Игорь, он сказал, что ты сказал, ну я и подумал, а чё мне, проверять!
Заткнись, это!
Ты эстетствующий, а мы не позволим срать гады!
Игорь, я не понимаю, так он сказал, а ты, по ходу, не говорил, а чё я!
Рот, это, закрой!
Вы хотите просто эстетствовать, а мы тут просветить чтобы общественность!
Гной технично вошел, стараясь не скрипеть дверью, и замер на пороге. Игорёк носился по редакции по непредсказуемой траектории, Ванечка Дристохватов вяло оправдывался, Фельдмаршал с пролетарской прямотой показывал невидимым эстетствующим козью морду. Захлестнувшее Гноя нехорошее предчувствие поспешило оправдаться.
Так вон его спроси, а то Ваня да Ваня, а чё Ваня, моментально перевел стрелки заметивший Гноя автор сказки про ослика.
Сука, это, Юра, я ж тебя буквально вчера, это, как человека просил! Какого хера, накинулся на новую жертву Игорёк. Чё ты, это, творишь, это?!
«Это» рвалось из нервничающего главного редактора под напором, делая речь почти непроницаемой. Впрочем, всё было понятно и так: Игорёк держал в руке выдранную из свежего номера страницу с «Альтернативным мнением» и горестно, как чайка, выкрикивал «какого хера».
Гной понял, что отпираться бессмысленно, и решил действовать, как подобает взрослому рассудительному мужчине («Молодец!» гулко сказал в голове космический богатырь). Он скупо улыбнулся и опустился на стул.
Игорь, присядь, сказал он тоном, которым в его представлении должен был разговаривать Поплавский до увлечения алкоголизмом. Не гоношись.
Не успел он поздравить себя с удачно пришедшим в голову словом «гоношись», как мир взорвался белой вспышкой. Юрик осознал, что произошло, уже на полу, под пинками взбешенного Игорька, продолжавшего во время избиения ритмично говорить «какого хера». Главный редактор бил неумело, но с энтузиазмом; Гной, всё ещё толком не понявший, в чем так страшно провинился, повизгивал и елозил по грязному редакционному полу, пытаясь увернуться от пинков. Дристохватов пожал плечами, вдел под космы наушники и сел за редакционный компьютер смотреть смешные картинки с диска «5000 приколов и рингтонов». Фельдмаршал на полуслове уснул.
Неизвестно, чем бы всё это закончилось, если бы в дверь кто-то уверенно не постучал. Игорёк замер, не донеся ногу до Гноева бока: все, кому надо было, заходили в редакцию без стука. Анонсировать своё появление мог либо заблудившийся в недрах завода случайный прохожий, либо чужак, принесший дурную весть. Или милиция.
Как выяснилось, сработали сразу два из трех вариантов. Не дожидаясь ответа, гость открыл дверь и вошел в редакцию; пыльный Гной с пола рассмотреть его как следует не смог, но почуял запах кожаной куртки, дорогого одеколона и табака. Это был очень благополучный запах, от которого, казалось, раздавался в стороны даже обычный редакционный смрад.
Безобразная сцена не произвела на вошедшего никакого впечатления, а вот он на её участников наоборот. Игорь Шварцнеггер в ужасе уставился на вошедшего и испортил воздух; Гной, воспользовавшись моментом, отполз в сторону и замер.
Не помешал? спросил вошедший, хмыкнул и продолжил, не дожидаясь ответа: От Виктора Степановича просили передать.
Он сунул руку во внутренний карман и достал что-то черное. Время замерло. Гной понял, что благополучный гость сейчас застрелит их с Игорьком, а потом сожжёт редакцию. Бояться больше сил не было. Юрик закрыл глаза и начал ждать, когда перед глазами пронесется жизнь он с детства знал, что перед неминуемой смертью в сознании происходит именно это, и так хотел посмотреть собственную жизнь на ускоренной перемотке, что иногда шептал в подушку: «Скорей бы сдохнуть!»
Я не виноват! Это он! Убейте его! Это всё он! И вон тот волосатый! Его тоже убейте! И деда! услышал он чей-то захлебывающийся крик и поморщился. В конце концов, мужчине нужно было стойко принимать даже самые плохие карты, сданные судьбой. Как говорила гигантская крыса Сплинтер в фильме про черепашек-ниндзя, «хуже смерти только позорная смерть» Тут Гной открыл глаза, понял, что «убейте его» кричит он сам, и смущенно замолчал.
Кожаный, протягивавший Игорьку мобильный телефон (именно его, а не пистолет, он достал из внутреннего кармана), поморщился.
