Нам туда нельзя, проговорила Антипия. Она придерживала под подбородком изумрудный платок, который рвал ветер. Глаза у нее были дикие. Мы не должны туда ходить.
Куда?!
Она подбородком показала куда-то.
Чего мы встали?! Софья, тяжело дыша, приблизилась к ним, нагнулась и уперлась руками в колени. И вообще, зачем мы сюда лезли?! Кто-нибудь знает? Нельзя, что ли, с пляжа посмотреть?
Не ходи туда, сказала Меркурьеву Антипия.
Девочки, не нервничаем! призвал он. Мы сейчас обойдем маяк и вернемся в гостиницу.
Стой, не ходи!..
Но он уже скорым шагом шел по каменной террасе. Ветер рвал полы куртки и капюшон. Под кроссовками скрипели песок и мелкие камушки.
Василий Васильевич перепрыгнул канавку, размытую дождями, и приблизился к серой, наглухо закрытой двери с двумя поперечными перекладинами. Дверь была укреплена проржавевшими железяками, и казалось, что она не открывалась много лет.
Меркурьев потянул чугунное кольцо, заменявшее дверную ручку, и дверь подалась так неожиданно легко, что он чуть не завалился на спину.
Туда можно войти!..
Он заглянул. Внутри царил полумрак, и после солнца и ветра трудно было различить что-нибудь определенное. Василий Васильевич оглянулся. Со стороны моря подбегала Антипия, куда-то показывала рукой.
Что? Василий Васильевич посмотрел, куда она показывала, и ничего не увидел. Что такое?!
Посмотри!..
Меркурьев аккуратно прикрыл тяжелую дверь и посмотрел.
Он увидел лакированные ботинки среди кустов желтой травы, и удивился, кому пришло в голову лежать в траве в ноябре месяце. Затем он увидел задравшиеся брюки, а следом неестественно вывернутую руку в песке. Ладонь была голубоватого цвета, и эта вывернутая ладонь все ему объяснила.
Он понял как-то сразу, моментально, у подножия маяка в траве лежит мертвый человек.
Преодолевая страх, Василий Васильевич подошел и посмотрел.
Один из тех двоих, что вчера пировали в гостиной островерхого дома и пели «Ах, какая женщина, какая женщина!», лежал на спине, уставившись в небо стеклянными глазами. Одна рука вдоль тела, вторая выгнута под каким-то странным углом. Он был в костюме как вчера, рубаха распахнута на пузе, пуговицы отлетели, и видно было волосатый, абсолютно белый живот.
Антипия быстро и жарко дышала Василию Васильевичу в ухо.
Что вы там нашли? Опять янтарь какой-нибудь?
Софья подошла поближе, вытаращила глаза и громко сказала:
Ой! Подумала и добавила: Мы же его знаем! Это тот, вчерашний! А чего он здесь лежит?
У кого телефон с собой? спросил Василий Васильевич будничным голосом. Я свой в комнате оставил. Надо бы позвонить.
У меня, Софья достала телефон. Куда звонить? Нет, а чего он лежит?
Он умер, объяснила Антипия, Софья засмеялась:
С перепою, что ли?.. Такие, как он, просто так не умирают! Эй! Вставай! Она немного подвинула Антипию, нагнулась и потрясла лежащего за плечо. Потом оглянулась.
Чего это с ним?
Он умер, повторила Антипия.
Почему?!
Видимо, свалился с маяка, нетерпеливо сказал Василий Васильевич. Можно мне телефон?
Софья сунула ему трубку и еще раз посмотрела на лежащего.
Слышь, мужик, она ткнула его в бок носком ботинка. Вставай. Или ты правда помер? А это который из них? Их же двое было!
Я не знаю, прошелестела Антипия.
Отделение? между тем говорил в трубку Василий Васильевич. Моя фамилия Меркурьев. Возле заброшенного маяка мы обнаружили труп. Да, самый настоящий. Нет, просто человек лежит, и все. Хорошо. Ждем.
