Открываю рот, не в состоянии вымолвить ни слова.
Несколько минут меряю зал шагами. Вспоминаю все случившееся ранее. Я словно онемел. Быть такого не может!
У тебя есть имя?
Да.
И как же тебя зовут?
Ответа нет. Ни одна из клавиш не утопает. До меня доходит, что на этот вопрос невозможно ответить при помощи клавиш рояля. Я начинаю прикидывать, как выйти из положения, и в этот момент слышу какой-то звук. Перевожу взгляд на ноутбук, лежащий на рояле. Его крышка открывается.
На экране все тот же вордовский документ.
И в нем сами собой печатаются буквы. Одна за другой.
У и л л о у
Мне становится нехорошо.
Пока разговор поддерживался через рояль, оставался хотя бы ничтожный шанс найти происходящему разумное объяснение. Неисправность механизма клавиш. Мышь залезла внутрь. Что угодно.
Однако после того, как упала книга, а потом сами начали печататься буквы Это же полноценный разговор с с ничем. Я в зале один. И значит, остается всего одно объяснение.
Привидения существуют.
И одно из них зовут Уиллоу.
Я пялюсь на компьютер, пока экран не гаснет. Затем ноутбук закрывается, сам по себе никаких проводов, никаких скрытых механизмов
Вот и все. Я сошел с ума. Спокойной ночи, Лидс.
Поднимаюсь в спальню и открываю ящик, где Лайла держит лекарства. Ей прописали три препарата: от тревожности, от бессонницы и обезболивающее.
Я принимаю все три. По таблетке каждого.
Дознание
Почему вы ушли из зала после того, как она назвала свое имя?
Смешно.
А почему я не ушел, когда плита выключилась сама по себе? Или когда ноутбук прищемил мне пальцы? Не знаю. Наверное, я оказался слишком упертым. Разве легко за полчаса изменить систему взглядов?
Запись продолжается.
В ту ночь еще что-нибудь произошло? спрашивает детектив.
Я открываю рот, чтобы сказать «нет», но в этот момент наверху раздается грохот, и мы оба поднимаем глаза к потолку. Я опрометью выбегаю из кухни и несусь на второй этаж.
Лайла по-прежнему привязана к кровати, а вот лампа, стоявшая на столике, сброшена на пол. Лайла невозмутимо смотрит на меня.
Отпусти, или я сломаю еще что-нибудь.
Я качаю головой.
Не могу.
Она приподнимает ногу и пинает столик. Он сдвигается. Лайла пинает его вновь и на этот раз переворачивает.
Помогите! вопит она. ПОМОГИТЕ МНЕ!
Она знает, что внизу кто-то есть. Однако понятия не имеет, что он пришел сюда не за тем, чтобы помочь ей сбежать.
Он пришел не для того, чтобы помочь тебе, Лайла. Он здесь, чтобы помочь нам найти ответы.
Зачем мне ответы! Я хочу уехать!
Какая-то часть меня хочет развязать веревки и отпустить ее, однако так я лишь навлеку на себя неприятности. Лайла тут же пойдет в полицию. И что я скажу в свое оправдание? Что связать ее меня заставило привидение?
Тогда если не тюрьма, то психушка.
Я беру в руки лицо Лайлы, однако она не успокаивается. А мне нужно посмотреть ей в глаза.
Лайла! Лайла, выслушай меня.
По щекам девушки катятся слезы. Она судорожно втягивает в себя воздух. Белки глаз покраснели от слез.
Лайла, это не в моей власти. Ты сама знаешь. Ты смотрела видео. Я вытираю ей щеки, однако они вновь становятся мокрыми. Даже если я развяжу веревки, уйти ты не сможешь.
А если я не смогу уйти, зачем ты держишь меня привязанной? Лайла уже охрипла от рыданий. Развяжи меня и позволь пойти вниз вместе с тобой. Хоть к стулу привяжи, я не против. Просто я больше не желаю сидеть здесь одна.
