А эти
Понятное дело, для неженатых и незамужних. Для тех, кто особо не ценит комфорт. Для тех, у кого мало денег, кто домой приходит поздно и ненадолго, а то и просто спать
Узкие коридоры, низкие потолки, шаткие лестницы с измазанными невесть чем перилами и мусором на ступеньках
Зинаида поежилась, но во двор вошла решительно. С Полканом?
Ха! С Полканом ей никто не страшен!
Дворник (эти субъекты везде одинаковы) покосился на нее с неприязнью. Фартук, бляха, борода, разве что картуза не хватало в княжествах они были не в моде. И голову бородача украшал котелок. Смотрелся он на нем, прямо скажем, нелепо.
- К кому идете, тора?
- Жом Садальский на каком этаже проживает?
- В мансарде, тора. Прикажете позвать?
- Проводите меня, жом, - в руку бородача мягко легла монета, и дворник на глазах подобрел, расплылся в улыбке.
- А то как же, тора! И свечку сейчас возьму, темно там. Чтобы ногу не подвернуть
Зинаида благодарно склонила голову.
- Буду вам очень признательна, жом.
Признательна она действительно была. Своим топотом дворник спугнул несколько крыс, а уж лестница
Нечто ужасное!
По таким лестницам надо заставлять ходить их хозяев! Постоянно! Пока не переломают ноги или не починят лестницы. Нини боялась прикоснуться к перилам даже рукой в перчатке гадость! Подъем закончился на крохотной площадке,, на которую выходили двери трех комнат. В одну из них и постучал дворник.
- Дохтур, открывай! К тебе пришли!
Станислав открыл не сразу. И удивленно посмотрел на Иду.
- Вы?
- Жом, мы с вами договорились, - сдвинула брови девушка.
Станислав смутился. Но не говорить же даме в лицо я думал у вас эта придурь пройдет через два часа! А потому
- Дохтур, открывай! К тебе пришли!
Станислав открыл не сразу. И удивленно посмотрел на Иду.
- Вы?
- Жом, мы с вами договорились, - сдвинула брови девушка.
Станислав смутился. Но не говорить же даме в лицо я думал у вас эта придурь пройдет через два часа! А потому
- Умоляю подождать меня буквально пять минут. Я сейчас спущусь!
Ида вздохнула.
Поглядела на крохотные часики. На дворника.
- Жом
- Лешек. Жом Лешек, тора.
- Жом Лешек, проводите меня, пожалуйста, вниз. И если вас не затруднит, найдите для нас коляску.
Просьба была подкреплена еще одной монетой и воспринята крайне положительно.
- Конечно, тора.
Зинаида развернулась и направилась вниз. Все она поняла обидно! Знаете, как обидно?
Ничего! Она еще всем докажет и в первую очередь этому хаму!
Благотворительный базар!
Тьфу!
Аптекарский склад.
Склад с тканями.
Последним навестили лавку, которая единственная в городе торговала медицинскими инструментами. Навестили, хотя Станислав пытался откреститься от ее посещения.
- Тора Ида, это уже слишком.
- Слишком?
- Вы потратили больше, чем я зарабатываю за год.
- Я тора, мне можно.
- Вы мне будете это до конца моей жизни припоминать?
- Я не рассчитываю на столь долгое знакомство, жом.
Станислав покраснел. Но не сдался.
- Я не рассчитывал на столь многое.
- Я знаю, на что вы рассчитывали, жом. Но я видела вчера тех несчастных
Зоркий взгляд княжны подметил и ветхое белье. И лекарства если их действительно не хватает?
Пусть будет! Она не обедняет! Не каждый же день так шиковать! По ее прикидкам, денег, полученных от продажи перстня, ей еще на год хватит. А там кто знает?
Ида очень надеялась, что приедет Анна.
А теперь инструменты! Что там нужно? Скальпели, зажимы, пила брррр!
Жуткое, все же, зрелище! Удастся ли ей справиться с собой?
А, даже если не удастся! Кому-то она да поможет! А это уже неплохо!
