Понимаю, тебе нужно всё как следует обмозговать. Не торопись, времени у нас много. Но и не затягивай особо.
Почему?
Ты не единственный объект для вербовки.
Идущий метрах в десяти перед нами Станислав остановился и поднял сжатую в кулак руку.
Пришли? догнал я его.
Там, прошептал Николай, указывая промеж деревьев на едва различимые в зарослях дома.
Разделимся. Мы с Олей и вы двое, кивнул я на пару бледных ополченцев, заходим слева, остальные справа. Стрелять только наверняка, не спугните. Поехали.
Семёновка, как и говорил Николай, оказалась пятью домами, стоящими с промежутком в полсотни метров по одну сторону заросшей бурьяном и кустарником дороги. Плохо просматриваемый участок в четверть километра с пятью укрытиями не лучшее место для штурма силами восьмерых.
Видите крайний дом? подойдя ближе, указал я в сторону покосившейся бревенчатой хибары, замыкающей Семёновку с левого фланга и окружённой примятым в нескольких местах сухим бурьяном, который я заприметил ещё из лесу. Мы идём внутрь, вы двое стоите снаружи один у крыльца, второй со стороны двора. Если съёбывать оттуда будет кто-то кроме нас, постарайтесь усложнить ему задачу, нагрузив свинцом. Всё понятно? Вперёд.
Наверное, я всё же не настолько хороший командир, как расписывал Павлову. У меня есть изьян. Да, подумать только, скажи кому не поверят. Дело в том, что убийство с течением времени перестало быть моей работой, и стало средством самовыражения. Знаю, это прекрасно, когда человек, или сверхчеловек, как в моём случае, находит отдушину в творчестве, но... Всегда есть это блядское подлое «но». Тяжело о таком говорить, чувстую себя ущербным, однако врать себе последнее дело. Итак... Ладно, к чёрту! Я не люблю делиться! Нет, это не вся правда. Я ненавижу делиться! Меня корёжит от осознания, что кто-то может меня обойти, до зубной сука ломоты, до нервного зуда. Моя добыча это два слова, с которых начинается мой словарь, они выведены огромными золочёными буквами на форзаце и колонтитулах. Моя добыча священна, сокральна и неприкосновенна. Веля этим деревенским увольням стрелять по отче нашемуижеисинанебеси Емельяну, я надругался над сутью себя. Да, в глубине души, если эта хрень существует, я знал, что они не справятся, что расходный материал на то и расходный, но моё сердце разрывалось, будто я бросил хрустальную мечту на дно выгребной ямы. Давненько уже я не отрезал большие пальцы, заслуживающие внимания. Дикой, можно сказать, не в счёт. А вот Емельян... О, его фрагмент станет украшением коллекции. И зимними вечерами, сидя у потрескивающего углями камина, со стаканом дорогущего пойла в руке, я буду смотреть на жемчужину этой ветрины собственного тщеславия и наслаждаться. Или же, каждый раз пробегая взглядом по её посредственным экспонатам, мне придётся горько сожалеть об упущенном шедевре, о бесценном артефакте, которого меня лишили, украли у меня.
Дом обычная пятистенная изба перекосился, десятилетие за десятилетием уходя в землю. Запахи плесени и сырости соседствовали с отчётливыми но едва ли различимыми человеческим обонянием нотками чужой белковой жизнедеятельности. Гнилые половицы угрожающе скрипели под ногами, ветер трепал обрывки истлевших занавесок и выл промеж потолка и худой крыши, чёрная от лишайника печь дышала вековечным холодом.
Дом обычная пятистенная изба перекосился, десятилетие за десятилетием уходя в землю. Запахи плесени и сырости соседствовали с отчётливыми но едва ли различимыми человеческим обонянием нотками чужой белковой жизнедеятельности. Гнилые половицы угрожающе скрипели под ногами, ветер трепал обрывки истлевших занавесок и выл промеж потолка и худой крыши, чёрная от лишайника печь дышала вековечным холодом.
Никого, чуть опустила ствол Ольга, осмотрев вторую комнату.
Мы его недооценили, сдвинул я носком ботинка расползающийся от касания половик, под которым ожидаемо оказался люк подпола. Если он здесь и был, направил я «Пернач» в пол, то теперь уже далеко. Проверь-ка ещё раз спальню, и пойдём.
Облако древесной щепы и пороховых газов заполнило дом. Пол задрожал, сотрясаемый градом пуль. Прежде, чем магазин «Бизона» опустел, со стороны двора донёсся короткий вскрик, и тень пронеслась к крыльцу.
Высадив ногой раму, я прыгнул в окно, и то, что открылось снаружи взору, повергло в меня шок. Я был готов ко всему, но только не к такому. Емельян взял заложника.
Наш расходный материал стоял, растопырив обезоруженные ручонки, и трясся, удерживаемый за шею. Глаза-угли горели за его левым плечом, ноги-тентакли начали медлено отступать, понуждая живой щит следовать за ними.
Шок от увиденного был настолько сильным, что я даже не выстрелил. Я просто стоял и смотрел на эту восхитительную сцену, достойную отдельной главы в энциклопедии по психиатрии. Подоспевшая тремя секундами позже Оля едва не прыснула со смеху, чем заметно смутила как заложника, так и его пленителя.
Я хочу уйти, пробасил, наконец, отче. Только и всего. Уйду и никогда больше не вернусь. А его отпущу, обещаю, отпущу, как только вы потеряете меня из виду.
И мы должны доверять тебе? не удержался я от того, чтобы подыграть нашему террористу. После всего, что ты наделал?
Не моя вина, что Господь сотворил меня таким. Я никому не навредил в своей жизни, я был праведен и богобоязнен.
Но ты только что совершил убийство, и угрожаешь убить снова, не взирая на свои красивые слова.