Увы, ей нельзя слышать мои признания. Понимаю, она напугана, но в спальне ей безопаснее. Даже если она сама так не думает.
Ладно. Ты пойдешь вместе со мной. Ее глаза вспыхивают от радости, однако надежда тут же гаснет, когда я говорю: Только не сейчас. Мне нужно еще двадцать минут, а потом я вернусь. Я прижимаюсь губами к ее лбу и целую. Двадцать минут. Даю слово.
Увы, ей нельзя слышать мои признания. Понимаю, она напугана, но в спальне ей безопаснее. Даже если она сама так не думает.
Ладно. Ты пойдешь вместе со мной. Ее глаза вспыхивают от радости, однако надежда тут же гаснет, когда я говорю: Только не сейчас. Мне нужно еще двадцать минут, а потом я вернусь. Я прижимаюсь губами к ее лбу и целую. Двадцать минут. Даю слово.
Я вновь придвигаю столик к кровати, ставлю на него разбитую лампу и ухожу. Спускаюсь по лестнице на негнущихся ногах. Чем дольше я насильно удерживаю Лайлу, тем больше чувствую себя виноватым и тем тяжелее ей будет простить меня.
А стоит ли оно того? Неужели для меня и Уиллоу разгадка тайны важнее мучений Лайлы?
Как она? В порядке? спрашивает детектив, когда я возвращаюсь на кухню.
Нет, не в порядке. Она привязана к кровати. Я тяжело опускаюсь на стул и закрываю лицо ладонями. Давайте побыстрее покончим со всем этим, чтобы я смог решить, что с ней делать.
Она знает, что я здесь?
Нет.
А хоть что-то она знает?
Совсем немного. Она считает, что провалы в памяти и прочее связано с ранением в голову. Она не понимает, что причина в другом.
А что она думает по поводу своего насильного удержания?
Она думает, что я чудовище.
Почему бы вам просто не отпустить ее?
Такой незамысловатый вопрос и так сложно ответить.
Потому что, возможно, она права. И я действительно чудовище.
Детектив кивает почти сочувственно. Чудо, что он относится ко мне без осуждения, словно уже видел подобное раньше.
А после инцидента с роялем той ночью вы общались с Уиллоу?
Я качаю головой.
Нет, я заснул и проспал двенадцать часов. Из-за таблеток. А когда проснулся, Лайла захотела устроить очередной пляжный день, хотя в прошлый раз обгорела на солнце. Она улеглась в тенечке под навесом и читала книгу. Я присоединился к ней лишь для того, чтобы не оставаться дома. После вчерашнего было как-то не по себе. И все это время я сидел в телефоне. Старался отвлечься. Пересматривал записи с камер, ожидал, что опять что-то произойдет. Общался с участниками форума.
В тот день вы разговаривали с Уиллоу?
Нет, даже не пытался. Около пяти подъехали Чед и Аспен. Я старался забыть обо всем, однако Уиллоу не позволила.
И как же?
Она решила поужинать вместе с нами.
10
У вас есть какие-нибудь планы на годовщину свадьбы?
Я заставляю себя поддерживать разговор за ужином, изображать заинтересованность. Хотя мои мысли витают где-то далеко.
Разве что во время нашей поездки потренируемся в умении делать детей. Чед с ухмылкой косится на Аспен.
Ну уж нет. Я по-прежнему предохраняюсь, отбивается Аспен.
Потому я и сказал «потренируемся». Чед поворачивается ко мне. Сегодня по пути сюда сделали крюк, заехали в Хатчинсон. Ты когда-нибудь был в музее соляных копей?
Я делаю большой глоток пива и лишь затем отвечаю:
Нет.
Мы занимались сексом прямо на руднике, сообщает Чед, опять стрельнув глазами в сторону жены.
Я поглядываю на Лайлу. Ее буквально передергивает.
Аспен со стоном просит мужа:
Пожалуйста, прекрати треп на тему нашей личной жизни.
