Примерно 175 лет спустя после визита Юлиана, в то время, когда стены Антиохии восстанавливались после чудовищного разрушения, произведенного землетрясениями и пожарами, в квартале Кератейон, городском округе, прилегающем к Воротам Херувимов, появилась «внушающая благоговейный ужас и несущая подобие нашего Спасителя Иисуса Христа» икона. Как сообщали, «в этом образе возник во весь человеческий рост Иисус без туники и стали видны льняные ткани»[76].
В 542 году армия под командованием персидского царя Хосрова I захватила Антиохию. Ее жителей царь переселил в окрестности Ктесифона (Хосроева Антиохия). Император Юстиниан I вернул город Византии и восстановил его. Но удивительный образ Иисуса больше никогда не был замечен в этом городе даже косвенно.
Есть предположение, что, опасаясь персов, патриарх святитель Ефрем Антиохийский (известный как суровый борец с монофизитством, которое заменило в городе ариан) успел вывезти реликвию в безопасную Каппадокию.
Однако Марквардт предлагает рассмотреть и другую версию. Самым подходящим местом для сохранения реликвий, по его мнению, был тогда еще находившийся в безопасности город Эдесса[77], расположенный всего в 145 милях к северо-востоку от Антиохии.
Однако прежде чем рассматривать дальнейшую историю Плащаницы, сделаем важное отступление.
Серебряная ваза из Хомсы (древняя Эмеса) с изображением Иисуса Христа.
Появление нерукотворного образа
В середине VI века происходит очень интересное явление почти одновременно появляются два «нерукотворных» изображения Христа, которые послужили основанием для древнего иконописания.
Первой такой иконой был Образ из Камулианы[78]. Он представлял собой льняной плат с ликом Христа и был обретен плавающим в источнике некоей женщиной по имени Ипатия[79]. Первое документально подтвержденное свидетельство об этой иконе относится к периоду между 554 и 560 годами, когда ее с большой пышностью возили по городам империи. О перенесении этой иконы в 574 году в Константинополь, где она стала палладиумом империи, сообщает византийский хронист рубежа XIXII веков Георгий Кедрин[80].
Первый описанный в истории пример использования Нерукотворного Образа войсками в победоносных войнах с персами в царствование императора Маврикия (582602) привел византийский писатель и историк Феофилакт Симокатта (580630). Вскоре копиями Образа обзавелись различные города. О распространении копий Нерукотворного Образа в военных лагерях и городах написал в своей знаменитой книге «Взлет и падение Римской империи» английский историк Гиббон[81].
Первый описанный в истории пример использования Нерукотворного Образа войсками в победоносных войнах с персами в царствование императора Маврикия (582602) привел византийский писатель и историк Феофилакт Симокатта (580630). Вскоре копиями Образа обзавелись различные города. О распространении копий Нерукотворного Образа в военных лагерях и городах написал в своей знаменитой книге «Взлет и падение Римской империи» английский историк Гиббон[81].
Во времена следующего императора Ираклия I (610641) сила этой священной реликвии использовалась как для наступательных, так и оборонительных военных целей. Когда же под командованием императоров Константа II (641668) и Константина IV (668685) византийские войска потерпели ряд сокрушительных поражений, суеверные византийцы перестали развертывать священное изображение, и, как пишет Марквардт, оно больше никогда со второй половины VII века не упоминалось ни в одной военной хронике.
* * *
Одновременно с обретением образа из Камулианы происходит обретение Нерукотворного Образа в Эдессе, известного в истории как Мандилион или Убрус из Эдессы[82]. Для нашей темы, для темы обретения Плащаницы, важно открытие французским профессором-доминиканцем отцом Андре-Мари Дюбарлем свидетельства о том, что в это же время (около 590 года) было зафиксировано пребывание погребального полотна Иисуса в Сирии. В сирийском гимне указанного периода, обнаруженном Дюбарлем, есть строфы о великой церковной церемонии в Сирии по случаю пребывания «созданного без участия рук образа Христа». В гимне содержится новая и ценная информация, что «образ был создан из крови, воды и пота Иисуса» и что «он на холсте большой длины». Характеристика этого полотна совпадает с общей характеристикой Туринской Плащаницы[83].
На это же время приходится свидетельство Антония, паломника из Планцетии (современная Пьяченца в Италии), который около 570 года сообщает, что в гроте у отшельников на берегу Иордана прячут Плащаницу. Это первые и на сегодняшний день единственные свидетельства о судьбе Плащаницы на протяжении нескольких столетий. В этих свидетельствах для нас важно все: и тот факт, что спустя столетия подтверждается ее существование в этом регионе, и тот факт, что Плащаница находится одновременно с Нерукотворным Образом, не пересекаясь, на том же пространстве.
Это одновременное нахождение двух великих реликвий христианства не дает до сих пор завершиться научным дискуссиям об истории Плащаницы. Осознав это, историки Плащаницы внимательно рассматривают историю Нерукотворного Спаса, поскольку в древних текстах сообщение об одной реликвии на практике могло оказаться свидетельством о другой. Но в любом случае мы можем констатировать, что это совпадение впервые обрело время и место: конец VI века, Сирия. Возможно, город Эдесса.
Когда появился в Эдессе Спас Нерукотворный?
История Эдессы, этого древнейшего христианского[84] города Месопотамии, сегодня тесно связана с именем Авгаря V Черного, правителя Эдессы во времена Христа, и с обретением самой знаменитой иконы древности Спаса Нерукотворного. Но началось все не с иконы.
