Покончив с первой бутылкой, Гордиевский почувствовал блаженную сонливость: выброс адреналина прекратился. Куриная ножка показалась ему чуть ли не самой вкусной едой, какую он когда-либо ел. Пустой кафетерий на окраине Выборга был абсолютно невзрачным и безликим: просто пузырь из стекла и пластика. Официантка, принимая заказ, едва взглянула на него. Он не то чтобы почувствовал себя в безопасности, но ощутил какое-то странное спокойствие и внезапную усталость.
В разные столетия Выборг много раз менял подданство: от Швеции он переходил Финляндии, от Финляндии России, потом Советскому Союзу, затем снова Финляндии и наконец опять СССР. В 1917 году в Выборге проездом оказался Ленин во главе своей организации большевиков. До Второй мировой войны в городе насчитывалось 8о тысяч жителей, среди них большинство составляли финны, но были и шведы, немцы, русские, цыгане, татары и евреи. Во время Зимней войны между Финляндией и СССР (19391940) практически все население было эвакуировано, и больше половины зданий подверглось разрушению. После ожесточенных боев город заняла Красная армия, а в 1944 году СССР его аннексировал. Тогда изгнали последних финнов и заселили Выборг советскими гражданами. В облике города наблюдалась та особая вялость и безжизненность, какая свойственна всем городам, которые пережили разрушение, этническую чистку и быструю и дешевую перестройку. Все здесь казалось ненастоящим. Зато в кафе было тепло.
Гордиевский вдруг очнулся. Он что, уснул? Оказалось, что уже час дня. В кафетерии теперь сидели три молодых человека, они смотрели на Гордиевского, как ему показалось, с подозрением. Одеты они были модно. Стараясь не делать торопливых движений, Гордиевский положил вторую, непочатую, бутылку пива в сумку, оставил на столике деньги и вышел. Собравшись с духом, он зашагал в южном направлении и, лишь пройдя метров четыреста, отважился обернуться. Те трое по-прежнему сидели в кафе. Но куда же утекло время? На дороге было пусто. Близилось обеденное время, и поток машин почти иссяк. Гордиевский побежал. Уже через пару сотен метров он начал обливаться потом, но только развил скорость. Он ведь был хорошим бегуном. Несмотря на пережитые за последние два месяца терзания, он оставался в форме. Перейдя на бег, он почувствовал, как колотится сердце и от страха, и от физической нагрузки. Автостопщик не должен был привлекать внимания, а вот человек, быстро бегущий по пустому шоссе, наверняка вызвал бы любопытство. Что ж, он хотя бы бежит от государственной границы, а не в ее сторону. Гордиевский увеличил скорость. Почему же он не остался в условленном месте? Успеет ли он пробежать 26 километров за оставшиеся час двадцать минут? Конечно, нет. Но все равно он продолжал бежать во весь опор. Речь шла о спасении жизни.
На финской стороне границы команда встречающих сотрудников МИ-6 прибыла на условленное место заранее. Они знали, что накануне вечером Аскот и Джи вовремя выехали из Москвы, но с тех пор никаких новостей о них не получали. Прайс и Браун припарковали свои красные «вольво» неподалеку от дороги, на краю поляны. Шоуфорд и датчане расположились по обе стороны от шоссе. Было решено, что, если за беглецами будут по горячим следам ехать кагэбэшники, Эриксен и Ларсен попытаются перегородить им дорогу своим автомобилем или даже протаранить преследователей. Похоже, их очень веселила такая перспектива. Было жарко и тихо и эта мирная тишина очень удивляла после лихорадочной деятельности, происходившей в течение последних четырех дней.
«Находясь в центре вертевшегося мира, я ощущал необыкновенный покой», вспоминал потом Саймон Браун. Он взял с собой «Отель У озера» роман Аниты Брукнер, получивший в тот год Букеровскую премию. «Я подумал, что брать с собой книгу потолще значит искушать судьбу, потому выбрал короткую». Датчане дремали. Вероника Прайс пробегала в уме все этапы плана побега. Браун нарочно читал как можно медленнее и старался не думать о пролетающих минутах. То и дело у него в голове проносились какие-нибудь мрачные мысли: «Я подумал, уж не убьем ли мы детей инъекциями снотворного?»
Советские дорожно-строительные службы гордились своим шоссе, тянувшимся от Ленинграда до финской границы, главными воротами между Скандинавией и СССР. Это была образцово-показательная дорога широкая, с грамотно положенным асфальтовым покрытием и изгибами, с аккуратно расставленными дорожными знаками и указателями. Маленькая автоколонна мерно продвигалась вперед, набирая скорость до 120 километров в час; впереди ехала машина КГБ, посередине патрулируемые машины МИ-6, а позади, на некотором отдалении, две милицейские машины и вторая кагэбэшная. Уж слишком гладко все выходило у кагэбэшников и Аскот решил немного усложнить им задачу.
«Я находился под надзором много лет, и мы уже проникли в психологию людей из Седьмого управления КГБ. Они часто и сами знали, что мы знаем, что они за нами следят, но их по-настоящему смущало и обижало, когда кто-нибудь нарочно показывал им, что засек их. Это вполне можно понять ни одной команде сыщиков не понравится, когда объект их наблюдения ясно дает им понять, что они замечены, а значит, недостаточно профессиональны. Они терпеть не могут, когда им делают козу и, по сути, говорят: Да видим мы вас, и знаем, чем вы тут заняты». Аскот всегда принципиально делал вид, что не замечает группы наружного наблюдения, как бы сильно те ни светились. Теперь же он впервые поступился собственным принципом.
