Мне с тобой рамсить, конечно, не по масти, но Ты за кого меня ставишь, парашник?!
Последнюю фразу Олег Дмитриевич проревел прямо в лицо икающему Игорьку. Гной во второй раз за полчаса (преждевременно) обрадовался, что удары судьбы для разнообразия принимали не они с космическим богатырем, а главный редактор Игорь Шварцнеггер.
Тебе прямо было сказано чтобы этот дебил ничего никогда не писал!! Было?! Можно говорить, Игорян!!
Было, пискнул Игорёк и добавил, это.
Так какого тогда хера?! победоносно рявкнул волк.
Гной похолодел. Он только что понял, где допустил стратегический просчёт: раздухарившись после ночи любви (так он воспринимал три секунды в лифте) и последующих событий, он забыл об осторожности и подписал «Альтернативное мнение» собственным именем! Именно это, а не сам текст, так задело волков! Неожиданно для себя Юрик сделал шаг вперёд и пискнул:
Это я!..
Олег Дмитриевич молниеносно срифмовал с головкой и объяснил, что, во-первых, дебилу слова пока не давали; во-вторых, было и так очевидно, кто это сделал; а в-третьих, за косяк спрос всегда с бригадира.
Мы ж не зря тогда Коле предъявили, а не вам, лошадям тухлодырым. Хоть с Поплавским не напарили, сучата, реально не видно его больше
За спиной Олега по направлению к проходной прошаркал Поплавский ака Геринг с полиэтиленовым пакетом, в котором что-то позвякивало. Гной предательски выпучил глаза, но внимание волка уже снова переключилось на действующего главного редактора.
Короче, Игорян, мне ехать надо, давай сам придумай, как решать будем.
А, это, рекламу дадим Бесплатно, это.
Не-е-ет, зло протянул волк. Этот варик у нас с вами уже нерабочий. Выбирай: свою хату на моего человечка оформляешь либо подтирку вашу нам передаёшь. Кто там у вас номинальный владелец, я не по курсам?
Вопрос был, безусловно, интересный, но ответа на него Гной так и не узнал: в кармане Игоря Шварцнеггера запиликал мобильный телефон, о существовании которого Юрик под волчьим напором успел забыть. Игорёк, кажется, тоже: он с ужасом смотрел на Олега Дмитриевича, слушая электронную трель.
Один звонок.
Тишина.
Гной тихо заплакал от страха и нервного напряжения.
Телефон начал вторую трель.
Охуеть! весело сказал Олег Дмитриевич. Я вас не смущаю своим присутствием?
По лицу главного редактора было видно, что в эти долгие секунды он выбирает меньшее из двух зол. При всем богатстве выбора, как говорил товарищ Сталин, альтернативы не оказалось: Игорёк сокрушенно вздохнул, дернул усом, вытащил из телефона антенну и приложил трубу к уху в момент, когда вторая трель уже начала затихать.
Ну, раз вам некогда, господа, я за вас решу, издевательски сказал Олег, отшвыривая окурок. И хату, и журнал забираю. Там подъедут от меня с бумагами. А тебе, дебил, вообще пиздец.
Это последнее было сказано зарёванному Гною, успевшему сто раз пожалеть и о своих посткоитальных выходках, и о драматической роли, которую он сыграл в жизни очередного редактора «Мании страны навигаторов» да и всего журнала в целом. Очевидно, над ним висело древнее проклятье, напитывающее ядом всё, к чему обращался взор его очей (от ужаса и шока он мысленно заговорил высокопарным слогом поэтов Серебряного века, всплывших в подсознании вместо поверженного космического богатыря).
Олег Дмитриевич свистнул водителю и погрузился в «Мерседес».
Это, алло, осторожно сказал в трубку Игорёк.
Помолчал.
Покивал.
Неожиданно дернул волос из родинки, подмигнул Гною обоими глазами и протянул ему мобильник.
Там, это, тебя спрашивают.
