Да ничего Сегодня у меня сны были всякие хреновые, даже вспотел. А потом Иссахар с катушек слетел.
Как слетел? Арон бросил вилку.
Я ему рассказал обо всем случившемся. Он как-то обмяк, и почему-то схватил тарелку двумя руками.
Говоришь, ты весь мокрый был?
Я кивнул, отхлебывая кофе, а затем сказал:
Меня сейчас больше волнует, как тем амбалам на глаза не попасться. Отметелят, ведь И будут правы по-своему.
По своему, может быть кивнул Арон, но не по-нашему. Мне тут тоже сон правильный пришел.
В смысле?
Ну вот, возьми, скажем, вилку. Отвернись, а потом, когда захочешь метни ее в меня! Ну! Смелее!
Я повиновался, отвернулся, как было сказано, и, досчитав почему-то до семнадцати, с крутым разворотом, как можно резче метнул вилку поверх головы Арона.
Тот и глазом не повел, а просто, казалось бы, поднял руку, и, затем просто положил вилку на стол. Если хочешь, можешь даже мне в спину кинуть.
Как это? только и смог выдавить из себя я.
Он пожал плечами:
Не знаю. Стало вот вдруг получаться.
Тут уж я погрустнел. Стало как-то резко тяжело на душе. Все, что я увидел и пережил, стало вдруг похоже на огромный танк, который надвигается на тебя внутри узкого коридора, и сделать понятно ничего невозможно. По крайней мере здесь и голыми руками. Но, признаться, даже теперь я не очень понимаю, что именно вызвало эту странную грусть? Я не был ни в какой депрессии, скорее даже наоборот. Но было очевидно, что творится что-то непонятное, и, видимо, это сильно давило на меня. И, кроме того, от Моше по-прежнему не было ни слуху, ни духу. И «отцы командиры» отказывались разговаривать на эту тему.
Тот и глазом не повел, а просто, казалось бы, поднял руку, и, затем просто положил вилку на стол. Если хочешь, можешь даже мне в спину кинуть.
Как это? только и смог выдавить из себя я.
Он пожал плечами:
Не знаю. Стало вот вдруг получаться.
Тут уж я погрустнел. Стало как-то резко тяжело на душе. Все, что я увидел и пережил, стало вдруг похоже на огромный танк, который надвигается на тебя внутри узкого коридора, и сделать понятно ничего невозможно. По крайней мере здесь и голыми руками. Но, признаться, даже теперь я не очень понимаю, что именно вызвало эту странную грусть? Я не был ни в какой депрессии, скорее даже наоборот. Но было очевидно, что творится что-то непонятное, и, видимо, это сильно давило на меня. И, кроме того, от Моше по-прежнему не было ни слуху, ни духу. И «отцы командиры» отказывались разговаривать на эту тему.
А все-таки, где Иссахар? спросил Арон, может, поищем его?
Давай, я отставил тарелку, не спеша встал, и мы двинулись в сторону коридора.
На самом деле, мне тогда казалось, что это была абсолютно идиотская затея, предпринятая больше для очистки совести. Коридор ведь был всегда пуст и просматривался на много десятков метров. Спрятаться тут было негде. Правда, двери их было много, но все они были заперты. Мы старались идти, не поднимая шума, почти на цыпочках. То там, то тут раздавалось гулкое эхо, непонятно чем вызванное. Мы прошли метров пятьдесят или чуть поменьше, когда вдруг свет замигал, и раздались звуки сирены, какую обычно давали во время учебной тревоги. Мы переглянулись. Арон стоял спиной к овальной блестящей и совершенно гладкой металлической двери. Он вертел головой по сторонам, явно не понимая, что следует делать. И действительно, эта сирена сильно спутала наши карты. Выходить в коридор нам не полагалось, хотя, и никого за это сильно не наказывали. Вдруг свет погас, но аварийные лампы продолжали мигать.
Мы снова переглянулись, и Арон почти шепотом сказал:
Давай назад! Хрен его знает, что это такое!
Внезапно, дверь, за которой стоял Арон, тихо приоткрылась, и кто-то, схватив его за шиворот, почти мгновенно втащил вовнутрь. Я тоже среагировал довольно быстро и успел вставить ногу между дверью и косяком. Внутри зашипели. Я вцепился в край и потянул на себя, но дверь отворилась довольно легко. Влетев внутрь помещения, я присел и огляделся. Здесь было довольно мягкое освещение и не было мигающих аварийных ламп. Арон свалился рядом на какие-то ящики, и, барахтаясь, пытался встать. Но это не получалось: коробки разъезжались и он все время падал. А надо мной стоял Иссахар. Было ощущение, что он вырос раза в два и, видимо, благодаря голубоватому освещению казался, словно бы высечен изо льда.
Меня ищете? с каким-то странным сарказмом поинтересовался он.
Тебя, ответил я. А что, не надо было?
Да мне теперь все по фиг Я теперь сам по себе
Вот как? А что случилось за последний час?
Уходить вам отсюда пора. Он не обратил внимания на мой вопрос. Это я тревогу сделал. Скоро тут все на воздух взлетит
Как это? спросил Арон.
А так Я теперь не только вижу через стены, но и все что угодно изменить могу через ту же стену. Могу предмет передвинуть или переложить. А могу и добавить Он как-то странно засмеялся. Неестественно как-то, словно бы в малобюджетном фильме о вселенском злодее.
Что значит добавить? не понял Арон.
А то! Я увидел где тут у них «пороховой погреб» Мощный, надо сказать Но и подложил сперва тлеющую ветошь, а после
Когда это ты успел? спросил я. Я же тебя от тех сержантов отбил меньше часа назад!
