До чертиков разболелась нога. Он поменял положение, стараясь удачнее ее пристроить, и застонал. Сколько продлится эта чертова метель? Сколько торчать ему здесь, в этом душном и шумном зале? Как хочется лечь, вытянуть ногу.
Лагутин почувствовал, как в глазах закипают слезы. Какой стыд не дай бог кто увидит! Хотя разве ему не наплевать на всех?
Так, надо взять себя в руки! Немедленно, слышишь, Лагутин? Не распускаться. В конце концов, что случилось? Что такого случилось, Лагутин? Ну, подумаешь, рейс задержали. Делов-то с копейку! Надо попробовать снять номер в гостинице он где-то читал, что сейчас это возможно здесь же, рядом, в аэропортовской гостинице. У него заключение, выписка из больницы. Его должны разместить. Хотя Он оглянулся женщины с детьми, старики. Вот кого надо размещать в первую очередь. А не его, здорового лба.
«Ничего, ничего, справлюсь подумаешь! Не на улице же замерзаю, ей-богу. Деньги есть на еду хватит. Туалет пожалуйста! Смена белья имеется. Проживем как-нибудь. К тому же успокоится же вся эта хрень за день или два? Должна же она успокоиться!»
В воздухе отчетливо пахло паникой. Люди метались, кричали, возмущались и строили прогнозы. Лагутин услышал, что вылеты задерживаются на сутки точно.
«Ну ничего ж себе», подумал он и поудобнее угнездился в кресло. Сутки. Сутки. Сутки не мыться и это после больницы. Как он мечтал залезть в душ, под горячую воду. И стоять под горячей водой полчаса, час А потом бухнуться на свой родимый диван. Конечно же, с кружкой горячего крепкого чая.
Но все откладывалось: расскажи Господу о своих планах, если хочешь его насмешить.
Лагутин прикрыл глаза. Ничего. Были времена и похуже. И пережил! Пережил ведь, правда?
В голову стукнуло: позвонить Илюшке, ведь он должен встречать. И еще Нине! Хорошо, что вспомнил обещал ведь, когда долетит Не заслужила она такого пренебрежения, точно не заслужила. Нет, звонить неохота кинет ей эсэмэс: «Рейс задерживается, напишу, когда прилечу».
Так и сделал. А потом он уснул. Разбудил его телефонный звонок. Илюшка? Глянул на дисплей Нина. Ну да, этого следовало ожидать. А как иначе? Любой бы на ее месте, собственно Процедил:
Да, Нина. Слушаю.
Я внизу, в зале ожидания, протараторила она очень быстро, словно боялась, что он бросит трубку. И не спорьте, Алексей Петрович! Глупость какая оставаться здесь на сутки. А если придется дольше? В вашем-то состоянии! После больницы, в лангете! Нет-нет, не спорьте! Я внизу, на такси. Спускайтесь, пожалуйста! Я узнавала прогноз плохой, не меньше суток, а то и больше! Ну не упрямьтесь это же глупо. В конце концов, отлежитесь, помоетесь, поедите нормально. Новый год, между прочим, как ни крути, печально добавила она.
Кряхтя, Лагутин поднялся, подошел к регистрации, где ему отметили билет и наказали звонить что, как и когда. Он спустился в зал прилета и увидел Нину. Было видно, что она очень нервничает. Он окликнул ее, и она, встрепенувшись, бросилась к нему навстречу.
Оба смутились.
До дома, конечно, добирались долго на улице по-прежнему мело. Нина открыла квартиру, и на него обрушились запахи. Невозможные, давно позабытые запахи пирогов, чего-то жареного, острого, пряного и душистого, кажется, маринованных огурцов. И еще елки. В комнате стояла елка. Нет, не так елочка. Маленькая и очень пушистая елочка стояла на табуретке в гостиной, как раньше, в детстве. Отец укреплял ее именно на табуретке. И игрушки на елочке висели знакомые заяц с морковкой, снегурочка в синем кокошнике, космонавт в блестящем малиновом шлеме. Синий шар, голубой, зеленый и красный.
И в эту минуту ему показалось, что вот сейчас, в это мгновение, из комнаты выйдет отец, в старых трениках и клетчатой домашней рубашке, с газетой в руках. А из кухни появится мама с бигуди на голове, как инопланетянка, в кухонном переднике и с поварешкой в руке:
А, это ты, Лешка! Ну давай, раздевайся, что ты застыл? Раздевайся и помоги отцу разложить стол. Мама посмотрит на настенные часы и нахмурится: Время-то, а! Через два часа гости! А у вас конь не валялся. А потом испуганно вскрикнет: Ой, утка горит! И тут же исчезнет за дверью.
А отец повторит:
Ну что застыл? Давай, сын, шевелись! И вправду время!
Лагутин стоял в коридоре, не в силах снять куртку, ботинки и пройти в комнату. Ему было трудно дышать.
Алексей Петрович! услышал он и наконец вернулся.
Нина испуганно смотрела на него и лепетала:
Праздник все-таки! Простите, что я тут хозяйничаю.
Он вздрогнул, очнулся и, кажется, немного пришел в себя. Улыбнулся:
Да, праздник. Конечно! И Спасибо вам, Нина.
Она протянула ему свежее полотенце.
В душ, Алексей Петрович?
Лагутин счастливо кивнул.
Ну а потом отдыхать! продолжила Нина. Вам обязательно нужно лечь и отдохнуть! Ну а потом Потом будем ужинать. И повторила: Праздник все-таки!
Да. Праздник. А какой праздник без ужина? Новый год, как ни крути. А к празднику прилагаются салат оливье, селедка под шубой, запеченная утка, медовый пирог. И конечно же, елка. Как же без елки? Ну и компания уж какая есть. Большая или не очень.