Вы меня вынудили! прорычал отче. Я лишь защищался!
А твои дети? Они тоже защищались?
Я не... запнулся Емельян. Я не смог. Не смог остановить их. Этот грех вечно будет на моей душе. Но детей больше нет, а вы можете спасти ему жизнь, один из тентаклей поднялся из-под разодранной грязной рясы и впился в лицо заложника.
Умоляю, просипел тот, поливая слезами чужеродную конечность. У меня семья.
Да вы что мать вашу! сговорились?! не сдержал я нахлынувших эмоций и поставил переключатель огня ВСС в автоматический режим.
Я убью его!!! запаниковал отче.
А успеешь раньше моего?
Нет-нет-нет!!! принялся причитать захваченный семьянин. Что вы за люди такие?! Сжальтесь!!!
Да пристрели их уже, скривила губки Оля.
Ладно!!! неожиданно отшвырнул от себя заложника Емельян, и вскинул руки. Ладно. Хватит смертей.
Ты серьёзно? не поверил я своим глазам. Хочешь умереть вообще зазря? Господи... Детка, будь добра, избавь мир от этой дешёвой некчёмной твари.
Короткая очередь прошила грудь отче по диагонали. Емельян покачнулся и рухнул на спину. Несколько хриплых судорожных вдохов заполняющимися кровью лёгкими, и жизнь покинула столь совершенное тело, обременённое столь неразумной головой. Глаза-угли застыли, глядя в хмурое холодное небо с безмятежно расслабленного лица, кажущегося счастливым.
Глава 16
Доверие. Сколькие могут похвастать его наличием в своей насквозь фальшивой притворной жизни? Зуб даю, что таких крайне мало. Мир, где мужья изменяют жёнам, а жёны травят мужей, где дети только и ждут, когда их опостылевшие старики откинуться, где честь и достоинство потеряли всякую цену, а степень откровенности зависит от количества вырванных ногтей... Нет, этот мир не для доверия. Ни об одной двуногой прямоходящей особи, населяющей нашу конченую планетку, мне, при всём желании, не удастся сказать: «Я ему доверяю», равно как и «ей». Я слишком хорошо знаю их, этих разумных существ с инстинктами стервятников. Но иногда случаются... казусы. Отчего-то вдруг может показаться, что вот сейчас-то всё пройдёт как надо, что можно повременить с вырыванием ногтей и обстряпать дельце более изящно, более цивилизованно даже. Это противоречит всему, чему учила тебя жизнь, но ты такой: «Да ладно, не параной!», и идёшь ей наперекор, сажая себе на плечо стервятника. Но жизнь злобная сука, она не терпит дураков.
В Кадом мы вернулись ещё до полудня. Воодушевлённый победою света над тьмой Николай гордо вышагивал по родным улицам, размахивая направо и налево отпиленной головой Емельяна. Однако всенародного ликования и вполне заслуженного чествования героев вокруг не наблюдалось.
Что-то не так, будто заглянула в мои тревожные мысли Ольга.
Тебе тоже обидно? Ну, Геракл в своё время совершил не один подвиг. Будем твёрдо придерживаться героического пути, и слава обязательно найдёт нас, когда-нибудь. Ладно, не надо так смотреть, держи, передал я насупившейся Оле ВСС и подсумок с магазинами. Лейтенант, составь-ка даме компанию, не хочу, чтобы торжественная встреча омрачилась непредвиденными проблемами. Действуйте по обстоятельствам, старосту не убивать, пока.
Павлов молча кивнул, и оба исчезли в прогоне.
Станислав, будь добр, собери инвентарь у наших бравых ополченцев. Не возражаешь? отомкнул я магазин и извлёк патрон из ствола автомата на шеи Николая.
Да пожалуйста, нахмурился тот. А что такое?
Ничего. Простая мера предосторожности.
Держи-ка, сунул ему Стас ещё два разряженных АК, вручив мне «Бизон».
А вы трое, обратился я к обезоруженным борцам с чертями, можете ступать по домам. Лучше огородами, в полной тишине, целее будете.
Да что происходит? пуще прежнего обеспокоился Николай.
Куда делись два моих человека? задал я ему встречный вопрос.
Чего? Они же только что ушли в прогон, вон туда. Ты сам их послал.
Неправильный ответ. Они погибли. Пали смертью храбрых от бесовских лап Емельяшки, возложил я руку на остывший лоб убиенного отче.
А-а... начал смекать бородатый. Думаешь...?
Думаю. А теперь шагай дальше и радуйся тому, что смог выжить в этой адской бойне. Лишний повод ценить жизнь, ведь шансы потерять её всегда велики. Да-да, особенно сейчас.
Когда мы трое неспешным прогулочным шагом подошли к площади, тишина там стояла такая, что казалось, будто Кадом вымер много лет назад. Для полноты картины не хватало только обглоданных костей на земле да намалёванных известью крестов на дверях. А ещё там не было нашего грузовика. Вот народ, ничего святого. За неимением по месту святотатства профессионального попа, я мысленно уже отпустил Павлову грехи, которые он непременно возьмёт на душу, когда поймает в прицел виновного.
Что-то твоя идея кажется мне всё менее разумной, поддался сомнениям Станислав. Лучше найти укрытие.
Сначала надо поговорить.
Вот из укрытия и поговорили бы.
Да брось. Денёк с самого утра выдался унылый, хоть немного нервы пощекочем.
Он шутит, любезно пояснил Станислав Николаю в ответ на его непонимающий и всё более испуганный взгляд. Не будет никаких нервов, нас сейчас просто перебьют кхуям. Тщ-тщ-тщ, прихватил психолог-самоучка отклонившегося в сторону Николашу под локоток, не торопи события.