Ганзен объяснял то, что он прекратил переводить Толстого, резким снижением в Дании интереса к русскому писателю как к религиозному и общественному полемисту. Объяснение, впрочем, звучит неубедительно. В 1890х труды Толстого на религиозные и социальные темы в Дании продолжают публиковаться. Важным изданием становится «Hvori bestaar min Tro?» («В чем моя вера?», 1889) в переводе Йоханнеса Гётцше (18661938), кандидата теологии, впоследствии епископа114. Судя по всему, Гётцше переводил не с русского, а с одного из уже существующих переводов, предположительно английского. Этой книги в библиотеке Толстого нет; по-видимому, Ганзен не снабжал Толстого переводами, которые делал не он.
Объяснить изменение отношения Ганзена к Толстому можно сменой переводческого фокуса для Ганзена это теперь перевод на русский скандинавской литературы. Здесь были большие пробелы, которые следовало восполнить. Гончаров отговаривал Ганзена от переводов на неродной язык, однако эта проблема разрешилась после того, как Ганзен, овдовев, женился на талантливой русской студентке Анне Васильевой. Разница в возрасте была велика: в 1888м, на момент заключения брака, Ганзену было сорок два, а Анне Васильевой девятнадцать, однако и совместная жизнь, и сотрудничество оказались удачными. Благодаря мужу Анна быстро выучила датский и норвежский и смогла помогать ему в работе. Их первым совместным переводом стала «Гедда Габлер» Генрика Ибсена (1891), а вскоре они взялись за датских и шведских авторов. Самым важным автором стал, пожалуй, Г. Х. Андерсен, произведения которого впервые были переведены на русский с оригинального языка и изданы в четырех томах в 18941895 годах. Успешным был и перевод восьмитомного собрания сочинений Генрика Ибсена, которое увидело свет в 19061907 годах.
Объяснить изменение отношения Ганзена к Толстому можно сменой переводческого фокуса для Ганзена это теперь перевод на русский скандинавской литературы. Здесь были большие пробелы, которые следовало восполнить. Гончаров отговаривал Ганзена от переводов на неродной язык, однако эта проблема разрешилась после того, как Ганзен, овдовев, женился на талантливой русской студентке Анне Васильевой. Разница в возрасте была велика: в 1888м, на момент заключения брака, Ганзену было сорок два, а Анне Васильевой девятнадцать, однако и совместная жизнь, и сотрудничество оказались удачными. Благодаря мужу Анна быстро выучила датский и норвежский и смогла помогать ему в работе. Их первым совместным переводом стала «Гедда Габлер» Генрика Ибсена (1891), а вскоре они взялись за датских и шведских авторов. Самым важным автором стал, пожалуй, Г. Х. Андерсен, произведения которого впервые были переведены на русский с оригинального языка и изданы в четырех томах в 18941895 годах. Успешным был и перевод восьмитомного собрания сочинений Генрика Ибсена, которое увидело свет в 19061907 годах.
Последнее письмо Ганзена к Толстому датировано сентябрем 1891 года. В Ясную Поляну Ганзен больше не приезжал, но как минимум дважды встречался с Толстым в Москве. В январе 1893го он сообщал их общему знакомому критику и философу Николаю Страхову, что супруги Толстые пребывают в добром здравии и настроении и что Толстой ездил по Москве в компании Ганзена и «без жалости» ругал Шекспира и Ибсена115. В конце 1894 года Толстой и Ганзен снова встречались в Москве. В письме к тому же Страхову Ганзен успокаивает его, заверяя, что Толстой здоров116. Со Страховым Ганзен познакомился осенью 1891 года. Он высоко ценил статью «Толки о Толстом», в которой Страхов выступал ярым защитником Толстого; по выражению Ганзена, эта статья привнесла порядок в хаос, во всяком случае для него117.
Обладая высокой социальной сознательностью, Ганзен хотел показать русским, как социальные проблемы решаются в скандинавских странах. Свою книгу «Общественная самопомощь в Дании, Норвегии и Швеции» (1898) он послал Толстому с посвящением «Дорогому, глубокочтимому Льву Николаевичу Толстому на добрую память от автора»118. Книга с нетронутыми страницами хранится в библиотеке Толстого. Во время голода 18991900 годов Ганзен занимался благотворительной помощью детям Вятской губернии, о чем написал статью «Опыт оздоровления деревни» (1900).
Прожив в России 35 лет, в 1917 году Ганзен вернулся в Данию. Он отбыл на родину по заданию правительства Керенского для изучения принципов организации датских народных школ, однако Октябрьская революция не позволила ему вернуться в Россию, где остались его дети и жена. Тогда и появились воспоминания Ганзена о встречах с Толстым на русском и датском. Ганзен умер в 1930 году в Копенгагене.
Голод 18911892
Засуха и неурожай 18911892 годов породили чудовищную нехватку продовольствия на обширных территориях центральной и юго-западной России. Масштаб катастрофы, затронувшей четырнадцать миллионов человек, делал недостаточной любую помощь. Число умерших от голода и болезней, прежде всего холеры, достигло 400 000 человек.
Толстой был принципиально против помощи пострадавшим, которая камуфлировала глубинные причины социальных кризисов. Однако голос совести, требования друзей и старших детей все же заставили его включиться в борьбу с голодом. В начале осени 1891 года он отправился в Тульскую и Рязанскую губернии, чтобы самому увидеть сложившуюся ситуацию. Свои мысли он сформулировал в статье «О голоде», которая представляла собой не просто свидетельства очевидца, а попытку анализа катастрофы в более крупной перспективе. По мнению Толстого, Россия была сословным обществом, основанным на эксплуатации труда народа. «Народ голоден, оттого что мы слишком сыты», подчеркнул он в заключении119. Годами бедность и недоедание ослабляли здоровье и выносливость сельского населения. Теперь те, кто бездумно жил результатами труда крестьян, должны признать долг. Нужны покаяние, готовность делиться и жить по-новому. Работать с нуждающимися значит не только оказывать конкретную помощь оказавшимся в беде подобная деятельность должна способствовать и преодолению классового барьера.
