Элджернон, Чарли и я - Дэниел Киз 18 стр.

За что же взяться в первую очередь?

Сам себе я сказал: доработка рассказа не займет много времени. У меня есть идея, сюжет, персонажи, угол зрения, нарративная стратегия промежуточные отчеты Чарли. Поскольку речь идет всего-навсего о набирании объема, о дополнительных эпизодах и подробностях следует сначала заняться «Цветами». Учтем вдобавок, что «Цветы» получили премию Хьюго значит, сам я вполне могу получить аванс от издателя.

Словом, я задвинул «Прикосновение» до лучших времен. Выслушав план доработки «Цветов», издатель предложил мне контракт на роман с авансом в шестьсот пятьдесят долларов. Если рукопись издателя не удовлетворит или если я не уложусь в назначенный срок, я обязан буду вернуть всю сумму. Прежде я никогда не бывал связан столь тесными рамками. Я понял: понадобится свободное время.

Я слыхал об авторах, которые успевали печататься и параллельно вести литературные факультативы в колледжах и университетах, имея всего-навсего степень магистра. Ставка в высшем учебном заведении будет означать отказ от постоянной штатной должности и учительской лицензии в Нью-Йорке. Взамен я получу от шести до девяти учебных часов в неделю.

Я разослал не меньше сотни запросов в колледжи по всей стране. Претендовал на должность преподавателя. Ответ я получил всего один (если не считать ответов с отказами). Меня соглашался принять государственный университет Уэйна в Детройте. Предлагали контракт на четыре года. Невозобновляемый. Без зачисления в штат. Требовалось читать лекции по литературе и писательскому мастерству. За мной закрепят два класса, занятия будут дважды в неделю по три часа. Плюс конференции.

Решение далось нелегко. Терзаясь, я сам себе цитировал Шекспира:

Шекспир прав: время приспело. Следовало рискнуть. Я уверял себя, что справлюсь быстро надо ведь всего-навсего раскормить рассказ до объемов романа. Вот раскормлю снова займусь «Прикосновением».

У коллеги я купил древний автомобиль; в него поместились почти все наши пожитки. Воодушевленный женой и двумя авансами (за еще не снятый фильм и еще не написанный роман), я усадил Орею и трехлетнюю Хиллари, и мы тронулись в путь.

Проезжая туннель Линкольна, я вспомнил мистера Очса из «Нью-Йорк таймс». Как он там советовал своему сыну и мне?

 На запад, Чарли; на запад!  выкрикнул я.  «Цветы для Элджернона» или полный крах!

Глава 16

Снова отвергнут

В течение двух следующих лет, пока я преподавал в университете Уэйна, «Цветы для Элджернона» вырастали в роман. О Чарли Гордоне я жаждал прояснить очень многое (в том числе для себя самого), однако действовал с оглядкой. Рассказ вызвал широкий резонанс, и я мучился опасениями, как бы в моих усилиях по доработке публика не заподозрила неблаговидных намерений. Однако выбора не было. Я находился под давлением Чарли.

Персонажей, в рассказе только упомянутых или намеченных пунктиром, я снабдил деталями и раскрыл в целых сценах. Фабрику по производству упаковки, где Чарли работал, я счел неподходящим фоном слишком тусклым, слишком невыразительным. Да, конечно, я использовал личные впечатления ну и что с того? Роману требовались запоминающиеся картины и специфические запахи. Опять же взятые не с потолка, а из собственного опыта.

Персонажей, в рассказе только упомянутых или намеченных пунктиром, я снабдил деталями и раскрыл в целых сценах. Фабрику по производству упаковки, где Чарли работал, я счел неподходящим фоном слишком тусклым, слишком невыразительным. Да, конечно, я использовал личные впечатления ну и что с того? Роману требовались запоминающиеся картины и специфические запахи. Опять же взятые не с потолка, а из собственного опыта.

Я просмотрел старые записи и обнаружил наброски, связанные с пекарней. Вот и место работы для Чарли.

Для романа я взял лишь несколько зарисовок. Отбраковал, к примеру, процесс выпекания бейглов. Потому что к началу шестидесятых годов бейгл-бум уже прошел. И вообще, не следует писателю пихать в роман все подряд. Нужен строгий отбор ингредиентов; берется только самое необходимое.

В дополнение к уже имевшимся персонажам появились типы вроде хромого Джимпи, от ботиночных швов до волос и ногтевых лунок запорошенного пшеничной мукой.

Странная вещь происходит, когда писатель вдыхает жизнь в своих персонажей посредством реальных воспоминаний. Эмоции облегчают трансформацию сцен и героев (заодно с чувствами этих героев) в воспоминания о давних событиях. Однако я открыл кое-что другое: отдавая свои воспоминания вымышленным персонажам, я очень часто сам утрачивал эмоции, связанные с этими воспоминаниями. Взять, к примеру, медальон-сердечко и все к нему относящееся. Читатель, знакомый только с рассказом «Цветы для Элджернона», может спросить: «Что еще за медальон?» В рассказе медальона нет; он появляется в романе.

Работая над рассказом, я все силы бросил на интеллектуальный рост Чарли. Теперь мне надо было проникнуть в глубины его разума и его прошлого а значит, понять обстоятельства, в которых формировались его чувства.