Виконт-шпион стал сбрасывать скорость, пока не снизил ее до 55 километров в час. Все остальные машины последовали его примеру. У столба с километровой отметкой «800» Аскот снова замедлился и вот уже вся колонна тащилась со скоростью меньше 45 километров в час. Головная машина КГБ замедлила ход и стала ждать, когда ее нагонят британцы. За колонной уже растянулась целая вереница машин.
Водителю-кагэбэшнику все это не понравилось. Британцы явно издевались над ним, намеренно мешая движению. «Наконец, нервы у него не выдержали, и он умчался вперед на полной скорости. Ему не хотелось выглядеть посмешищем». Через несколько километров выяснилось, что голубые кагэбэшные «жигули» дожидаются у съезда на боковую дорогу, ведущую к поселку Климово. Потом «жигули» пристроились за другими машинами слежения. «Сааб» Аскота вновь оказался первым.
Постепенно он принялся увеличивать скорость. Его примеру последовал Джи сохраняя между своим «фордом» и «саабом» дистанцию не больше полутора метров. Три машины преследователей начали отставать. Дорога впереди была ровной и пустой. Аскот разогнался еще больше. Теперь они мчались уже со скоростью 140 километров в час. Между машиной Джи и «жигулями» кагэбэшников образовался зазор уже более чем 8оо метров. Вот просвистел мимо столб с указателем «826». До условленного места оставалось всего 10 километров.
Вынырнув из-за очередного поворота, Аскот нажал на тормоза.
Шоссе слева направо пересекала армейская колонна: танки, гаубицы, реактивные пусковые установки, бронетранспортеры для личного состава. Впереди уже остановился хлебный фургон, пропуская технику. Аскот окончательно затормозил и занял место за фургоном. За ним встал Джи. Машины кагэбэшников нагнали их и скопились позади. Русские солдаты, ехавшие в танках, заметили иностранные машины, подняли руки со сжатыми кулаками и стали выкрикивать какие-то насмешливые приветствия с явным намеком на противостояние в холодной войне.
Вынырнув из-за очередного поворота, Аскот нажал на тормоза.
Шоссе слева направо пересекала армейская колонна: танки, гаубицы, реактивные пусковые установки, бронетранспортеры для личного состава. Впереди уже остановился хлебный фургон, пропуская технику. Аскот окончательно затормозил и занял место за фургоном. За ним встал Джи. Машины кагэбэшников нагнали их и скопились позади. Русские солдаты, ехавшие в танках, заметили иностранные машины, подняли руки со сжатыми кулаками и стали выкрикивать какие-то насмешливые приветствия с явным намеком на противостояние в холодной войне.
«Ну, все, подумал Аскот. Вот мы и попались».
Гордиевский услышал шум автомобильного двигателя раньше, чем увидел грузовик, и проголосовал. Водитель охотно подобрал его. «Чего ради вы собрались туда ехать? Там на километры кругом нет ничего», заметил он, когда Гордиевский, шумно дыша, сообщил, что хочет доехать до километрового указателя «836».
Гордиевский состроил хитрую мину и ответил: «Да вы просто не знаете! Там в лесу несколько дач, и в одной из них меня ждет милая женщина». Водитель грузовика одобрительно хмыкнул и заговорщически ухмыльнулся.
«Какое у него славное лицо, подумал Гордиевский, когда водитель десять минут спустя высадил его в нужном месте и поехал дальше, дружелюбно подмигнув ему и положив в карман три рубля. Какое славное, открытое русское лицо».
Он быстро свернул на запасную полосу и заполз в подлесок. Комары радостно зазвенели. Мимо вдруг проехал автобус с женщинами, видимо, ехавшими к мужьям на военную базу. Гордиевский вжался в сырую землю, боясь, как бы его не заметили. Потом наступила тишина если не считать комариного звона и стука его собственного сердца. Гордиевского давно мучила жажда, и он наконец осушил вторую бутылку пива. Он стал посматривать на часы: вот уже и половина третьего. А вот и 2:35.
В 2:40 на него вдруг нашло второе умопомрачение: он вскочил на ноги, вышел из укрытия, пересек кружную дорогу и зашагал по основному шоссе в сторону Ленинграда, откуда должны были ехать его спасители. Он подумал, что, выйдя им навстречу, сбережет несколько драгоценных минут. Но потом разум все-таки вернулся к нему. До него дошло, что, если за британцами идет на хвосте КГБ и его сейчас засекут, то их всех тут же поймают. Он побежал обратно в укрытие и снова залег в зарослях папоротника.
«Надо ждать. Держи себя в руках!» приказал он самому себе.
Последняя единица военной техники наконец проехала. Аскот дернулся, стремительно обогнал хлебный фургон и рванул вперед. Джи отставал от него всего на несколько метров. Они унеслись уже метров на сто, пока кагэбэшники только заводили двигатели. Впереди на дороге никого. Аскот вжал педаль газа в пол. Музыкальная приставка проигрывала ораторию Генделя «Мессия». Каролина включила звук на полную громкость. Из динамиков лились слова: «Народ, сидящий во тьме, увидел свет великий, и сидящим в стране и тени смертной воссиял свет»[80]. Аскот подумал: «Если бы только»
Сотрудники МИ-6 уже несколько раз ездили этой дорогой, и оба они знали, что до нужного поворота остается всего несколько километров. Через считаные секунды они снова разогнались до 140 километров в час, машины преследователей отстали от них уже на 500 метров, и разрыв увеличивался с каждым мгновеньем. Как раз перед указателем «836» дорога выпрямлялась, и начинался небольшой уклон длиной около полукилометра, затем снова подъем и резкий поворот вправо. Заветный поворот был справа, метрах в 200 впереди. А вдруг на запасной полосе окажется куча русских пикникеров? Каролина Аскот все еще не знала, рискнет ли ее муж свернуть туда или промчится мимо условленного места. Не знал этого и Джи. Не знал даже сам Аскот.