Он вернул Софье мобильный и сказал:
Сейчас приедут.
Откуда вы взяли телефон отделения? строго спросила Антипия, словно подозревая Меркурьева в обмане. Он взглянул на нее и ответил неохотно:
Сейчас приедут.
Откуда вы взяли телефон отделения? строго спросила Антипия, словно подозревая Меркурьева в обмане. Он взглянул на нее и ответил неохотно:
В интернете. Я же не ясновидящий! Я могу только в интернете посмотреть, проще простого!
Солнце прикрылось облаком с синим днищем, и сразу стало холодно, море потемнело, мокрый песок оказался серым, а не золотым.
Антипия нагнулась над телом и зачем-то полезла в карман пиджака покойного.
Не нужно ничего трогать, сказал Василий Васильевич, искоса на нее взглянув.
Мне надо.
Меркурьев не стал ее останавливать. Зачем?.. Он сунул руки глубоко в карманы куртки, поднял плечи ему неожиданно стало холодно и стал смотреть на море.
Который из двух Александр Федорович или Иван Николаевич?
Вчера ночью это тело было вполне жизнерадостным свином. Свин весело хрюкал, опрокидывал водочку, громко пел, выел огромный кусок заливной рыбы и ликовал при виде подноса с шашлыками.
Сейчас он лежит в бурьяне невидящие глаза распахнуты в небо.
Как это возможно? Почему так получилось?
Софья взяла его за локоть, он повернулся и стянул с головы капюшон.
Я здесь не нужна, наверное, сказала она совершенно спокойно. Вы его нашли, вы и объясняйтесь. Я ничего не видела.
Меркурьев кивнул.
Я пойду, да?
Он опять кивнул.
Как ты думаешь, повеселев, спросила Софья, лучше по променаду или по шоссе? Они же из поселка приедут, значит, лучше по пляжу, да? Чтобы на них не наткнуться.
По пляжу лучше, согласился Василий Васильевич.
Ну все, тогда я побегу, быстро сказала она и поцеловала его в щеку. Как-то неудачно получилось, да? Завтра опять гулять пойдем, только в другую сторону!
Софья кокетливо погрозила ему пальцем, обежала вокруг маяка и стала аккуратно спускаться по насыпи из валунов. Среди серых камней мелькала яркая куртка.
Зачем ты ее отпустил?
Меркурьев опять натянул капюшон.
Она все равно не осталась бы, а шуму было бы много. Что ты искала у него в карманах?
Ничего, фальшиво ответила Антипия. Я просто посмотрела.
На месте происшествия ничего нельзя трогать. Тем более лезть в карманы трупа!..
Я заглянула, повторила она упрямо. И все!..
И они стали вместе смотреть на море. Ветер трепал и рвал ее бирюзовые одежды.
Откуда ты узнала, что там мертвое тело? Меркурьев сбоку взглянул на Антипию. Ты говорила нам туда нельзя, не ходите!.. Ты что, уже видела его?
Я проводник между мирами, заявила Антипия веско. Я вижу то, чего не могут видеть остальные. За старым маяком я увидела смерть!
Что ты мне сказки рассказываешь!
Можешь не верить, но так и есть.
Ясно. И на всякий случай порыться у него в карманах тебе тоже велели духи, заключил Василий Васильевич. Который из них? Иммануила Канта или королевы Брунгильды?
Ты ничего не понимаешь, отчеканила Антипия. Как все люди, ты косный и ограниченный человек.
Это точно. И как косный и ограниченный, я обязательно скажу эмвэдэшникам, что ты рылась у него в карманах и заранее знала, что мы найдем труп.
Ты волен говорить им все, что угодно.
И скажу, мстительно пообещал Василий Васильевич.
Они стояли довольно долго и совершенно замерзли, Антипия принялась сморкаться и утирать мокрый холодный нос бирюзовым носовым платком, а у Меркурьева на глаза наворачивались слезы, когда за спиной коротко взвыла сирена. Они синхронно вздрогнули и оглянулись.
