вот вообще ни-ни? глупо переспросил я Ниике.
А та только замотала головой, подтверждая страшную новость. И я почувствовал, как у меня всё упало. Вот всё. Абсолютно.
А если попытался я выяснить, что грозит за нарушение.
Тогда ваша сила исчезнет, кольцо рассыплется в прах, и вы более не будете инквизитором, а будете прокляты и всеми гонимы, убежденно и с некоторым страхом в голосе произнесла Ниике.
Перспектива, однако, далеко не радужная, что ни говори.
«И ведь какой гад, невольно вспомнил я Амниса, ни слова ведь не сказал!»
И поцелуи туда тоже входят? кое-как переварив сказанное, уточнил я.
Не знаю растерянно ответила девушка. Нам не рассказывали так подробно.
Она снова покраснела.
Ну, раз мое кольцо еще при мне, я взглянул на свою руку, то, наверное, не входят.
Затем, прищурившись, снова посмотрел на Ниике.
Не знаю, что уж она подумала в тот момент, но с криком:
Ай-й! она тут же унеслась прочь, подхваченная чуть ли не ураганом. Может, решила, что я стану экспериментировать дальше?
Нет уж, дудки. Пока все точно не выясню, никаких больше поцелуев.
Заторопившись к выходу из академии, я, в который раз забывшись, попытался сорваться на бег, но проклятая сутана снова запуталась в ногах, и, неловко всплеснув руками, я мешком рухнул на брусчатку, пребольно ударившись о камень правой стороной лица. Аж до искры из глаз. Просто не смог подставить нормально руки, чтобы погасить удар. Хорошо еще, что успел довернуть лицо и не расквасил нос.
Осторожно встав, морщась от простреливающей боли, ощупал стремительно распухающие мягкие ткани и теперь уже медленно, матеря на чем свет стоит и академию, и инквизицию, вместе взятых, побрел в резиденцию на площади. Пришла пора наконец расставить все точки над «ё» и что-нибудь сделать с неудобными одеждами, пока я в них не убился окончательно.
Обет безбрачия?! почти не сдерживаясь, заорал я, ввалившись в кабинет наставника. И вот об этом вы умолчали?! Ведь даже не заикнулись о том, что стоило бы мне трахнуть кого-нибудь и все, я уже изгой без магии, без кольца, без статуса!
Кого-нибудь? приподнял бровь Амнис, ничуть не впечатленный экспрессией, с которой я вылил на него свое недовольство.
Да какая разница, махнул я рукой, важен сам факт!
Хм Ну, допустим, не стал больше уточнять замначальника. Что по первому вопросу, то тут небольшая неточность. Как такового обета безбрачия у нас нет.
Как нет? севшим голосом переспросил я, сразу сдуваясь как воздушный шарик.
А вот так. Я даже не буду указывать на то, что в основе любого обета в первую очередь лежит ясно и четко данное согласие на его принятие. Вот вы, Ширяев, давали ясное и четкое согласие на принятие обета безбрачия?
Как нет? севшим голосом переспросил я, сразу сдуваясь как воздушный шарик.
А вот так. Я даже не буду указывать на то, что в основе любого обета в первую очередь лежит ясно и четко данное согласие на его принятие. Вот вы, Ширяев, давали ясное и четкое согласие на принятие обета безбрачия?
Нет, помотал я головой.
Ну вот. Значит, с этим решили.
Решили, кивнул я, успокоенный.
А теперь решим и со вторым вопросом.
Каким?
А с тем, как стоит входить в кабинет и разговаривать с непосредственным начальником! громыхнул Амнис, и я, вспомнив, как нагло вломился в помещение, сразу стушевался. Вышло и в самом деле несколько чересчур.
Напоминаю, Ширяев, в инквизиции только три вида дисциплинарного взыскания: предупреждение, выговор и строгий выговор. Дальше только лишение кольца внутренним кругом инквизиции. И предупреждение вы только что заработали. За следующее такое появление получите выговор. Тенденция ясна?
Так точно, пискнул я неожиданно тонким голосом, после чего прокашлялся и повторил уже нормально: Так точно.
Ну не такой уж я и страшный, иронично прокомментировал Амнис, успокаиваясь, а затем поинтересовался: А с чего вообще вы взяли про обет безбрачия?
Да-да, мне тоже интересно.
Я вздрогнул и, резко обернувшись, обнаружил бесшумно возникшего в дверях главу городского управления, имя которого я, несмотря на мое достаточно долгое уже пребывание в рядах инквизиции, узнал буквально вчера. Гоул Диконтра так его звали.