Денег нет. Клянусь.
Ну, может оно и к лучшему.
Голубое пламя приблизилось к лицу Тараса, отражаясь в выкаченном глазу. Запахло палёным. Криков почти не было.
Как дитё малое, ей богу, попенял я закончившему с глупостями Станиславу. Наигрался?
Когда я плачу за билет, прыгнул он в кузов, аттракцион должен работать.
Глава 18
Одно время, очень давно, мне в голову приходил вопрос: «А я хороший парень, или не очень?». Ведь гнобить окружающих легко, да и что греха таить приятно, однако, есть ли у меня право на это? Чем я лучше тех ничтожных ублюдков, что копошатся вокруг? Но в силу нежного возраста мне было трудно на него ответить. Сомнения терзали меня. И вот как-то раз в одном из довоенных красочных журналов, скользкими страницами которых так неудобно подтираться, я прочёл, что первый шаг на пути познания себя прохождение теста, заботливо напечатанного абзацем ниже. Дело вроде несложное, нужно только помнить, что тест проходишь для себя, и отнестись к этому с предельной честностью. Не вопрос. Я глубоко вздохнул, заглянул в свою душу, взял карандаш и уткнул его в отторгающий говно глянец с твёрдым намерением дать чистосердечный ответ на девять предложенных автором вопросов. Первым из них значился: «Часто ли Вы говорите приятное людям, чтобы поднять им настроение?». Постоянно. От фразы «А ты умеешь яйца выкручивать» тает любой торгаш и наниматель. Дальше. «Товарищ рассказывает Вам о своих невзгодах. Дадите ли Вы ему понять, что Вас это мало интересует, даже если это так?». Я скорее велю ему заткнуться, начни он пиздеть о своих успехах, а про невзгоды послушаю с удовольствием. Следующий. «Если Ваш партнер плохо играет в шахматы, будете ли Вы иногда ему поддаваться, чтобы сделать приятное?». Дать почувствовать себя гроссмейстером в партии-другой, повысить ставки и поставить мат в три хода? Мой ответ «Да». «Любите ли Вы злые шутки?». Ненавижу, и вообще не рекомендую надо мной шутить. «Вы охотно выполняете просьбы?». Само собой, но сперва беру аванс. «Вы злопамятны?». Нет, слыхал, от этого карма портится, потому стараюсь побыстрее убить и выбросить из головы. «Если Вы уверены в своей правоте, отказываетесь ли выслушать аргументы оппонента?». Пускай аргументирует, коль неймётся, пиздёж делу не помеха. «Бросаете ли Вы игру, когда начинаете проигрывать?». Нет, я кладу карты, достаю нож, и игра продолжается. «У Вас появились деньги. Могли бы Вы потратить все, что у Вас есть, на подарки друзьям?». А как иначе? Вот с месяц назад купил втридорога четыре пачки СП-6, до сих пор раздаю. Уф! вытер я со лба холодную испарину и приступил к анализу собранных данных. Но мои опасения относительно собственного морального облика оказались абсолютно беспочвенны. По результатам теста выходило, что парень я не просто неплохой, а прямо-таки замечательный, добрый, отзывчивый, умеющий находить общий язык с людьми, а порой даже слишком уж увлекающийся самопожертвованием. Автор по этому поводу выражал обеспокоенность и рекомендовал себя поберечь. Неожиданно? Пожалуй. Но кто я такой, чтобы не верить довоенным специалистам? Пришлось принять неопровержимую истину я великолепен.
Господи-боже, отвернулась Оля к окну, сморщив носик. Какая же ты всё-таки сволочь, Кол. Павлов, опусти стекло.
Уже опустил, не помогает.
Глупо винить меня за то, что заложено самой природой, попытался я перевести стрелки. К тому же, это были твои консервы.
Как так можно? Тебе просто насрать на всех вокруг, не подействовал на Ольгу мой аргумент. Ты с этого кайф ловишь?
Иди в кузов, там свежо.
Знаешь, ты состаришься и умрёшь в полном одиночестве. Вся эта херня с социопатией именно так и закончится.
Дожить до старости неплохой конец. Спасибо, социопатия.
Посмотрим, как ты будешь шутить, когда не останется никого, кто захотел бы иметь с тобой дело.
Что ты разошлась из-за пустяка?
Это не пустяк, Кол. Это твоя суть лезть из кожи вон ради себя ненаглядного, и ничуть не напрягаться ради тех, кто рядом. Ни малейших усилий, зло зыркнула она сквозь щёлку между сведёнными вместе большим и указательным пальчиками.
А кому я, интересно, сегодня в лесу жизнь спас?
Ой, брось. Ты это сделал исключительно ради ствола в умелых руках. Кроме того, я бы и сама справилась.
Ну прости, больше не буду.
В животе снова заурчало и...
Кол!!!
Я имел в виду непрошеное спасение.
Ты настоящая скотина!
Так, коротая время за непринуждённой дружеской беседой и милыми розыгрышами, мы катили прочь от Кадома, навстречу неведомому, что ждало нас за высокой елью посреди дремучего леса. Просека, связывавшая когда-то населённые пункты, лишившись одного из них, утратила практическую ценность и уже лет семь-восемь не видала человека с топором, а уж как выглядит десятитонный грузовик и вовсе позабыла. Павлов, впрочем, был настроен решительно и со сноровкой настоящего мастера проталкивал свою машину в узкий заросший коридор.
Зря мы всё-таки не взяли Тараса Вениаминыча, неожиданно возникло у меня романтическое настроение.
Зачем? поинтересовался лейтенант.
Ну так, для разнообразия.
Не понял. Какого ещё разнообразия? нахмурился Павлов.
