ЭриниииПравилапереглядываются и негромко посмеиваются. Небольшая пауза.
Профессор: Нет, вы что же, и в самом деле не знаете, почему?.. (Посмеиваясь). Ей-Богу, господин Орфей, у меня начинает складываться такое впечатление, что вы над нами просто смеетесь. (Сердито). Да, потому, черт возьми, что тогда это была бы совсем другая история! Вернее, сказать совсем никакой истории. Нечто такое, о чем нельзя было бы даже рассказать. Нуль, пустое место, ничто.
Орфей: Рассказать?.. Господи! Но кому? Кому?
Профессор (снисходительно посмеиваясь): Ну, разумеется, всем тем, у кого нет своей собственной истории, господин Орфей Всем тем, кто всегда готов смотреть на вас с участием, печалью, восторгом, ужасом или даже любовью
Пока он говорит,Орфеймедленно спускается вниз по правой лестнице.
Тем, кто ходит в театр или синематограф, кто покупает книги и слушает радио, кто всегда готов заплатить деньги за то, чтобы услышать о чужих подвигах, приключениях, разочарованиях и победах, о чужой ненависти или о чужой любви, и все это только потому, что в их собственной жизни они никогда не встречали и не надеются встретить ничего подобного. (К присутствующим). Я правильно излагаю суть дела, господа?
Первая Эриния: Совершенно правильно, господин Профессор.
Орфей: Ах, вот оно что (Остановившись на последней ступеньке, негромко): Значит, вы полагаете, что я должен отдуваться за всех тех, кому не хватает в жизни подвигов или приключений, потому что они не удосужились вовремя обзавестись своей собственной биографией?.. Играть им на потеху роль влюбленного дурака, лезть в преисподнюю, тащить оттуда за волосы эту дуру?.. (Спустившись с последней ступеньки, сквозь зубы). Черта с два, господин гуманист! Черта с два, черта с два (Отходит).
Короткая пауза.
(Обернувшись, громко). Черта с два!
Профессормолчит. Дойдя до левой лестницы и остановившись,Орфейсмотрит вверх на сидящего на последней ступенькеВергилия. Небольшая пауза.
Вергилий: Пожалуйста, не смотрите на меня такими страшными глазами, господин Орфей. Вы смотрите на меня так, словно я чем-то перед вами провинился.
Орфей (поднявшись на несколько ступенек): А разве нет?.. Или это не вы выдумали эту идиотскую историю, которой никогда не было?
Отец (укоризненно): Господи, Орфей!..
Профессор, посмеиваясь, смотрит в сторонуВергилия.
Вергилий (мягко): Боюсь, вы немного преувеличиваете мои возможности, господин Орфей.
Профессор: Господин Вергилий хочет сказать, что он здесь ни при чем.
Правиланегромко хихикают.
Вергилий: Совершенно верно, герр профессор. В конце концов, я только записал то, о чем рассказывали другие. Всем известная история о человеке, который осмелился спуститься в преисподнюю за своей умершей женой. Ее можно было услышать на каждом углу. Возможно, я кое-что приукрасил, но в общих чертах я рассказал только то, что слышал от других.
Небольшая пауза.Орфеймолча смотрит наВергилия.
(Негромко). В конце концов, господин Орфей, если уж вам тут так не нравится, вы можете уйти. Мне кажется, никто не держит вас здесь насильно.
Орфей (быстро): Что? (Помедлив, негромко). Что? (Медленно повернувшись к Профессору). Вы слышали, что он сказал?.. Это правда?
Профессор (с едва заметным раздражением): Разумеется, это правда, господин Орфей. Если только это слово еще что-нибудь значит, то вы свободны так же, как и любой из нас.
Орфей: Значит, я могу уйти?
Профессор: В любую минуту.
Орфей: Вот так просто? Одеться и выйти на улицу?
Профессор: Само собой разумеется.
Орфей: И вы не будете меня уговаривать, хватать за руки, запирать в подвале?
Профессор: У нас нет подвала, господин Орфей.
Орфей: И меня не станут преследовать Эринии?