Главное, что человек не один. И все как у людей.
И Лагутин страшно огорчился, что у него нет подарка. Подарка для Нины. Ведь полагается же? Все-таки Новый год.
Может быть, после? В смысле когда-нибудь.
Три взгляда на одно обстоятельство
Она
Я, кажется, схожу с ума Нет, без кокетства! Иногда мне это кажется. Пару раз такое случалось. Мне даже себе стыдно в этом признаться! Мне было наплевать на детей! Еще два года назад если бы мне кто-нибудь такое сказал! Я бы растерзала того человека!
Три взгляда на одно обстоятельство
Она
Я, кажется, схожу с ума Нет, без кокетства! Иногда мне это кажется. Пару раз такое случалось. Мне даже себе стыдно в этом признаться! Мне было наплевать на детей! Еще два года назад если бы мне кто-нибудь такое сказал! Я бы растерзала того человека!
Я, конечно, не идеальная мать, и у меня наберется куча ошибок. Но я нормальная мать! И даже, возможно, вполне приличная! Потому что дети мои всегда были для меня на первом месте! А как иначе? Не представляю! Точнее, не представляла. Но в тот момент мне было почти наплевать на них. А страшно стало потом. Когда я все поняла.
Просто тогда мне показалось, что не дети самое главное в моей жизни, а
Нет, не он! А, скорее всего, я. И то, что случилось со мной. А что со мной, собственно, случилось?
Да ерунда я влюбилась! Влюбилась, как пятнадцатилетняя девочка! В первый раз. Или как тетенька предпенсионного возраста как в последний.
В общем, крышу снесло, чердак отъехал, резьбу сорвало. Вот так. Вот это со мной и случилось. Беда Или счастье? И то и другое. И каждый раз по-разному.
Иногда мне хочется, чтобы случившееся было сном. Чтобы все оборвалось, прекратилось, как будто и не было. Забыть, забыть! Мне все только приснилось!
Хочется проснуться утром с ощущением, что всего этого нет! И улыбнуться блаженно.
Потому что так жить дальше Ну, просто нельзя! Невозможно!
А иногда Иногда кажется, что мне неслыханно повезло! Несказанно, фантастически повезло! У кого так было? У кого это есть? Бывает, что я просто задыхаюсь от счастья!
На работе прислушиваюсь к разговорам молодых девчонок хорошеньких, длинноногих, стройных. А ведь нет ничего! Говорят о мужчинах, как о неодушевленных предметах. Этот скуп, тот слабоват в постели, а этот неудачник и юзер. И ни слова о любви! Просто ни слова! Рассматривают мужской пол только с одной точки зрения: а хороший ли это вариант?
Для брака, для постели или в качестве спонсора.
Никто из них не бледнеет и не худеет. Никто не страдает и не рыдает. Никто не коротает бессонные ночи на кухне. Никто не готов пойти за любимым на край света и разделить с ним любую беду.
Никто! Они только подсчитывают, прикидывают, примеряют
Мне странно это. И меня это пугает. Такой прагматизм! Просто бывает неловко их слушать
Потом идут женщины замужние и не очень. Последние одинокие. Хотя замужние тоже почти все одиноки.
Замужние, как правило, поливают своих благоверных. Кто-то больше, кто-то меньше. Но все недовольны. Ну или почти все. Любимая тема: мужики обмельчали.
Я в разговор не вступаю, потому что не согласна категорически! Или мне повезло? Впрочем, смешно говорить о везении. В моем-то случае! Просто смешно!
Одинокие делают вид, что им повезло больше всех. В смысле никто не давит, не треплет нервы и не капризничает. Не нужно обстирывать, обхаживать, подавать и выслушивать упреки и недовольства. Сами себе хозяйки. А в глазах тоска. Им я тоже не верю. Женщина не должна быть одна. В смысле, совсем одна. Должен быть хотя бы ребенок. Тогда это не одиночество. А просто неустроенная судьба.
А мне, получается, повезло. У меня дети! И еще муж и любовник.
Господи, как же мне не нравится это слово! Как мне оно режет слух! В нем есть что-то пошлое, временное, стыдное. У меня совсем не так! У меня есть любимый!
И у меня есть муж. Хороший муж Приличный человек, прекрасный отец и замечательный зять. Не многовато? Не много ли для меня, самой обычной и заурядной женщины среднего возраста? Вполне заурядной внешне, без особых признаков таланта. К тому же в весьма зрелом возрасте тридцать семь уже набежало. Взрослая тетенька
Иногда мне кажется, что у тех, одиноких, я что-то украла. Ну или просто отобрала.
Мои дети Мои любимые Миша и Света. Я пару раз забывала о вас! Наверное, я преступница Однажды я забыла забрать Светку из сада. Ну нет, не то чтобы забыла. А просто я опоздала! Между прочим, на два часа! Ничего себе, а? Набрехала что-то раздраженной воспитательнице: на дороге авария, и поэтому дикая пробка
А она та-ак на меня посмотрела! Наверное, видок у меня был
Глаза безумные, волосы встрепанные, губы распухшие. В общем, ужас!
Я протянула воспитательнице деньги. Она усмехнулась, но деньги взяла. Я бормотала, что это моя благодарность за ее нерабочее время Короче говоря, мое извинение.
Мне показалось, что она все поняла и молча стала моей соучастницей. Соучастницей моего преступления.
А однажды Я отправила Мишу в Питер. На экскурсию. А он тогда приболел Ничего серьезного! Так, сопли, немножко горло И ехать он не очень хотел. Но я его уговорила.
Для чего мне было это нужно? Да потому что муж вместе с дочкой уехал к своей матери, моей свекрови. И тоже на три дня. А мне нужна была свобода Хотя бы на эти три дня. Полная свобода! Днем и ночью. Вот так!