Яна, Русина.Лужа. Канава. Ухаб. Лужа. Канава. Ухаб
Яна крутила педали.
Напевать песенку кота Леопольда ее давно не тянуло. Хотя первое время она и насвистывала что-то подозрительно похожее.
Но погода портилась, попа подмерзала, а ночлег все не находился.
А это что такое?
Постоялый двор «Три версты».
Яна довольно улыбнулась и повернула велосипед к человеческому жилью.
Память Анны подсказала, что действительно. Подобные постоялые дворы повелось ставить на всех дорогах еще в те времена, когда династия начиналась. Как бы не раньше.
Там тебе и горячая пища, и ночлег, и сменные лошади, если надо. И дилижансы останавливаются останавливались. В поездах, конечно, удобнее, но и сейчас постоялые дворы пользуются спросом.
Брошен?
Ан нет!
Свет горит то есть свечи или лучина
Яна заколотила в ворота. Собаки отозвались лаем.
- Кого Хелла несет? заворчали в доме.
Яна едва удержалась чтобы не фыркнуть.
Именно Хелла.
Именно несет. Но не объяснять же это первому встречному.
- Пустите переночевать, хозяева?
- Не пускаем и не подаем!
- Я не нищая! обиделась Яна.
Хозяин присмотрелся.
- Жама?
Яна позвенела звоночком от велосипеда, заставив дворового пса забиться в истерике. Хм не лучшая аттестация двору. Приличный пес не брешет. Но рвет в клочья и только врага. Она-то знает, на кордоне выросла!
А эта побрехушка
Ладно, дело десятое.
- У меня есть, чем заплатить. Пустите переночевать? Я промерзла,, и от горячего не откажусь.
Хозяин несколько минут думал. Разглядывал Яну. Яна смотрела на него в ответ.
Больше всего хозяин постоялого двора напоминал поставленное на-попа полено. Сучки с него обрубили, но толком не обтесали. Так и ходит поленом. И то, что его облачили в штаны, картуз, жилет и поддевку, впечатления не улучшало.
- Проходите, жама.
- Благодарю.
Яна, не чинясь, прошла внутрь. Протопала мимо пса, от которого во все стороны аж слюна летела, поставила велосипед под навес, к дровам.
- Ишь ты, хеллина маш-шинка, - бормотал хозяин, поднимаясь по ступенькам. Раньше без них жили и ништо, а сейчас безлепие творится. Ишшо анператор отрекси что ж это деется-то?
Яна приняла это ворчание, как приглашение к разговору. И коротко обрисовала положение дел.
Императора расстреляли. Вместе со всей семьей.
Яна приняла это ворчание, как приглашение к разговору. И коротко обрисовала положение дел.
Императора расстреляли. Вместе со всей семьей.
Освобожденцы упорно забирают власть в свои руки.
Будет война,, значит, будут грабить, убивать, насиловать одним словом будет весело. Прячьте, что можете, бегите, куда захотите.
Хозяин выслушал, но Яна сильно подозревала, что не поверил. Оно и понятно
Даже в газовые камеры люди шли часто добровольно. Такого ведь не может быть, правда? Этого не может быть, потому что не может быть никогда
И умирали.
Вот и этот мужчина будет терпеть до последнего. Цепляться за свой дом, семью
Яна прикусила губу.
Выхода нет. Она ничего не может сделать. Ни-че-го. Ей отпущен ровно год, сейчас уже меньше. Надо забирать ребенка и уезжать. А потому
Ужин был так себе. Но щи были горячие, а хлеб не слишком черствый. Яна угрызла горбушку, выхлебала миску щей и посмотрела на трактирщика.
- Где положите, хозяин?
На столе мягко блеснул серебряный рубль.
Много, но чего ей экономить? Вот еще не хватало! На ее век экспроприаторов хватит.
Хозяин сгреб его и кивнул Яне вбок. Та последовала за мужчиной.
Комнатка была небольшой.
Кровать, сундук и стул со столом в ней помещались. А больше и ничего. Окно и дверь.
- Кислых щтей хотите, госпожа?
- Кислых щтей? переспросила Яна.