Ты не отвлекайся от дороги.
Самовар хотел сделать? разгадала Оля мой нереализованный план.
Возражаешь?
Это гадко. Можно убивать людей, можно пытать, но превращать их в вещи и пользоваться ими...
Что за самовар? попытался встрять Павлов.
А ты, тронул я золотистый Олин локон, как погляжу, за время моего отсутствия понахваталась всяких глупостей. В былые времена тебе нравилось.
Никогда мне это не нравилось, повела она головой в сторону. Для такого надо быть больной. И я умею отделять работу от остального.
Что за самовар? не унимался Павлов.
Да брось, приобнял я Олю. Неужели ты в само деле поверила, что я стал бы возиться с этим старым, обрюзгшим, совсем не симпатичным и дурно пахнущим паразитом?
Даже сомнений не закралось.
Он бы в любом случае не выжил. А вот взять с Кадома какую-нибудь справную миловидную бабёнку помоложе...
Специально бесишь меня?
А для чего ещё нужны женщины? Я, разумеется, остальных имею в виду, ты моя муза.
Ладно, проявлю благоразумие и постараюсь тебя игнорировать.
На мой вопрос кто-нибудь ответит? продолжал заполнять фон Павлов.
По сути, размял я затёкшую шею, функции у неё остались бы прежние, но при этом она занимала бы меньше места и не доставляла бы проблем, даже гипотетически. Не знаю, кому как, а по мне так это идеал женщины. Даже античные скульпторы, ваяя своих Венер, лишали их рук.
Я тебя не слу-ша-ю, уткнулась Оля в карту, делая вид, будто может прочесть что-то при такой тряске.
А всякие народы севера тотемных баб не только без конечностей, но и без голов изображали. Считаю, такой подход является следствием глубокого понимания природы женщины и её роли в обществе.
Это ужасно, скривился Павлов.
Чья бы корова мычала. Вы их в качестве инкубаторов пользовали. Из одного такого ты и вылез.
Я не о женщинах конкретно, а вообще. Трудно даже представить, что чувствует человек в подобных обстоятельствах, насколько полным должно быть его отчаяние.
Поверь, более сильный катализатор отчаяния найти сложно. И я не знаю никого, кто успешно справлялся бы с этим. Большинство теряет рассудок почти сразу, они абстрагируются от реальности, уходят глубоко-глубоко в себя, настолько глубоко, что даже болевой порог снижается в разы. Единственной их целью становится смерть. Они отказываются есть, приходится заталкивать пищу по вставленной в пищевод трубке. На первых порах до них ещё можно достучаться, прибегнув к препаратам или гипнозу, но спустя некоторое время личность попросту отмирает, остаётся пустая оболочка. Эта оболочка при самом минимальном уходе может исправно функционировать долгие годы, в чисто биологическом смысле, питается самостоятельно, ровно дышит, крепко спит, потому что у неё больше не осталось целей, даже цели умереть. Мясная вещь, столь же одушевлённая, как бифштекс. Звучит жутковато, но, если подумать, это всего лишь гиперболизация жизненного пути подавляющего большинства человеческих особей вне зависимости от пола и вероисповедания. Взять, для примера, какого-нибудь крестьянина, что пашет с утра до ночи на своей жалкой делянке и отдаёт половину выращенного городским боссам, благосклонно позволяющим ему пахать в обмен на эфемерную защиту. Этот крестьянин полноценное разумное одушевлённое существо? Что наполняет его бытие, помимо тяжёлого физического труда и постоянной боязни всё потерять? Что он видел, о чём знает, к чему стремится? Его жизнь фактически закончилась лет в десять. Детство вот всё, что у него было, в лучшем случае. Тогда он мог похвастать хотя бы мечтами. Но детство проходит, и наступает беспросветное скотское существование, в котором все мечты похоронены, гордость и самолюбие растоптаны, унижение стало нормой, собственная ничтожность аксиомой. Быть может, отнять у него последние крохи человеческого милость, а не жестокость? Как отсечь некрозную ткань от организма. Ведь ничего кроме боли и страдания она не приносит... Забей, хлопнул я по плечу беззвучно раскрывшего рот Павлова, охота иногда языком почесать.
Самовар хотел сделать? разгадала Оля мой нереализованный план.
Возражаешь?
Это гадко. Можно убивать людей, можно пытать, но превращать их в вещи и пользоваться ими...
Что за самовар? попытался встрять Павлов.
А ты, тронул я золотистый Олин локон, как погляжу, за время моего отсутствия понахваталась всяких глупостей. В былые времена тебе нравилось.
Никогда мне это не нравилось, повела она головой в сторону. Для такого надо быть больной. И я умею отделять работу от остального.
Что за самовар? не унимался Павлов.
Да брось, приобнял я Олю. Неужели ты в само деле поверила, что я стал бы возиться с этим старым, обрюзгшим, совсем не симпатичным и дурно пахнущим паразитом?
Даже сомнений не закралось.
Он бы в любом случае не выжил. А вот взять с Кадома какую-нибудь справную миловидную бабёнку помоложе...
Специально бесишь меня?
А для чего ещё нужны женщины? Я, разумеется, остальных имею в виду, ты моя муза.
Ладно, проявлю благоразумие и постараюсь тебя игнорировать.
На мой вопрос кто-нибудь ответит? продолжал заполнять фон Павлов.
По сути, размял я затёкшую шею, функции у неё остались бы прежние, но при этом она занимала бы меньше места и не доставляла бы проблем, даже гипотетически. Не знаю, кому как, а по мне так это идеал женщины. Даже античные скульпторы, ваяя своих Венер, лишали их рук.