Мужики, а может вы того, взмолился хранитель трофея, едва не выпавшего из ослабших рук, без меня управитесь?
Ну а как без тебя-то? Нет, без тебя нам не поверят.
Голова же есть, не сдавался Николай.
Голова головой, а свидетель тоже быть должен, стоял на своём Станислав.
И о чём я тут насвидетествую? Вот скажите, пожалуйста. На убой ведь ведёте, братцы.
Не ной, ты и так долго протянул.
Господи-боже милостивый...
Главное помни жив ты будешь или помрёшь зависит сейчас во многом от того, как станешь говорить.
Так ведь ежели совру, мне потом голову снимут.
Я же сказал «сейчас». А про «потом» будешь потом думать, или не будешь вовсе.
Понял-понял. Пресвятая Богородица...
Ну всё, ободряюще хлопнул я Николая по плечу, приближаясь к центру площади, яйца в кулак! Ты ж герой, сука! И смотри у меня, без выкрутасов.
Первым на сцене появился староста, вылетел из двери своего дома, споткнувшись о порог, и едва удержался на ногах, чем сразу же добавил этой маленькой пьесе изрядного драматизма.
Здорова, Вениаминыч! поприветствовал я заметно нервничающего рыскающего глазами Тараса. Гляди-ка, аж запыхался, как спешил героев поздравлять. Так и убиться недолго. А мы тебе гостинец принесли, забрал я голову Емельяна и бросил к ногам заказчика. Угощайся.
Эк! крякнул староста, отскочив от катящегося на него гостинца, и перекрестился.
Рад, что понравилось. Ну, ждём от тебя ответного жеста. И... оглянулся я по сторонам, где наш прекрасный грузовик, что был доверен тебе на хранение?
Эк! крякнул староста, отскочив от катящегося на него гостинца, и перекрестился.
Рад, что понравилось. Ну, ждём от тебя ответного жеста. И... оглянулся я по сторонам, где наш прекрасный грузовик, что был доверен тебе на хранение?
С ним всё в порядке, проблеял Вениаминыч, срываясь на фальцет, и откашлялся. Он в надёжном месте под охраной.
Что ж, рад это слышать. Тогда продолжим обмен дарами.
Вас что-то негусто. Где остальные?
Увы, два моих боевых товарища не пережили встречу с вашим попом и теперь погребены без отпевания близ Семёновки.
Страшная была бойня, механически выговорил Николай, поймав на себе вопросительный взгляд старосты. Упокой господь.
Значит, вас только двое? уточнил Тарас.
Не пойму, поскрёб я щетину, ты тупой, или хочешь зажать их доли? Что, впрочем, равносильно первому. Я разочарован. Может тебе колено прострелить для профилактики?
Давай лучше глаз выдавим, предложил Станислав. А то таскать его потом хромого...
Я бы на вашем месте поостерёгся бросаться угрозами! встал вдруг в позу Вениаминыч. Свои бандитские замашки оставьте для той дыры, из какой выползли, а здесь территория закона! И этот закон хвала Богу ещё есть кому защитить!
Ты чего, шкура, совсем пизданулся на старости лет? поправил Стас автомат, после чего в диалоге возникла неловкая пауза.
Вениаминыч откашлялся, зыркая по сторонам, и нелепо, словно актёр погорелого театра, вновь заголосил: Ещё есть! Кому защитить!
По окончании второй зачитки сего знакового монолога в окнах двух близлежащих домов наконец-то появились направленные в нашу сторону стволы, и староста облегчённо выдохнул.
Так-так, сосчитал я аргументы своего визави, коих оказалось не меньше восьми. Стало быть, мы в явном меньшинстве? Время для переговоров.
Что, поубавилось спеси? оскалился коварный интриган.
С кем имею дело? прокричал я, обращаясь к стрелкам.
А сам кто будешь? донеслось из крайнего окна старостиного дома.
Друзья зовут меня Коллекционером. Может, слыхали?
Доводилось, прозвучал ответ после недолгого молчания.
Вы ведь из Навмаша, я прав?
Прав.
Сюда от Навашино дорога неблизкая. Давно этот пидор вас вызвал?
Ночью дело было.
Вот как? Сразу после нашей сделки.
Слушая разговор, Вениаминыч даже не пытался сдерживать ухмылку, явно довольный собою.
Никаких сделок между тобой и Кадомом быть не может, парировал мой таинственный собеседник. Хотел сделку надо было базарить с Семипалым.
Если ты не понял, мы только что по сходной цене решили вам невъебенно большую проблему.