- У моей жены они хороши, она три изюминки кладет на бутылку. Получается хоть анператора угощай!
Яна промолчала. Честно говоря, она отвлеклась, рассматривала кровать на предмет клопов и блох. Но не было.
Либо, давно никто тут не ночевал, вот и ушли твари. Или просто выскоблили все?
Хозяин принял ее молчание за согласие, пообещал принести загадочные «шти» и удалился.
Яна осмотрелась.
Принюхалась
Оп-па!
Ее опасения сразу вызвали две вещи. В комнате не было ни задвижки или щеколды на двери. Не было и задвижки на окне.
Здесь живут столь возвышенные люди? Чтобы хозяин постоялого двора на дверь крюка не приделал? А если кто напьется, буянить начнет?
И второе
Запах щелока.
Сильный, отчетливый, идущий от кровати. Ее щелоком заливали, что ли? А зачем?
И не так ведь давно, запах еще не выветрился.
Вернулся хозяин. Поставил на стол большую кружку.
- Пейте, жама. Хороши шти
- Сейчас выпью, благодарствую, - Яна отозвалась рассеянно. Думала она сейчас о другом. Вот ложиться спать буду черного ведра у тебя нет? На двор бежать, ежели чего?
- Как не быть! Принесу сейчас!
Хозяин вышел за дверь.
Яна плюнула на все, и быстро опустилась на колени. Посветила свечой под кровать.
Там, где никто не будет искать и оттирать, на досках кровати, снизу, были разводы. Хорошо ей знакомые, бурые
- Жеванные мухоморы!
Похоже, она попала в бандитский притон?
Как это мило!
Пока хозяин не вернулся, Яна успела сделать одно. А именно выплеснула «кислые шти» под кровать, в дальний угол. Заодно и выяснила, что под этим понимается.
Обычный квас, только ядреный. И травами пахнет в таком отраву спрятать милое дело.
Хозяин вернулся быстро.
- Вот ведерко, жама. Куды поставить?
- Вот сюда, - показала Яна на угол ближе к окну. Скажите, жом, много ли народу у вас гостит?
- Да никто и не заехал, кроме вас, жама.
- Вы один тут бытуете?
- Я, да женка моя, да сын младший. Старших ишшо двое было, да ушли, жама. Можа, вам еще чего принести?
- Нет, благодарствую. Спать, что-то хочется
Яна сделала вид, что зевает и пронаблюдала, как блеснули удовлетворением глаза мужчины. Снотворное.
Суки!
За трактирщиком закрылась дверь.
Яна злобно ухмыльнулась.
Трое?
Даже если ты солгал, мне плевать! Всех убью, сволочь! Только суньтесь!
А пока почему бы не подремать часок? Что-то подсказывало Яе, что сразу не нападут, дадут ей время уснуть. А для уверенности поставим «сигнализацию».
Помойное ведро, на него таз и кружку из-под «штей». Ох и грянет! Чертям тошно станет!
Яна, не раздеваясь, уселась на кровать и прикрыла глаза. Револьвер лежал у ее руки, полностью заряженный. Хоть придремать чуток
Глава 5
Грянуло.
Что есть, то есть.
Стоило кому-то шевельнуть дверь, как грохнул таз, зазвенела осколками кружка, покатилось ведро. И вошедшего в комнату трактирщика Яна встретила ласковой улыбкой голодной гиены.
Грянуло.
Что есть, то есть.
Стоило кому-то шевельнуть дверь, как грохнул таз, зазвенела осколками кружка, покатилось ведро. И вошедшего в комнату трактирщика Яна встретила ласковой улыбкой голодной гиены.
- Одеялко мне пришли подоткнуть, жом? Колыбельную спеть? Руки вверх, сволочи!
- Зря вы так, жама, - остановился мужчина. Могли бы безболезненно отойти, во сне б и отлетела душенька, а теперь больно вам будет.
Яна в дискуссии вступать не собиралась. Тем более, что за трактирщиком в дверях воздвигся парень размером шесть на восемь. Плечи едва в дверь проходят.