Профессор: У нас нет подвала, господин Орфей.
Орфей: И меня не станут преследовать Эринии?
Профессор: Эти?.. (Презрительно рассмеявшись). Ручаюсь, что они не тронут вас, даже если вам вздумается убить родного отца (Негромко). Как вам, должно быть, хорошо известно, господин солдат, самые безобразные Эринии, это те, которые живут в человеческом сердце. Вот за них я бы, пожалуй, ручаться, действительно, не стал.
Какое-то времяОрфейсмотрит наПрофессора, затем быстро идет к двери.
Отец (тихо, с отчаяньем): Сынок!.. (Делает попытку подъехать к Орфею).
Профессор (останавливая отца, Орфею): Но если вы все-таки решили уйти, господин музыкант, то, разумеется, сделайте милость.
Орфеймолча снимает с вешалки свою шинель.
Вот только объясните нам напоследок, зачем уходить тому, кто уже пришел? (С сомнением). Ну, разве что вас ждут в другом месте? (Ко всем присутствующим). Кто-нибудь здесь думает, что господина музыканта ждут сегодня где-нибудь еще?
ПравилаиЭринииотрицательно качают головами. Между тем, надев шинель,Орфейберет в руки свой чемоданчик.
Признаться, я и сам в этом очень сильно сомневаюсь А знаете, почему, господин Орфей?.. Потому что во всей Вселенной есть только одно место, где вам полагается сегодня быть, и оно, как раз, перед вами Впрочем, если уж вы так настаиваете, то, отчего бы и нет?.. (В сторонуЭриний). Откройте ему дверь.
Отец (страдая): Орфей!..
Одна изЭриниймедленно идет к двери. Небольшая пауза.
Эриния (отперев дверь, негромко): Пожалуйста, господин Орфей.
Сделав шаг к открытой двери,Орфей, какое-то время стоит перед ней не решаясь переступить порог, затем медленно ставит на пол свой чемоданчик и скидывает с плеч шинель.Эриниявновь молча запирает дверь. Пауза.
Профессор (негромко): Ну, что ж Добро пожаловать домой, господин солдат.
Первая Эриния: Добро пожаловать, господин Орфей.
Остальные Эринии: Добро пожаловать, господин Орфей.
Правила (хором): Добро пожаловать, добро пожаловать, господин Орфей.
Отец (восторженным шепотом): Добро пожаловать, сынок!
Все, за исключениемВергилия, негромко аплодируют. Под их аплодисментыОрфеймедленно возвращается и садится за стол напротивПрофессора. Пауза.
Профессор (негромко, внимательно глядя наОрфея): Если вы вдруг забыли свою роль
Орфей (резко): Нет.
Профессор: Тем лучше, господин солдат. Тем лучше. (Повернувшись, Правилам). Господа Правила?
Первое Правило: Мы готовы, герр Профессор.
Профессор: Госпожи Эринии?
Первая Эриния: Мы готовы.
Профессор (поднимаясь из-за стола): В таком случае давайте начинать (Смолкает, неуверенно оглядывая зал, словно пытаясь что-то вспомнить).
Пауза.
Первая Эриния (негромко): Господин профессор
Профессор молчит.
Отец: Господин профессор (Подъезжая кПрофессоруи дотрагиваясь до его руки). Господин профессор
Профессор (издалека): Да? (Какое-то время смотрит наОтца, вспомнив). Ах, да. Кажется, ваш выход, господин лауреат. (Слегка насмешливо). Картина тридцать вторая, трогательная. Семейная сцена, потрясающая сердца. После долгой разлуки безутешный отец встречает своего непутевого сына. Зрители обливаются слезами и не знают, куда деть мокрые платки Что ж, начинайте, господа. (Остальным присутствующим). Не будем мешать. (Отходит и скрывается за дверью с надписью «Администрация»).
ПравилаиЭриниимедленно расходятся. Кто-то выключает верхний свет, так что освещенным остается только центр нижнего зала.ОтециОрфейостаются одни. Пауза.