Самый чёрный день
Гной, стараясь не шмыгать носом, протянул руку за трубкой и чуть не уронил оказавшийся неожиданно тяжелым мобильный телефон. К каким последствиям привела бы такая косорукость, можно было только догадываться, но Юрик в последний момент ухватился за специальный хлястик, которым мобильник можно было прикрепить к запястью владельца.
Из «Моторолы» донёсся усталый голос Виктора Степаныча:
Юрий, это вы? Добрый день. Я понимаю, что всё это очень неожиданно, но постарайтесь меня не перебивать. К вопросам перейдем позже.
Вопреки очевидно угрожающему характеру беседы, Гной приосанился на вы и полным именем его раньше называли исключительно в издевательских целях. Не дожидаясь ответа, муссобит, явно уверенный в полном внимании собеседника, продолжил свой монолог:
Я понимаю, вы человек в данной индустрии новый. Я прочитал вашу заметку. Юрий, у нас дела так не делаются.
Если возмущение волков было, в принципе, понятно и объяснимо, то реакция муссобитов повергла всё ещё тихо рыдающего объективного журналиста в замешательство. Он же страстно хвалил «Планету Копро» максимально объективным образом!.. Юрик вопросительно покосился на главного редактора, но тот только молча выплясывал вокруг, злорадно улыбаясь и показывая неприличные жесты.
Данный тон считаю издевательским. Мы же вам не Уважаемая компания «Восьмой волк» какая-нибудь. Это вы с ними будете изгаляться.
Но мне я захныкал Гной. Несправедливость муссобитовских предъяв душила, заставляла лихорадочно искать нужные слова для оправдания.
В трубке повисла тишина. Пляшущий Игорёк замер, жадно прислушиваясь. Виктор Степаныч вздохнул в недрах мобильника, после чего продолжил ровно с того места, на котором остановился несколько секунд назад.
Мы свои игры оцениваем трезво, а вы позволяете себе выставлять нас на посмешище. Девяносто шесть «спасибо», да ещё заглавными буквами!.. Издевательство какое-то!
Усталость из голоса собеседника куда-то делась, а её место начало занимать бешенство. Главный муссобит, кажется, сам это понял и быстро взял себя в руки. Гной горестно подумал, что угодить российским игровым разработчикам было совершенно невозможно то ли дело далекие ребята из студии Blizzard, про которых можно было писать любые объективные гадости и не получать за это бесконечного потока угроз и унижений!..
Давайте, Юрий, поступим так. Будем считать, что у нас с вами получился фальстарт; ситуацию эту мы с вами будем исправлять. Надеяться персонально на вас больше не могу, поэтому вам из нашей пиар-службы пришлют готовую статью, вы её там подпишите своим именем и опубликуйте в следующем номере пусть будет, не знаю, ещё один альтернативный взгляд. Только не вздумайте ничего менять, потому что иначе В общем, просто не вздумайте. Игорю передайте трубочку, будьте добры.
Похоже, впервые в истории «Мании страны навигаторов» на её страницах должны были появиться сразу три объективных обзора одной и той же (абсолютно кошмарной) игры. Гной ошарашенно сглотнул холодную соплю предложенное муссобитом решение было идеальным и совсем не страшным! Странно, что никто до этого раньше не додумался! И волки сыты, и муссобиты тоже сыты: авторам не надо испытывать мук объективности, никаких претензий от издателей, а гонорар можно оставлять себе!.. Тут он вспомнил, что «Мания страны навигаторов» уже почти принадлежала волкам, и снова заплакал.
Секунду, повысил в ещё не переданном Игорьку телефоне голос Виктор Степаныча. Чуть не забыл.
Гной вернул трубку «Моторолы» к уху.
Что вы там с Татьяной не поделили, я спрашивать не буду, не мое дело.
Юрик замер и прекратил дышать.
Но должен предупредить, что её муж хотел бы с вами пообщаться по поводу вашего недостойного поведения. Она ему сообщила, что вы на неё напали после презентации и избили.
