Встать этим утром в такую рань, пересилив себя через будильник, было сродни подвигу, учитывая, что необходимо было еще придумать и наложить грим, который следовало (это профессиональный аккуратизм не погореть на мелочах) нанести и на руки. Молодые, надо отметить, всегда ухоженные руки.
Затем нарочито шаркающей походкой пенсионера припереться на набережную, на час раньше рекомендованного регламента (в здании министерства еще ни одного светящегося окошка впрочем, светло уж, хоть и серо), расположиться среди прочих рыбаков (на взгляд помешанных на крючках-поплавках-мотылях чудаках).
Не пачкаясь не нанизывая на крючок мерзкого червяка, используя лишь имитатор-финтиклюшку, закинуть удило и, заняв позицию вполоборота наблюдать не проклюнется ли другая «рыбка».
И надо же после стольких пустых дней вознаграждение или удача не замедлили случиться.
Окладистый интеллигентный мужчинка, что подошел к соседу-рыболову, что-то там оговаривая-«цокая» на что-то вытащенное тем из реки, по громким возгласам «килограмма на полтора», был не очень-то и похож на «заказанный объект», но похож.
Хотя уверенности, если честно, не было, и следовало бы еще раз сравнить после живого оригинала снова взглянув на фотопортреты.
Фотопортреты, что были получены из посольской «закладки» и согласно инструкции, по ознакомлению, подлежали уничтожению но остались лежать в секретере за стопкой журналов.
Они там, в ЦРУ, прекрасно понимали запомнить заказанные на поиск лица необученным непрофессионалам было проблематично. И даже дополнительно вложили особое руководство-методичку по ускоренному и качественному усвоению образов, в том числе посредством словесного описания.
«Но это просто удача, что этот тип подошел столь близко и его можно украдкой, но рассмотреть».
А между тем «объект» отговорил, развернулся и уходил! Что характерно не в сторону парадных ступеней министерства, а вдоль набережной, забирая правей короче мимо!
«Но но как же?!»
Наряду с еще не остывшим торжеством приходит понимание, что установка «непогрешимых» шефов ошибочна клиент пришел со стороны и уходит на сторону! Что подозревало скорей случайный характер встречи, а не на привязку-ловушку, на которую организовано наблюдение сиречь министерство.
И что порождает неуверенность: «А тот ли этот? Или ошибка?» И глупейшее ощущение собственной неподготовленности и дилетантства на такой непредвиденный ход: «Идти, догонять? Проследить? Но не бросать же дурацкое удило, порушив всю легенду?!»
Бездарная растерянность находит выход, когда неожиданной мандражной трясучкой начинает щемить в мочевом пузыре: «Ну, конечно! Оставить все, и, как тут принято, по-свойски кинув: я отлить, протопать вслед»
Да только поздно метаться ушел и не догнать. Не побежишь же?
Теперь вставала дилемма сообщать или не сообщать куратору? Мысль трепетала в голове весь день, подытоживаясь уже по возвращению домой, в квартиру, взглядом на зашторенное окно, закрытую форточку, которые надо было расшторить и открыть условные знаки затребования контакта или закладки контейнера. Но сначала достать фотокопии:
Вроде тот а вроде нет.
«И что доложить? О своем проколе? Случайный, скользящий характер встречи с клиентом не дает повода и главное уверенности».
Однако давешняя растерянность как пришла, так и ушла: «Завтра будет день будет пища. Засечь время и смотреть завтра».
А после двенадцати ночи обязательно включить радиоприемник. Это был почти еженощный ритуал принять указания, если таковые будут. Да и просто послушать «голоса́».
За полночь фирмачевский «панас»[63] пошипел на необходимой частоте, проговорив незначащими фразами Для агента «Октавия» сегодня опять ничего.
Рука крутнула колесико настройки на всегда интересующий канал, подстраивая, добиваясь приема без хрипоты
Картавый диктор рассказывал о военной поддержке Кремлем преступного режима аргентинской Хунты, посягнувшей на территориальную целостность Великобритании, не без доли сарказма поздравляя советских военных летчиков, высадившихся на аргентинской авиабазе на Огненной Земле.
ВВС. База «Коменданте-Эспоре». Рио-Гранде
«Под крылом самолета зеленое море» дальше песенка не подходила.
Капитан Беленин склонил голову с высоты двух километров даже легкая дымка тумана укрывала все виды. Но когда ходили по нижней кромке облачности, под крылом проносился
«И не море вовсе океан, и скорее не зеленого, а серого цвета Атлантический. Заграничные земли, заграничные воды. Черт!»
«Су» крутанул «полубочку», выходя в новый вираж Павел не ожидал, мотнув головой с неприятными ощущениями.
Сегодня к управлению и не притрагивался, сидя в «спарке» сзади. Рысачил кубинский товарищ показывал, сорвиголова (вот уж точно), на что учился в Союзе и какие навыки приобрел в «интересных местах», например в Анголе Дорвавшись, накручивая пилотажу.
«Могет. Резок. Так и подергивало в некоторых моментах ухватиться, перехватить ручки. Даже пассажиром, а спина вспотела. Но парень опытный. Его, кстати, тоже вытащили с переучки на Миг-23 и отзывался о нем, о двадцать третьем, прямо-таки восторженно. Ну, еще бы. Сам такой же».
Снова сев на «Су» после «Мига», капитан Беленин, что называется, почувствовал обратную разницу и честно, после «двадцать третьего» Су-22 истребителем-бомбардировщиком уж и не тянуло называть чисто бомбер Вот его удел. Тем не менее «сухарик» определенно поосновательней и покрепче сделан.