ПравилаиЭриниимедленно расходятся. Кто-то выключает верхний свет, так что освещенным остается только центр нижнего зала.ОтециОрфейостаются одни. Пауза.
Отец (робко): Здравствуй сынок.
Орфей: Что?
Отец: Здравствуй, сынок.
Орфей: Здравствуй, папа.
Отец: Ну, как ты? Ничего?
Орфей (издалека): Что?.. Как видишь. Ничего.
Отец: Вот и хорошо. Нельзя ни при каких обстоятельствах терять бодрость духа. И тогда все получится. Уж я-то знаю, сынок. Поверь мне.
Орфей: Да.
Отец: Главное, что мы опять вместе.
Орфей: Да, папа.
Отец (подъезжая ближе): А вместе мы большая сила. Можем свернуть горы, если захотим. (Негромко смеется, глядя на Орфея).
Короткая пауза.
(Неуверенно). Большая сила Верно?
Орфей: Да.
Отец (доверительно): А я-то все думал, какой ты стал? Думал, а что если вдруг ты меня забыл? Вдруг не вспомнишь, не узнаешь, или, может быть, даже не захочешь со мной разговаривать А ты, оказывается, вон какой. Вырос, возмужал. У самого, наверное, скоро будут дети (Всхлипнув, лезет в карман за носовым платком).
Орфей (поднимаясь со своего места): Не надо, папа.
Короткая пауза.
Отец (вытирая слезы): Ну, ничего, ничего. Мы еще повоюем, сынок Хотя надо тебе сказать, что жизнь это препоганая штука. Не успеешь оглянуться, а тебя уже называют «господин ветеран» и норовят уступить место в трамвае. Или начинают намекать, что ты что-то уж слишком зажился на этом свете. Такие, сказать по правде, свиньи. (Сморкается).
Короткая пауза.Орфеймедленно и бесцельно идет по сцене.
Но ты не думай, сынок, что я стыжусь своих слез. Я их не стыжусь, потому что отцовские слезы, это, в некотором роде, святые слезы, и я их нисколько не стыжусь. Нет, сынок. Тут нечего стыдиться.
Орфей (безучастно): Да, папа.
Отец: Последнее дело, сынок, стыдится своих чувств, а уж тем более, стыдиться слез, которые посылает нам само небо Ты ведь и сам понимаешь, сынок. (Всхлипывает и не находянужных слов, смолкает, вытирая глаза).
Орфей (издали): Да, папа.
Отец: Конечно, это нехорошо, когда у мужчины глаза все время на мокром месте, но ведь здесь совсем другое дело. Ты ведь понимаешь о чем я, милый?
Орфей (перебивая): Папа
Отец: Совсем другое дело.
Орфей: Послушай
Отец: Что, милый.
Орфей: Я хотел попросить тебя.
Отец: Меня?.. Ну, конечно, попроси, сынок.
Орфей: Не мог бы ты рассказать мне о маме?
Отец: О твоей матери? (Подъезжая ближе). Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе о твоей матери?.. Что ж, я с удовольствием. С огромным удовольствием, сынок. (Потухшим голосом). Она была превосходная женщина, можешь мне поверить. Превосходная женщина. Удивительная женщина, вот что я тебе скажу. Умная и хорошо воспитанная. Много читала и знала три языка. У меня даже есть ее фотография. Вот, погоди (Роется в бумажнике). Наверное, оставил в столе. Я тебе покажу потом. Прекрасная фотография
Орфей: А еще?
Отец: Еще? Но что же еще, сынок?
Орфей: Не знаю, папа. Как ее звали?
Отец: Ее? Твою мать?.. Зачем это тебе?
Орфей: Я полагаю, что все-таки имею право знать имя своей матери. Или ты так не считаешь?
Отец: Ну, конечно, милый, имеешь. Еще бы. Разве я что-нибудь говорю?
Орфей: Ну, так скажи мне его.
Отец: Послушай-ка, сынок
Орфей: Скажи мне его, папа.
Отец: Конечно, я тебе его скажу. Разве мне жалко?.. А сам-то ты разве не знаешь?