Да, знаю. Благотворительность нынче штука редкая. Лично я это ценю, и потому ограничусь устным предупреждением. Но в следующий раз на такую доброту не рассчитывайте.
Весьма великодушно, отвесил я короткий поклон.
Ага. А теперь кругом, и пиздуйте нахуй.
Мы бы с превеликим удовольствием, вот только грузовик свой заберём.
Грузовик больше не ваш. Считайте это платой за доставленное Навмашу беспокойство.
В тот самый момент, когда мой наделённый полномочьями собеседник договорил «считайте», из дальнего окна противоположного дома исчез один ствол.
Так не годится.
Охуеть ты борзый. Мне говорили, думал брешут, а оказалось правда. Уясни, борзый, ты всё ещё жив только благодаря своему имени. Кое-кто из бугров, возможно, расстроится, узнав о твоей кончине.
Ствол номер два аккуратно покинул соседний оконный проём.
Приятно слышать.
Но горевать они будут недолго и несильно, так что я готов рискнуть.
Всё ясно, мы не ищем проблем. Только одна просьба, тянул я время, как мог.
Чего ещё?
Разреши забрать кое-что из машины. Понимаю, это может показаться глупым, но там, в бардачке, лежит одна очень личная вещица, которая дорога мне и ни для кого больше ценности не представляет. Более того, мир будет благодарен, если я оставлю это сокрытым от чужих глаз. Серьёзно, однажды несколько человек её увидали пришлось убить всех, из сострадания. Их глаза кровоточили, а желудки выворачивались наизнанку. Мои вкусы слишком далеки от общепринятых норм. Но, с другой стороны, именно они больные и извращённые позволили дать начало новой жизни. А это ведь всегда прекрасно. Согласен?
Во даёт, усмехнулся уполномоченный. И что же там?
Шипение ВСС дало команду «На старт!», раскатистый хлопок «Скаута» скомандовал «Марш!».
Во даёт, усмехнулся уполномоченный. И что же там?
Шипение ВСС дало команду «На старт!», раскатистый хлопок «Скаута» скомандовал «Марш!».
Мы со Стасом метнулись в разные стороны. Оставшийся стоять столбом Николай утонул в поднятой шквальным огнём пыли. Впрочем, безудержный треск четырёх автоматов в доме старосты довольно быстро сделался сольным, а секундой позже и вовсе смолк, сменившись бурным, рвущим голосовые связки потоком проклятий:
Суки!!! Вы в конец берега потеряли!!! Против кого прёте, уёбки?!!! На Навмаш вздумали прыгать?!!! Вы хоть знаете, что с вами сделают?!!! Вы молить о смерти будете, сучары!!!
Утомил, достал я из подсумка Ф-1, выдернул чеку и удивительным по красоте броском отправил чугунный подарок в оконный проём к шумному охранителю закона.
Бля! донеслось оттуда растеряно, а потом хлопнул взрыв, и куски домашнего уюта вылетели из квартиры Вениаминыча наружу.
Сам же виновник торжества, всё это время прилежно лежавший на пузе, смекнул, что закон остался без защиты, и предпринял робкую попытку покинуть территорию бандитского разгула, но к несчастию Вениаминыча, одна из выпущенных мною пуль легла аккурат за его правое колено. Нога вывернулась под непредусмотренным изначальной конструкцией углом, и староста с трогательным «Ой» вернулся в горизонтальное положение. Боль пришла мгновением позже.
Поборов жгучее желание насладиться корчами и завываниями Вениаминыча, я на пару с Ольгой пошёл убедиться в отсутствии признаков биологической активности на занимаемой им при жизни площади.
Трое стрелков, с коими я не удостоился чести пообщаться, отмокали в лужицах своего богатого внутреннего мира, обзаведясь новыми технологическими отверстиями в черепах. Болтуну же повезло меньше. Теперь растерянные интонации в его прощальном слове стали понятны. Трудно оставаться собранным и чётким, когда внезапно ощущаешь ягодицами рёбра подкатившейся гранаты. Причудливо сплетённые ноги соединялись с осыпанным пылью торсом посредством жидкой кашицы, до сих пор пульсирующей под мокрыми изодранными тряпками.
Ну здравствуй, отпихнул я подальше оброненный автомат. Дай хоть посмотрю на тебя, защитник закона.
Тот хрипло усмехнулся и оскалил красные зубы:
Постой, неловко вскинул он руку на линию направленного ему в голову ствола. Последняя просьба.
Я слушаю.
Скажи, что в бардачке.
Фото твоей мамаши, сынок.
