Леля закрыла глаза и представила они отпирают дверь в дом, скидывают сапоги и куртки, затапливают камин, и в нем начинают потрескивать сухие полешки, отбрасывая мелкие, яркие и колючие искры синие, красные, белые. А они рядом сидят в любимых креслах напротив камина и не спеша не спеша! потягивают любимое белое винцо.
Ключевое, главное слово не спеша! Потому что тогда уже некуда будет спешить. Дела свои она непременно поправит, муж выздоровеет и будет в полном порядке. И спать они улягутся поздно, часа в два ночи или в три. И назавтра вот где счастье! они будут спать сколько влезет. Нет! Не спать они будут дрыхнуть, счастливо и спокойно, как говорится, без задних ног.
Проснувшись не раньше двенадцати, ни-ни! примутся долго и тщательно завтракать подробно так завтракать, с обильным горячим, например картошкой с селедкой. А после пару чашек кофе, пренепременно! Густого, ароматного, с кружевной пенкой.
А уж потом, надев валенки, старые дубленки и теплые варежки, под ручку, вдвоем, по узкой, недавно протоптанной тропке в лес. И острый, желтый солнечный луч пронзит красные стволы высоченных сосен и осветит полянку, на которой они присядут всего-то на пару минут! на поваленную елку, просто чтоб отдохнуть.
А она зажмурит глаза и положит голову в смешной вязаной шапке с помпоном ему на плечо. И они будут просто молчать Потому что и говорить ничего не нужно: они понимают друг друга без слов столько лет за спиной, целая жизнь.
Именно целая жизнь! И сколько было там, за спиной, испытаний! И все вместе прошли. Вместе. И последняя беда их не развела, а снова соединила.
Скрипнет снег под ногами, и упадет рыхлая белая горсть с ветки проскачет белка. И громко, сварливо каркнет ворона.
А они медленно побредут к дому, где ждут их тепло и уют, а еще тяжеленная кастрюля борща, малинового, густого и вкусного спасибо Сонечке, верному другу!
А под борщец она мелко порежет чеснок и тонко-тонко сальце! Ах какое сальце привезла Сонечка им в гостинец из-под Полтавы розоватое на просвет, мраморное просто! И сальце это на бородинский хлебушек, а? И по сто граммов водочки! Не возбраняется, правда, после прогулки и морозца! А после снова спать, спать Отсыпаться. Приходить в себя. От всего, что на них навалилось.
Имеют право? Имеют! А вечером снова камин и вино.
Все, хватит, хорош! Так все и будет! Правда, пока пока до этого далековато и ее ждут дела. И она к ним готова.
А что, у нее есть выбор? Смешно
Утром опять позвонила Галочке. Трубку взял Виктор. Голос звучал вполне прилично и даже оптимистично:
Завтракали, собираемся на прогулку. Погода? Прекрасная! А у вас? Как всегда? Да, климат у нас Что говорить? А здесь европейская зима! Но говорят, что очень удачная тепло и сухо. Хотим даже в магазинчик зайти мне кое-что нужно. Так, ерунда пара сменных трусов, пустяки. Дойду, не волнуйся! А куда я денусь? Дойду! Нет, думаю, что вполне осилю ну, надо же когда-нибудь начинать! Тебе нравится мое настроение? Да, все нормально! Домой? Конечно, хочу! А ты сомневалась? Нет, шов не болит, со швом все в порядке, чисто и сухо, как говорит твоя подруга. И с аппетитом все нормально, я же тебе говорю! Есть хочется, да. Вот захотел вчера блинчиков, так Галочка твоя мне их напекла! Съел штук пять или шесть, ты представляешь? Вот именно прогресс, ты права! Смотрю телевизор, пытаюсь копаться в айпаде. А ты? Когда собираешься? Конечно, скучаю, что за дурацкий вопрос! А что там у Кати? Поправилась, да? Ну и слава богу, что все хорошо. Когда позвонишь? Вечером? Окей. Дать трубку Галине? Ну раз все узнала Целую! Привет! И до вечера, да!
Леля медленно положила трубку и почему-то задумалась. И даже что уж таить греха? как-то раскисла. Расстроилась? Да нет, слово не то! Именно так раскисла. Почему? Вот ведь дура! Голос мужа был бодр и даже весел, дела шли, кажется, вполне неплохо прогулки, аппетит, блинчики на ужин. Сухой шов. Что еще надо? Да только твердить «спасибо» небесам и Галочке. Конечно, Галочке! А кому же еще? Это надо признать. Но почему так кольнуло ее глупое сердце? Почему стало не по себе? Ревность? Да глупость какая! К кому ревновать? К Галочке? Ну просто смешно! И кого? Тяжелобольного человека? Только-только отползшего от края могилы? Нет, она точно дура! И еще плохая жена. Не оставила лишнюю пару трусов! И кольнуло ее оттого, что стало стыдно, неловко и неудобно. И ревность тут ни при чем! Только получается, что Виктор без жены обходился! Совершенно запросто обходился вот в чем, собственно, дело.
Да! И еще кое-что. Муж снова не задал ни одного вопроса. Ни слова, как у нее да что. Нет, конечно, обижаться грех она давно к этому привыкла. От ее дел он всегда подчеркнуто отстранялся, всегда. Но почему же именно сейчас так стало обидно? Почему она все не может привыкнуть? Ведь все понимает, а клинит опять.
Ну а потом Леля начала собираться дела, увы, не ждали.