К концу осени Толстой включился в благотворительную работу. Соратников-добровольцев он нашел среди членов семьи, родственников, помещиков, врачей, учителей и студентов. Бегичевка, рязанское имение друга Толстого Ивана Раевского, стала штабом для двухсот бесплатных столовых, организованных в наиболее пострадавших деревнях. В период, когда благотворительная помощь оказывалась наиболее активно, бесплатную еду ежедневно получали до десяти тысяч человек. Для детей были организованы отдельные пункты питания. Практиковались и другие виды помощи: голодающим раздавали дрова, обувь, одежду, хозяйственную утварь и семена для посевов. Тем, кто мог заплатить, продавали продукты питания, тем, кто не мог, давали деньги на выживание. От голода нужно было спасать и домашний скот.
Софья Андреевна также включилась в эту работу. Третьего ноября 1891го «Русские ведомости» опубликовали ее открытое обращение «Письмо в редакцию». Разве можно беспечно продолжать комфортную жизнь, когда люди вокруг умирают, риторически вопрошала она. Чтобы выжить до следующего урожая, одному человеку нужно всего лишь тринадцать рублей. Пожертвования предлагалось присылать в Бегичевку или на московский адрес Толстых, откуда средства будут переправлены в пострадавшие районы. За две недели поступило 13 000 рублей; Софья Андреевна была полностью занята контактами с отечественными и иностранными благотворителями, покупкой и распространением товаров первой необходимости и финансовыми отчетами, которые регулярно публиковались в прессе.
Статью Толстого «О голоде» власть запретила печатать в русской прессе, и публикация состоялась в английском Daily Telegraph 26 января 1892 года под заголовком «Why are the Russian Peasants Starving?» («Почему голодают русские крестьяне?»). Преданная режиму газета «Московские ведомости» отреагировала, процитировав слова Толстого в искаженной форме, чем спровоцировала кампанию ненависти к неисправимому радикалу. Несмотря на то, что Толстой стремился лишь реализовать на практике христианский принцип братской любви, его обвинили в социалистической пропаганде и подрывной революционной деятельности. Звучали даже призывы отправить Толстого на принудительное лечение или выслать из страны. Несмотря на это, более мягкая версия статьи, озаглавленная «Помощь голодным», вышла в России в том же месяце.
В статье «Страшный вопрос», датированной 1 ноября 1891го, Толстой спрашивал, достаточно ли в России зерна, чтобы голодающие могли прожить до следующего урожая. Автор пессимистично предполагал, что, несмотря на то что катастрофу можно было предусмотреть, о резервных запасах никто не позаботился. На настоящий момент зерна нет даже за деньги, а голодом охвачены именно те регионы, которые обычно обеспечивают зерном прочие территории. Толстой открыто рисовал страшные последствия нехватки продовольствия: одичание, паника, социальный хаос. Ситуацию нужно исправить немедленно и при наличии дефицита просить заграничную гуманитарную помощь и закупать зерно в Америке120.
Датская пресса начала публиковать сообщения о голоде и деятельности Толстого в начале ноября121. Петербургский корреспондент Андре Люткен (18431916) делал репортажи для Politiken, а Ганзен обеспечивал свежей информацией читателей Morgenbladet122. Статья Толстого «Страшный вопрос» вышла в Politiken (27.11.1891) под заголовком «Grev Leo Tolstoi om nøden i Rusland» («Граф Лев Толстой о голоде в России»)123. Открытое письмо Софьи Андреевны, опубликованное в Morgenbladet, Politiken и Aarhus Stiftstidende, немедленно получило положительный отклик124. По инициативе крупнейших датских газет в декабре развернулся сбор средств. Вдохновителем процесса в редакции Aarhus Stiftstidende стал юрист Сигфред Виктор Винге, собравший 227 рублей и 87 копеек, которые были отправлены Софье Андреевне125. Фунч Томсен, редактор Aarhus Stiftstidende, пожертвовал 412,16 датских крон для сбора, который осуществляла его газета126. В редакции Morgenbladet инициативу взял на себя писатель и переводчик Ааге Мейер (18661927), сумма составила 2480 датских крон (1393 рубля)127. Благодарственные письма Софьи Андреевны цитировались в газете 20 января 1892 года, о помощи датчан сообщали также «Российские ведомости».
Желание помочь выразили и шведы, инициатором стал профессор языкознания Фритц Леффлер (18471921). В январе 1892 года он пишет Софье Андреевне и спрашивает, как отправить собранные средства по назначению наиболее надежным способом. Подробный ответ графини публикуется в газете Aftonbladet в феврале:
Господин Леффлер!
Трудно давать советы по поводу благотворительности. В этой беде приветствуем любую помощь, и организация, призванная облегчить страдания людей в голодающих районах России, могла бы принести много пользы. Однако организации (частные) в России не разрешены; каждый сам делает все, что в его силах, чтобы помочь народу.
Если кто-либо желает пожертвовать значительную денежную сумму, ее можно послать либо в Комитет для сбора пожертвований и их распределения под председательством великого князя-престолонаследника в Санкт-Петербурге, либо в Комитет под председательством великой княгини Елизаветы в Москве; если вы предпочитаете передать средства в частное распоряжение, то мы, мой муж и вся наша семья, сделаем все возможное, чтобы разместить их с максимальной пользой. <>