Антипия уронила бирюзовый платок.
Позади них, утопая покрышками в песке, стоял белый «фордик» с синими полосами и надписями на бортах. Двери открылись, из них выходили люди.
Пойдем поговорим, сказал Василий Васильевич хмуро.
И он впереди, она за ним они двинулись к машине.
Было почти темно, когда «Форд», прошуршав колесами по липовой аллее, высадил Меркурьева и Антипию под чугунным козырьком крыльца.
Меркурьев, у которого зуб не попадал на зуб, вылез первым, позабыв о том, что должен быть галантным, и, нагнувшись к окну, сказал водителю в форме:
Подожди, парень, не уезжай, я только за кошельком сбегаю!..
Антипия тоже выбралась и торчала рядом, держа себя за локти. Она так сильно тряслась, что все ее одежды колыхались.
Иди внутрь, велел ей Меркурьев.
Не суетись, мужик, весело ответил парень. Давай водки накати и спать ложись! Не нужно мне никаких денег!..
Ты ж нас довез! Мы бы автобуса до завтра ждали!
Я вас по дружбе довез, засмеялся парень. Главное что? Главное «глухаря» не поимели! Я бы тебя за такое до Москвы довез! Все ясно набрался крендель в зюзю, залез на башню и навернулся! Дело открыто, дело закрыто! Одно удовольствие, когда такие показания дают! Все, бывай, мужик, мне тоже домой охота!..
В два приема он развернулся на брусчатке и покатил по гравию. Перед поворотом красным светом полыхнули тормозные огни его машины, и «Форд» свернул на шоссе.
Набрался в зюзю, повторил Василий Васильевич задумчиво, навернулся, дело закрыто.
Так и есть, простучала зубами Антипия.
Иди в дом. Ты в этих лохмотьях, наверное, все места себе отморозила.
С-сари, вся трясясь, выговорила Антипия. С-с-с-самая удобная одежда во Вс-с-селенной.
Не только самая удобная, согласился Василий Васильевич, но и самая подходящая для нашего климата!..
Он взял прорицательницу за ледяную руку, потащил за собой и втолкнул в дом.
В вестибюле горел свет теплилась желтым светом неяркая люстра и полыхал камин. Василий Васильевич весь, с головы до ног, моментально покрылся «гусиной кожей».
Антипия, как сомнамбула, подошла к камину, стала перед ним и вытянула руки ладонями вперед.
Нужно переодеться и поесть. Пошли! скомандовал Василий Васильевич.
Я пока постою, проблеяла Антипия. Я что-то немного устала. Погреюсь тут.
Меркурьев подошел и вновь потянул ее за руку.
Нужно одеться, сказал он ей в лицо. И обязательно поесть! Лучше всего горячего мяса. И водки выпить.
Я вегетарианка. И водку не пью.
Кто не курит и не пьет, продекламировал Василий Васильевич, тот здоровеньким помрет. Пошли. Ты же по соседству со мной живешь?
Она кивнула.
Из гостиной доносились голоса, и Меркурьеву показалось, что среди них он различает голос утреннего гостя, но заходить не стал.
Когда они уже были на лестнице, двери распахнулись, и показалась Нинель Федоровна с подносом, уставленным стаканами.
Василий Васильевич! Мура! Домоправительница поискала глазами, куда пристроить поднос, приткнула на овальный столик с цветочной вазой и всплеснула руками. Господи, почему так долго?! Что там с вами делали, в отделении?!
Все в порядке, мужественным голосом сказал Меркурьев.
Они от нас в два часа дня уехали, всех опросили, да и ладно! А вас все нет и нет! Я вся извелась!..
Нинель Федоровна, нам бы поесть и выпить.
Ну, конечно! Господи, сейчас все, все будет! Я утку специально никому не давала, для вас берегла!.. Мурочка, может, чайку горяченького в комнату подать? Я сейчас организую, моментально!