Да, вмешивается Лайла. Пожалуйста.
Мне тоже хочется попросить Чеда заткнуться, хотя, честно говоря, я все равно его почти не слушаю. Пару часов назад Чеда еще можно было выносить. Не то что теперь, после восьмой кружки пива.
Дождаться не могу, когда уже наконец все закончится, бормочет Аспен. Ты меня доконал.
Чед со смехом хватает ее ладонь и целует тыльную сторону. Аспен несколько оттаивает.
Лайла по-прежнему держит в руке вилку и с отвращением смотрит на Чеда.
Как вам гостиница? спрашивает Аспен. Непривычно видеть этот дом таким безлюдным.
Просто отлично. Лайла испытывает облегчение от смены предмета разговора. Больше всего мне нравится, что бассейн в нашем единоличном пользовании. Хотя я, похоже, скоро волдырями покроюсь от долгого лежания на солнце.
Дом выставлен на продажу. С ума сойти! продолжает Аспен. Представляете, как круто иметь свою гостиницу!
А я представляю, сколько тут надо пахать, заявляет Лайла.
Я прихожу в уныние от ее реплики. Неужели Лайла теперь и впрямь так считает?.. Она чуть-чуть откусывает от пиццы. Пицца домашняя Аспен сама испекла. Лайла раньше тоже пекла пиццу, но после больницы перестала. Пиццу трудно есть руками корж толстый, да еще и сверху целый дюйм всякой всячины. Из всех нас это удается одному Чеду.
А я бы не смог здесь жить, говорит Чед. Вы помните, сколько ехать до ближайшего приличного магазина? То-то и оно. А пиво у нас заканчивается.
Аспен показывает на бутылку посреди стола.
Вот еще немного вина осталось.
У нас над раковиной мини-бар со спиртным, добавляет Лайла.
Чед заметно приободряется. Ох, лучше бы Лайла промолчала. Чед достиг своего предела еще три пива назад; однако он все равно встает и направляется к бару. Аспен доливает себе вина.
Лайла внезапно замирает на месте. Порой такое случается, когда она испытывает тревожность.
Я не спускаю с нее глаз, стараясь отслеживать каждое движение. Надеюсь, панической атаки не будет. Однако что-то в ее поведении меня тревожит.
Она кладет вилку на стол и откусывает огромный кусок пиццы. Затем еще один. Пиццу держит в правой руке, бокал вина, из которого прихлебывает, в левой.
Как же вку-у-сно! стонет она. Словно несколько дней не ела.
Лайла заталкивает в рот остатки пиццы и тут же оказывается в центре всеобщего внимания. Аспен смотрит на сестру так же, как недавно на Чеда с долей отвращения. Лайла приподнимается со стула, тянется к блюду с пиццей и берет себе еще кусок. Плюхается на свое место и запихивает в рот столько, сколько влезает. Аспен продолжает осуждающе пялиться на сестру.
Фу!.. Вилку возьми.
Лайла перестает жевать и смотрит на Аспен, затем на меня. Неожиданно виновато. Смущенно. Потом вновь торопливо откусывает огромный кусок пиццы и одним глотком приканчивает бокал вина.
Ставит бокал на стол и тут ее движения замедляются. Она поднимает ладонь ко лбу, прикрывает глаза и со стоном произносит:
Боже голова болит.
Массирует лоб, опускает руку, открывает глаза и вскрикивает.
От неожиданности мы вскакиваем со стульев.
Что с тобой? Теперь кричит уже Аспен, отодвигаясь от стола. Паук? Она запрыгивает на стул. Где?
Лайла молча трясет головой, тупо глядя в свою пустую тарелку. Затем встает и пятится от стола с неподдельным ужасом на лице.
Дай ей воды, говорю я Аспен и подхожу к Лайле. Она прижалась к стене и вся дрожит. Медленно вдыхает и выдыхает, не отводя взгляда от стола.
Я осторожно прикасаюсь к ее щеке и разворачиваю лицом к себе.