В романе Чарли помнит, что случилось в школе  13 и почему он был переведен в другую школу. На улице он нашел золотой медальон в форме сердечка. Без цепочки. Чарли надел медальон на нитку. Он раскручивает нитку и завороженно следит за вращением своей любимой блестяшки. Приближается День святого Валентина. Почти каждый мальчик в классе собирается купить открытку для Гарриет хорошенькой и популярной девочки. У Чарли денег нет, и он решает подарить Гарриет медальон.

Из материнского комода он берет оберточную бумагу и ленточку и просит друга Хайми написать записку печатными буквами:

«Дорогая Гарриет! Мне кажется, что ты самая красивая во всем мире. Ты мне очень нравишься и я люблю тебя. Будь моей возлюбленной. Твой друг Чарли Гордон».

Коварный Хайми пишет нечто совсем другое «грязное» и клянется:

« Да у нее глаза вылезут на лоб! Пусть только прочитает!»

Чарли тайком следует за Гарриет до самого дома. Когда девочка исчезает за дверью, Чарли прикрепляет свое сокровище к дверной ручке, жмет на звонок и бежит прочь. Он счастлив, потому что уверен: завтра Гарриет наденет медальон в школу и расскажет всем мальчикам, кто его подарил.

Однако Гарриет появляется в школе без медальона; мало того ее старшие братья караулят Чарли после уроков.

« Держись подальше от нашей малышки, дегенерат! Тебе все равно нечего делать в этой школе».

Оскар толкает Чарли к Гасу, тот хватает Чарли за горло. Чарли страшно, он плачет и получает от Оскара по носу. Гас валит Чарли на землю и начинает пинать ногами. Оскар к нему присоединяется. Одежда Чарли порвана, из носа льет кровь, один зуб выбит. Гас и Оскар уходят. Чарли сидит на тротуаре и плачет. Он чувствует вкус крови

И сама сцена, и связанные с ней эмоции взяты мной из детства. Из моего детства. Я был в гостях у тети, а когда возвращался, меня окружили чужие большие ребята. Поинтересовались, чего мне надо у них на районе. Прежде чем я открыл рот, меня стали бить, перебрасывая, точно мячик. Меня измочалили до крови. Много лет я не мог отделаться от этого воспоминания оно приходило, если я чувствовал страх или ненависть. Я скомбинировал его с другим воспоминанием и отдал Чарли.

Задолго до избиения, когда мне было лет восемь-девять, весь наш класс сходил с ума по одной очаровательной юной жеманнице, которой очень нравилось дразнить нас, мальчишек.

Медальон-сердечко я действительно нашел на улице и в Валентинов день прицепил к двери дома, где жила девочка. Нет, старшие братья меня не поколотили у нее не было братьев,  зато нас с мамой вызвали к директору.

Для романа я соединил избиение и случай с медальоном, добавил образ мальчика, который подолгу стоял возле родительской лавочки, балуясь с ниткой, унизанной пуговками и бусинами. Так и вижу: мальчик раскачивает нитку, словно маятник туда-обратно, туда-обратно

Медальон-сердечко я действительно нашел на улице и в Валентинов день прицепил к двери дома, где жила девочка. Нет, старшие братья меня не поколотили у нее не было братьев,  зато нас с мамой вызвали к директору.

Для романа я соединил избиение и случай с медальоном, добавил образ мальчика, который подолгу стоял возле родительской лавочки, балуясь с ниткой, унизанной пуговками и бусинами. Так и вижу: мальчик раскачивает нитку, словно маятник туда-обратно, туда-обратно

Эти эпизоды, плюс еще некоторые (среди них мой перевод в другую школу) вдохнули в Чарли жизнь.

А потом произошло нечто странное.

Едва я дописал сцену, как эмоции, связанные с воспоминаниями, стали испаряться. Я больше не чувствовал ни страха, ни боли, ни унижения. Облеченные в слова и доверенные бумаге, эмоции целиком и полностью стали принадлежать Чарли. Ко мне они уже не имели отношения.

Аллюзия на подобное явление есть в статье Фрэнсиса Скотта Фицджеральда; если не ошибаюсь, статья называется «Осторожно: стекло!»[32]. Фицджеральд говорит о писателе, который держит незаряженное ружье и предполагает, будто он сам, отдавший работе часть себя, теперь наконец-то расстрелял все свои патроны. Он говорит о нулевом балансе счета из банка эмоций. Цена сотворения жизнеспособных персонажей опустошенность автора.

От этой мысли мне было неуютно, тем более что ее подтверждал и мой личный опыт. Впрочем, я утешался вот каким соображением: самим процессом работы, самим фактом открытости для новых эмоций писатель пополняет счет в банке памяти.

Остановлюсь на поездке в заведение, которое в романе фигурирует как «Специальная лечебница и государственная школа Уоррен».

Внезапно я понял: то, без чего обходится рассказ, непременно должно появиться в романе ведь Чарли-гений озабочен своим будущим не меньше, чем своим прошлым.

В конце отчета  15 Чарли говорит Немюру:

« Мне нужно узнать все, пока я еще в состоянии влиять на ход событий. Каковы были ваши дальнейшие планы?»

Немюр пожимает плечами.

« Фонд устроил все так, что тебя отослали бы в Уоррен».

Удрученный Чарли решает сам съездить в «специальную лечебницу». На вопрос Немюра, зачем ему это надо, Чарли говорит:

« Мне хочется узнать, что произойдет со мной, пока я еще могу что-то изменить. Пожалуйста, организуйте мне такое посещение, и чем скорее, тем лучше».