Как утверждал в своей «Церковной истории» Евсевий Кесарийский[85], в архивах древней Эдессы он нашел два письма и перевел их с сирийского на греческий. В одном из писем говорится, что правитель Эдессы Авгарь Черный, страдая от тяжелой болезни и услышав о творимых Иисусом Христом чудесах, отправил к Нему посланца с письмом и просьбой «прийти дабы исцелить болезнь, от которой стражду я». На это письмо Авгаря Иисус Христос, согласно Евсевию, дал письменный ответ, который гласил: «Блажен ты, поверовавший в Меня, не видев Меня пошлю к тебе одного из Моих учеников, который исцелит тебя от болезни». Евсевий «прибавляет», на основании тех же источников, что в Эдессу послан был апостолом Фомой апостол Фаддей, один из семидесяти, который исцелил царя и проповедовал там христианство.
Все остальные подробности к истории Авгаря, в том числе и история об отпечатавшемся на полотенце Нерукотворном Спасе (Мандилионе, Убрусе), как выяснили специалисты по древнесирийской литературе, появятся значительно позднее[86]. А «письмо Христа» многие столетия будет главной достопримечательностью города[87].
Все остальные подробности к истории Авгаря, в том числе и история об отпечатавшемся на полотенце Нерукотворном Спасе (Мандилионе, Убрусе), как выяснили специалисты по древнесирийской литературе, появятся значительно позднее[86]. А «письмо Христа» многие столетия будет главной достопримечательностью города[87].
А что с иконой Спаса Нерукотворного когда она появилась в Эдессе? Здесь очень важным документом для нас является письмо-отчет самой известной христианской паломницы того времени Эгерии из Аквитании (современная Франция). В 381383 годах она посетила Эдессу. По ее словам, по городу ее сопровождал епископ. В письме своим родным она подробно описала все местные достопримечательности, включая пруды, полные карпов, но ни словом не обмолвилась о Спасе Нерукотворном, святыне, благодаря которой город вошел в историю христианства!
Также ни слова об интересующей нас иконе не написали ни святой Ефрем Сирин (он жил в Эдессе в конце IV века), ни автор летописной хроники Иешу Стилит (он жил в Эдессе около 507 года).
Что это значит? Подобное умолчание позволяет считать, что предание о Мандилионе (Убрусе) сформировалось не ранее V середины VI века, возможно, в связи с неким появившимся в Эдессе изображением Христа.
Сирийская версия появления изображения Иисуса
Впервые сюжет с появлением в Эдессе изображения Христа возникает в сирийском памятнике «Учение Аддая апостола», который Елена Никитична Мещерская датирует началом V века[88].
Согласно тексту «Учения», царь Авгар узнает от архивиста Ханнана (Аннана) о Христе. «И пожелал Авгар сам предпринять путешествие в Палестину но так как он не мог пересечь страну ромеев, которая ему не принадлежала то он написал письмо и послал его Христу через Ханнана-архивиста». И когда Иисус получил письмо, Он сказал Ханнану-архивисту: «Иди и скажи ему, господину твоему, пославшему тебя ко Мне: Блажен ты, который, хотя и не видел Меня, уверовал в Меня. Ибо написано обо Мне, что те, кто видят Меня, не поверят в Меня, а те, кто не видят Меня, уверуют в Меня[89]. Я пошлю к тебе одного из учеников Моих, который болезнь некую, имеющуюся у тебя, исцелит и излечит. И всех, кто с тобой, он обратит к жизни вечной. И город твой да будет благословен и враг снова не овладеет им вовеки». Ханнан (Аннан) же был живописцем царя. «Он взял и нарисовал образ Иисуса лучшими красками и принес его царю, господину своему. Когда увидел Авгар-царь образ этот, принял его с великой радостью и поместил с великой почестью в одном из покоев дворца своего»[90].
Так выглядит первая и древнейшая версия появления изображения Христа в Эдессе. Оно рукотворное. И эта версия будет господствующей в Эдессе. Постепенно она трансформируется в греческом варианте в историю о Спасе Нерукотворном, чудесным образом появившемся на полотенце: «Омыв лицо и потребовав принести убрус (плат), Христос отерся.
В результате на ткани платка отпечатлелся Его Божественный лик». Это будет уже история о Нерукотворном Спасе второй половины VI века. В середине VIII века эта версия будет известна в Риме папам. Но только к началу IX века сложилось представление об Убрусе как о неотъемлемой части церковного предания. «Авторитетнейшие православные богословы будут ссылаться на него в полемике с иконоборцами»[91].
Версия Яна Вильсона
Но существует версия, противоположная и изложенной выше, и официально-византийской. Это гипотеза современного английского журналиста и историка Яна Вильсона, известная как теория Мандилиона. Согласно Вильсону, ученики Христа после Воскресения прячут Его Плащаницу в Эдессе. Поскольку никто не стал бы принимать в подарок погребальных полотен[92], Плащаница должна была превратиться в плат, что и сделал, по версии Вильсона, служитель царя, ведавший его головными уборами. Этот высокий сановник был одновременно хорошим ремесленником. Он изготовил золотое обрамление для сложенной вчетверо Плащаницы, которая была оформлена как «портрет Иисуса». Именно в таком виде Изображение и было показано Авгарю и исцелило его.