Это особенно ощущалось на вот таких виражах с максимальной эксплуатационной нагрузкой на режимах разной стреловидности.
И техники отмечали простоту, надежность и неприхотливость конструкция шарнирного узла и консолей крыла Су-17 (он же Су-22) не в пример выносливей «миговской», не требующая ежедневной «пробивки» смазкой.
И техники отмечали простоту, надежность и неприхотливость конструкция шарнирного узла и консолей крыла Су-17 (он же Су-22) не в пример выносливей «миговской», не требующая ежедневной «пробивки» смазкой.
А на «Мигаре» прям «трещало». Во всяком случае, так казалось.
В наушниках прошипело с земли руководитель полетов дал «отбой» задаче.
Ответил кубинец, крутанул напоследок нисходящую «бочку», возвращаясь на аэродром. Сели мягко, покатились на пробеге. Беленин высматривал, где стоит «аэродромный», принимающий тормозные парашюты Дождался момента, когда прокатывали мимо, и только тогда сбросил (бывало ветром парашюты несло так, что бедолаги замаивались догонять). Уже выруливая к стоянке, впередисидящий поднял фонарь, впуская свежий воздух. Павел последовал его примеру.
Кубинец и рулил с каким-то вычурным изяществом, «педалируя» (в смысле управлял педалями) не напрямки, а впритирочку объехав аэродромный тягач, выписал поворот, с расчетом встать на стояночное место, снова в предстартовом положении.
Принимающий «аэродромный», поджидая, поднял руки и опустил, когда самолет занял положенное место у белой полосы на бетонке Баста.
Нажатием на тормоз машина замерла, мягко качнувшись, клюнув носом.
«Приехали».
Плавно убрав обороты, выключили зажигание.
Утихший «Су» еще чем-то жужжал в гидросистемах, потрескивал остывающим металлом.
Пока катили с открытыми фонарями, и пот на спине успел высохнуть.
Подали стремянки, стали выкарабкиваться. Сунув шлемы под мышку, потопали в домик руководителя полетов расписаться в журнале.
Вся первая половина сентября прошла в напряженной подготовке лётного состава эскадрильи на советские Су-22.
Аргентинское командование адекватно оценивало все сложности и необходимые сроки на переобучение своих пилотов даже самых опытных. И вариант с кубинскими летчиками в кабинах истребителей-бомбардировщиков, видимо, их вполне устраивал. Однако столичные чины в штабе ВВС Аргентины все же были настоятельны, требуя непременно разбавить эскадрилью своими асами.
После обкатки на учебных «спарках» из полутора десятков человек было выбрано четверо по принципу «самые-самые».
Неизвестно, что там задумали «высокие погоны» в Буэнос-Айресе, но в процессе обучения обретали невольный опыт и сами советские инструкторы: летали над Огненной Землей, ориентируясь на агрессию со стороны Чили, изучали район боевых действий. Особое внимание уделялось действиям над морем, в условиях большого удаления от района базирования.
В этом случае нарабатывали налет с полной загрузкой. Весьма характерной: четыре подвесных топливных бака, а на оставшиеся две подвески под вооружение цепляли «чугунки»-полутонки (имитаторы).
Но в «оружейку» ходили, смотрели чем их хотели заряжать, штуки там лежали серьезные: «воздух-поверхность», управляемое, высокоточное, новейшее.
В связи с этими участившимися дальними полетами над морем прошел устойчивый слушок (как это водится, сарафанно-солдатским радио), что рассматривается задача нанести ракетно-бомбовый удар непосредственно по английской войсковой группе, высадившейся на Фолклендах. Якобы с подвешенными ПТБ в перегоночном режиме дальность «сушек» позволяла достигнуть островов, нанести удар и вернуться на аэродром базирования. По этому поводу, естественно, пошли гулять пересуды Коллектив (как бы партия не направляла и не сплачивала) это всегда разномнения позиции и оппозиции, адептов идиомы «в споре рождается истина».
Мнения авторитетных специалистов и просто всезнаек были однозначны: «чушь!»
Паша Беленин, не хуже остальных зная табличные цифры «боевого радиуса» Су-22, и чем отличаются режимы, «перегоночный» и «боевой», в целом с такими оценками соглашался. Но вот призадумался.
После их экзерсисов на «мигарях», там, в небе над азиатскими морями, теперь столь категорично отвергать такую возможность челночного пролета на запредельную дальность не стал бы.
Да и неспроста из Союза вместе со всей остальной военно-технической комплектацией к «сушкам» привезли ПТБ повышенной емкости. Однако начальство (и свое и аргентинское) пока загадочно отмалчивалось.
Комэск (а у него был целый штаб специалистов) либо тихарился до поры, либо сам не все знал.
Пока же только шли тренировочные и обучающие полеты.
Летали специально с ПТБ с пустыми и полными, с уже помянутыми «чугунками», чтоб натаскать на лишний вес, лишнее лобовое сопротивление, на ограничения по перегрузкам.
Летали специально с ПТБ с пустыми и полными, с уже помянутыми «чугунками», чтоб натаскать на лишний вес, лишнее лобовое сопротивление, на ограничения по перегрузкам.
Сложный пилотаж, кстати, крутить можно было и со всем этим «навесным добром» без разницы, где висят «гири», под крылом или «животом» «сухарик» машина крепкая.
Правда, там уже вступали в силу особенности управления, которые, в том числе и отрабатывали.