Перед уходом глянула билеты туда и обратно. Туда один, обратно два. Ей и мужу. Вечером надо будет хоть эту тему закрыть. И еще позвонить Галочке. Свинья она, Леля, неблагодарная. Крутит чего-то в больной голове, а там практически чужой человек вытаскивает ее мужа. Кладет на него здоровье и жизнь, войдя в ее «тяжелое положение».
Дед Семен учил: главный и самый отвратительный недостаток у человека черная неблагодарность. И вот сейчас она попала в число презираемых дедом людей.
Первые полдня все было неплохо по крайней мере, так казалось. А вот часам к пяти поняла тот, кто обещал помощь, крутит. В смысле врет. Ничего у него не получается, судя по всему, а озвучить это не может. Не хватает силенок. Или ей так стало со страху казаться?
Закрылась в кабинете и стала думать. Сопоставлять. И все поняла окончательно нет, не помогут! Скорее всего, не смогли. Подвели. Да нет, ничего особенного так часто бывало. Ко всему, надо сказать, она давно привыкла, как ей казалось. Сколько раз подводили, не сдерживали данных слов и обещаний, сколько раз просто банально обманывали, ничтожно врали, подставляли. И даже кидали. А сейчас что на выходе? Да кошмар, вот что! Ничего не связывалось, не складывалось, не выходило. Вот что на выходе! И это означало только одно у нее, Лели, Ларисы Александровны, очень большие потери и огромные неприятности! И вся ее «сладкая жизнь» и сладкая фабрика по-прежнему под угрозой.
А ведь Виктор прав: бизнес в России это, знаете ли, не для слабонервных! Слабонервной она не была это точно. И приняла правила игры раз и навсегда. Приняла скрепя сердце, отвергая душой но понимая умом: Расея-матушка! Здесь все именно так, и никак не иначе. И что остается? Или вали, или мучайся дальше в родных пенатах. Валить не хотелось. Россию она любила. Можно было и по-другому, например, работать на «дядю». Она бы и здесь наверняка! быстро сделала приличную карьеру и зарабатывала хорошие деньги. На жизнь бы точно хватало. Но! она-то всегда стремилась к другому если и не к большим деньгам, то к самостоятельности, росту, своему делу, где она полноправная хозяйка. Ну а к этому прилагались и все прочие хлопоты, проблемы и проблемки и, разумеется, потери. Леля четко понимала: это ее путь. И другого не будет.
Правда, каждый раз, когда прикладывали мордой об асфальт, было непросто. Пару раз приходили в голову мысли а не послать бы все это, а? Далеко и надолго. Сил-то уже поубавилось!
А потом вспоминала, как пробивалась в этом жестоком и беспощадном мире наравне с сильными и могучими мужиками. И никто ей скидок не делал, пощады не давал как женщине. Все на равных. А самое главное ее имя. Ее честное имя, которое она сама заработала. И добилась, чтобы ее уважали, чтобы ее, Ларису Александровну Незнамову, считали приличным человеком.
Сейчас тоже подступило именно это: а не послать бы все? Денег, конечно, почти совсем нет все вложено, много кредитов и даже долгов. Но у нее есть помещения свои площади, между прочим! И как они выросли в цене всем понятно. И пусть даже кризис, чтоб его второй за последнее десятилетие, все равно цена этой кубатуре есть, и приличная. Этого хватит, чтобы покрыть все долги. И чуть-чуть останется, чтобы спокойно дожить. Спокойно! Правда, к этому слову надо еще добавить слово «скромно». Хватит на кусок хлеба, на колготки, на скромный турецкий курорт.
Сейчас тоже подступило именно это: а не послать бы все? Денег, конечно, почти совсем нет все вложено, много кредитов и даже долгов. Но у нее есть помещения свои площади, между прочим! И как они выросли в цене всем понятно. И пусть даже кризис, чтоб его второй за последнее десятилетие, все равно цена этой кубатуре есть, и приличная. Этого хватит, чтобы покрыть все долги. И чуть-чуть останется, чтобы спокойно дожить. Спокойно! Правда, к этому слову надо еще добавить слово «скромно». Хватит на кусок хлеба, на колготки, на скромный турецкий курорт.
А как же все остальное? То, ради чего она, собственно, все эти годы жила? Производство, цеха, доброе имя, фирменный знак? Вспомнила, с чего начинала: на импортное оборудование денег не было, на фабрике стояли российские узлы, а с ними были проблемы. Только спустя лет пять или семь закупили немецкие и итальянские. А пока вышла на нормальных поставщиков! Сколько ее обманывали, боже! Сырье закупалось в России и Бельгии. Для тех, кто не знает, цена какао-массы, самого дорогого компонента шоколада, колеблется, как цена на нефть, в зависимости от количества выращенных деревьев и мировых потребностей.
В ее продукции не было заменителей, и покупателя своего она не обманывала: только какао-масса из перетертых бобов вот из чего состоит настоящий шоколад.
Поставщики молока, сухофруктов, орехов собирались годами кропотливой и сложной работы.
А как разогнать тех, кто столько лет служил верой и правдой? Кто поддерживал ее в самые-самые тяжелые дни? Она не про офисных, нет. Она про технологов, про мастеров, про начальников цехов. И потом, вывезти оборудование, распотрошить офис? Ну ладно. Допустим. А дальше? Чем вообще заниматься? Ну, окей, день, два, неделю это понятно. И даже месяц тоже понятно. И даже два или три. А что потом? Потом, когда наконец она отдохнет и когда к ней придет осознание, что никуда не надо идти. Никуда и никогда ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. Она домашняя хозяйка! Варить обеды, тыкать в углы пылесосом, смотреть сериалы, и все?