Всё-таки приятно отправлять людей в небытие, дав ответ на их сакральные вопросы. Это придаёт действу некой осмысленности, завершённости. Молчаливое нажатие на спусковой крючок переводит убийство в категорию тупой механической работы. Нельзя быть виртуозом, забивая скот, но можно быть им, ставя логическую точку над экзистенциональным «и».
Поумнее ничего придумать не мог? фыркнула Ольга.
Не любишь шутки про мамок? забрал я свою ВСС.
Почему никто не шутит про уродливых папаш?
Наверное, это не так обидно. Откуда мне знать?
А по-моему, всё дело в мужском шовинизме. Никогда не слышала шуток про мамку от женщин.
Что ты привязалась? Он тебя вообще сукой обозвал. Лучше возьми Павлова и пригоните машину, нам ещё серебро грузить. Эй! Какого хрена?! открыл я входную дверь и застукал Станислава сидящим верхом на Вениаминыче.
Говори, падла! держал он извивающегося старосту за уши и давил большим пальцем на его левый глаз. Давай, ну! У тебя же охуенно богатая фантазия! Спиздани мне красиво!
Стас-Стас, остановись, поспешил я на выручку визжащей как свинья жертве допроса. Он так откинется раньше времени.
Отвали! огрызнулся дознаватель-энтузиаст. Ты ему колено отстрелил. Теперь моя очередь.
Ладно. Как знаешь. Но если он сдохнет, сам будешь население обрабатывать.
Станислав довольно ощерился и продолжил с удвоенным рвением. Глазное яблоко под его пальцем сместилось к переносице, деформировалось и, в конце концов, лопнув, брызнуло как тухлое яйцо. Вениаминыч сорвал голос и теперь только хрипел, задыхаясь.
Давай, стёр Станислав ошмётки о его рубаху, пой. Страсть как охота послушать, достал он нож.
Я скажу, засипел староста. Всё скажу, всю правду, богом клянусь.
Смотри, шкура, почую враньё...
Нет-нет, никогда. Я на вашей стороне, я...
Враньё!
Нож пошёл в ход, и площадь вновь огласилась клокочущими хрипами.
Ну всё, махнул я Ольге с Павловым, хватит глазеть, тут надолго, а работа сама себя не сделает.
Враньё!
Нож пошёл в ход, и площадь вновь огласилась клокочущими хрипами.
Ну всё, махнул я Ольге с Павловым, хватит глазеть, тут надолго, а работа сама себя не сделает.
Глава 17
Что нужно предпринять, дабы расположить к себе человека, расположить настолько, чтобы тот смог без стеснения и утайки рассказать о самом потаённом? Разумеется, его нужно пытать. Но просто это лишь на словах. Специалисты знают, насколько бывает тяжело выудить нужную информацию, особенно когда эта информация единственное, что стоит между допрашиваемой особью и мрачным жнецом в чёрном балахоне. Да, рано или поздно говорить начинают все, но далеко не всегда можно позволить себе такую роскошь как неспешность. Первая ошибка новичка обозначение своих целей допрашиваемому. Сделаете это, потребуете чего-то конкретного, и у вашего визави тут же появится собственная цель продать свой товар подороже. Целеустремлённый человек сильный противник в такой игре. Наличие цели порождает надежду, а уничтожить надежду дело не быстрое. Нельзя примерять на себя роль покупателя, нужно быть продавцом, а информация не должна быть товаром, она средство платежа. А что же тогда мы продаём? Смерть, конечно же. И, как перед любым хорошим продавцом, перед нами стоит задача внушить покупателю мысль, что без нашего товара ему никак не обойтись. О да, он должен влюбиться в наш товар, вожделеть его всеми фибрами души. Ничего, что вначале клиент шарахается и категорически отказывается платить, ведь мы монополисты на его рынке. Слишком сильно расхваливать не стоит, клиент сам должен придти к нужному решению, мы его лишь легонько подталкиваем, направляем. Нам как бы не очень-то и хотелось продавать, товар-то отменный, покупателя найдёт, и между делом расписываем его достоинства. Если всё делать с умом, вскоре клиент полезет в кошелёк. Но нет, рано брать плату, мы рассказали ещё не обо всех прелестях товара, да и цену пока не называли, а та, что предложена, нас совершенно не впечатляет. Покупатель наш, теперь осталось только раскрутить его на максимум. Пусть продолжает предлагать больше и больше, пока не вывернет все карманы, пока портки не скинет, пока не выдерет себе коронки изо рта, пока не отпишет нам дом, жену, детей и любимую канарейку. Только тогда мы готовы будем его осчастливить.