Все, что было после слова «муж», Гной уже не слышал. В его мозгу натянулась и с треском лопнула гигантская резинка от трусов, превратив объективного журналиста в пустую человекообразную оболочку. Юрик уже не осознавал, что Виктор Степаныч что-то спрашивает на повышенных тонах; не чувствовал, как телефон из его руки забирает Игорёк и с подобострастными приседаниями что-то туда лопочет; не шмыгал потекшим от плача носом. Dark Skull ака Добрый Гном ака Юрий Черепанов на автопилоте побрел по шестьдесят восьмому недопроектированному проезду в сторону автобусной остановки.
До слова «муж» он в глубине души надеялся, что новую ужасную расстановку сил удастся как-нибудь изменить. В конце концов, прокурорские бы не потерпели того, что лучшим в галактике журналом владеют конкуренты! (Они бы потерпели, потому что и сами владели многими неожиданными активами.) Да и вообще может быть, Олег Дмитриевич на самом деле шутил! (Олег Дмитриевич никогда не шутил, особенно на темы отжатия у лохов по недоразумению принадлежавшего им имущества.) В конце концов, всех мог в последний момент спасти звёздный богатырь! (Звёздный богатырь никого спасти не мог, потому что являлся компенсаторным альтер-эго Юрика.)
Теперь всё было кончено. Все выходки Игорька, все завихрения объективной журналистики, даже неминуемая смерть любимого журнала в когтях хищных волков из Каширской бригады меркли перед чудовищным предательством невесты.
Вслед Гною неслись выкрики Игорька, но он продолжал брести вперёд, глядя прямо перед собой невидящим взглядом, не разбирая дороги, отключившись от ненавистной реальности. Рядом взвизгнула тормозами маршрутка, едва успевшая его обогнуть; микроавтобус заскользил по грязному укатанному снегу под аккомпанемент ругани на таджикском языке.
В себя он пришёл в кромешной тьме посреди какого-то поля. Резко похолодало, бомбер не спасал от ледяного ветра, щеки горели. Ошалело оглянувшись по сторонам, Гной понял, что миновал их с Игорьком микрорайон и забрел в долину смерти. Никаких душевных и физических сил у него больше не осталось, поэтому он лег на стылую землю рядом с измазанной чем-то коричневым заледенелой газетой и закрыл глаза.
Следующая вспышка сознания озарила Юрика уже посреди съемной квартиры. Видел он себя как персонаж шутера от первого лица: управляемые чужой волей, его собственные руки складывали в спортивную сумку штаны, майку на два размера больше нужного с логотипом «Планеты Копро», выкидуху с рунными слотами и два новых томика боевой фантастики, отложенные ранее на чёрный день.
Чёрный день настал.
Вокруг бесновался Игорёк, выкрикивающий в лицо зомби-Гною ужасные слова:
Это, так ты и нож у меня спиздил! Дядьвитя тебя точняк закроет, я, это, заявление напишу! Чики-пуки! Куда ты, это, собрался?! Щас Вагран приедет тебя резать!
Вагран?..
Я ж тебе, это, говорил, что с Танькой аккуратно надо! Там муж, это!..
Слово «муж» (о котором Игорёк ранее не упоминал, но сейчас это было уже неважно) снова отключило Гною когнитивные способности. Дальнейшее происходило короткими сполохами: вот он стоит, пошатываясь, посреди железнодорожного вокзала. Вот стоит, пошатываясь, посреди другого железнодорожного вокзала в Москве их оказалось несколько. Вот полулежит на грязной скамейке в окружении чьих-то полосатых баулов, щурясь на висящие на стене часы. Вот перед ним проплывает доброе круглое лицо знакомой проводницы Нюрки. Вот несколько купюр, спрятанных им за подкладкой бомбера на, совершенно верно, чёрный день. Вот мерно трясущееся купе. Вот почему-то врач в белом халате, лезущий ему деревянной палочкой в рот. Вот пульсирующая красная бездна, в которую он валится и никак не может достичь дна.