О, спасибо, кстати! После того состояния, в котором ты меня видел, резко наступила необыкновенная эйфория Как же хорошо! И я вдруг увидел все, что тут есть, почти без стен. Тут плохие дела творятся, ребята, вы уж поверьте Сейчас они все побежали пожар тушить, а вы должны валить, пока не поздно. Я туда еще и запал от гранаты подложил. Когда выберемся наружу я кольцо «выдерну»! Не уверен пока, что смогу на таком расстоянии, но попробую. Однако вы первые уходите, как эвакуацию объявят.
Обожди! А ребята? Те, что на вахте сейчас?
Да он задумался. Нельзя Ладно. Я еще пожар устрою в нескольких местах. Тогда точно начнется эвакуация. А потом, когда все наверху соберемся тогда и рванем. Оставлять это так нельзя. Я потом все объясню. И про нас, и про то, откуда слухи об инопланетянах взялись.
Инопланетянах? спросил Арон как-то настороженно.
Ну да ответил Иссахар, немного растягивая слова. Это же что-то вроде «Зоны 51», ты еще не догадался, что ли?
Зона 51? переспросил Арон.
Понятно, ответил я за Арона. Он не в теме.
Понимаю, кивнул Иссахар, я тоже был не в теме. Ночью прозрел. Когда все увидел чуть с ума не сошел. Да, ты, впрочем, меня видел Это ведь ты был?
Видел? Тебя? удивился я.
Ну да Ты даже вспотел! Не помнишь, что ли? Мы во сне пересеклись Хотя, да, это понятно.. Ты еще не созрел Моше вот почему-то вдруг «перезрел» и сразу Но это, впрочем, только теперь понятно стало, добавил он. Короче, так. Я тут пока останусь, а вы идите барахло свое собирайте. И мое тоже соберите, ладно? он протянул Арону маленький ключик, Минут через двадцать начнется. За меня не волнуйтесь, наверху встретимся. Лады?
Мы ошарашено кивнули. Затем вышли, или точнее Иссахар нас вытолкнул. А затем, когда дверь закрылась, нам обоим почудился какой-то едва уловимый свист, там за дверью, где был Иссахар. И тогда у Арона из левого уха вдруг струйкой потекла кровь
Глава 10
Я уже находился в пути третьи сутки, и надо сказать, изрядно вымотался. Прерывистый сон, еда от случая к случаю, и ладно бы только это! Поражало, например, еще то, что практически на любой станции сэндвичи, которые продавались, были словно из одного и того же испорченного станка: черствый, слегка подогретый в тостере хлеб, а внутри все холодное, почти ледяное даже сыр. Кофе, вообще непонятно из чего сделано. Советский ячменный, который давали нам в детском саду и тот был куда вкуснее. Впрочем, вокзальная еда, наверное, повсюду такова. Расчет на то, что видят тебя в первый и последний раз, а потому и стараться ради того, чтобы ты еще раз пришел незачем.
А еще сильно достает невозможность залезть в душ. Не понимаю, в прежних многочисленных многодневных походах меня это не волновало совсем, а тут мне все время кажется, что я вот-вот начну весь чесаться. Но и это не главное, наверное. Самым изнуряющим все-таки, я думаю, является постоянный страх. Страх абсолютно всего: что тебя кто-то опознает на улице, страх, когда где-то завоет полицейская сирена: я очень боюсь снова оказаться в участке, поскольку на сей раз я уже точно не попаду на обиженного жизнью и федералами сержанта, и за меня уже наверняка возьмутся основательно
Мы остановились в маленьком городке Турнс, который, судя по карте, находится где-то посреди Орегона. Я вышел из автобуса, отошел в сторонку и сделал пятьдесят приседаний и столько же наклонов, с тем, чтобы размять затекшую спину. Затем, я стал искать глазами забегаловку, где было бы можно купить все тот же говенный кофе и ненавистный уже сэндвич. Надо сказать, что фокус с обрывком газеты работал не только с контроллерами, но и с любыми продавцами. Я, правда, старался этим не злоупотреблять: «покупал» только еду, и только два раза в сутки, а также очередной билет. Всякий раз, когда я приезжал в нужную точку, Арон звонил в ближайшую телефонную будку и говорил, что делать дальше, ну, в смысле, куда ехать и каким именно маршрутом. Сейчас мой путь лежал в Рено, что находился уже в Неваде.
Еще раз оглядевшись, я увидел неподалеку «Сабвэй» и направился туда. Солнце стояло высоко, и было очень тепло, несмотря на январь. Думаю, что было не менее пятнадцати градусов. Куртку я оставил в автобусе, чтобы не привлекать лишнего внимания, поскольку все люди вокруг ходили в футболках и рубашках с короткими рукавами. Проходя мимо телефонной будки, я остановился и замер: оттуда доносился звонок. Немного опешив, я оглянулся по сторонам. Арон сейчас по идее звонить не должен был. Однако вокруг не было никого, кто бы своим видом показывал, что ожидает телефонного звонка. Я открыл дверь и, облизнув губы, взял трубку.
Слушай меня внимательно и не перебивай! Голос Арона немного дрожал, что было странно и даже немного страшновато, Немедленно бери свои манатки и бегом, слышишь бегом вали с вокзала на северо-восток! Пробежишь с километр или чуть больше, там будет череда заброшенных домов. В них никто давно уже не живет. Схоронись в каком-нибудь из них. Ляг в дальней комнате на пол, а еще лучше в подвале, и лежи! Даже к окнам не смей подходить! Вечером, после захода солнца, выйдешь, и пойдешь от места, где спрятался через дорогу, пройдешь метров триста. Направление юго-запад. Там есть телефон. Подойдешь туда, часам к семи, или нет лучше к восьми. Все! А теперь бегом! Они через минут пять семь уже прибудут!