Бери-бери. Убивать пока не будем никого.
Главный редактор нехотя взял устройство, крупно дрожа и не сводя с гостя слезящихся глаз. Юрик подумал, что никогда ещё его таким не видел все прочие кошмарные приключения, казалось, обрушивались только на него самого, а Игорёк был либо их причиной, либо верным спутником. Но сейчас происходило что-то по-настоящему жуткое.
Там позвонят тебе, смотри, чтобы трубку взял. Знаешь, куда нажимать?
Тон у кожаного был не угрожающий, а, казалось, сочувственный. Он вытащил из мобильного телефона антенну, открыл крышечку и показал Игорьку на одну из кнопок. Гной мысленно присвистнул: такого чуда техники он вживую никогда не видел, знал только, что мобильники могут позволить себе только по-настоящему богатые и влиятельные люди. Несмотря на обстоятельства, Игорьку он даже немного позавидовал: о том, чтобы подержать в руках настоящий мобильный телефон, Гной до сего момента даже не мечтал. Везёт же людям!
Вот сюда нажмёшь, как зазвонит. Ты понял? Повторить надо?
Игорёк встряхнулся, показал пальцем в сторону Гноя и залопотал:
Так это, это, он написал, я не видел, это
На сей раз проверенная на волках тактика не сработала. Даже не посмотрев в сторону пола, кожаный прежним спокойным голосом сказал:
А мне без разницы вообще, кто у вас там что пишет. Я приказы не обсуждаю. Не возьмёшь трубку я ещё раз приду. Здравия желаю.
Ничего страшнее слов «я ещё раз приду» Гной в своей жизни не слышал а наслушаться он успел уже всякого, особенно за последние месяцы своей жизни. Кожаный оставил мобильник в трясущихся руках Игорька, развернулся и вышел, не сказав больше ни слова. В дверях он разминулся с ещё одним гостем сегодня редакцию лучшего на планете журнала о компьютерных играх посетило нехарактерно много благодарных читателей.
Новоприбывший ничем особенным не пах и был деревенского вида мужичком в пуховике, из-под которого выглядывала тельняшка. О, подумал Гной, потихоньку поднимаясь с пола. Тельняшку плохой человек носить не будет! Наверняка это тоже объективный журналист, который
Я извиняюсь, сказал тельняшечный, не без интереса оглядывая помещение. А кто Игорь и, как его, второго, я имени не знаю. Сказали «того мелкого дебила» спросить. Я извиняюсь.
Главный редактор вздохнул и молча поднял руку, свободную от мобильника как будто его вызывали к доске (что было, как вскоре оказалось, недалеко от истины).
Я, это, Игорь. Дебил вон.
Новоприбывший сделал жест в сторону двери:
Там Олег Дмитриевич подъехал, вам выйти надо. Я водитель его, извиняющимся тоном сказал тельняшечный, хотя о роде занятий его никто не спрашивал.
Волки сами явились на порог.
Блядь, хором обреченно сказали главный редактор и автор «Альтернативного мнения».
Я извиняюсь, повторил водитель и снова показал на дверь.
Олег Дмитриевич, одетый в длинную черную дубленку с меховым воротником, ходил вокруг припаркованного у заводской проходной «шестисотого» позапрошлого модельного ряда и курил свои тонкие сигареты. Тельняшечный водитель пошёл общаться с вахтером, явно не желая присутствовать при надвигающейся сцене. «Что такое не везёт и как с ним бороться», вспомнил Гной очередную мамину присказку: Олег Дмитриевич был один, без Трудовика. Гной почему-то был уверен, что уж с пухлым-то волком Константином Иванычем журналистам удалось бы найти общий язык по поводу Юрик до сих пор не понимал, какие конкретно его действия запустили водоворот ужаса, угроз и избиений, явно заходивший сейчас на свой очередной виток.
Я не понял, вместо приветствия сказал волк сквозь ментоловый дым. Вы, блядь, чё там себе?
Ответа этот вопрос не подразумевал, потому что, когда Игорёк подкинулся что-то объяснять, Олег злобно его перебил:
А говорить сейчас ничего, Игорян, не надо. Я тебе скажу, когда можно будет. Ты когда с обложки съехал и просил разрешения говно муссобитовское поставить, я согласился?
На эту уловку главный редактор не поддался и, несмотря на выжидательную паузу, промолчал, глядя себе под ноги и сопя. Волк ответил себе сам:
Согласился. Дядя Олег же тоже всё понимает пацанам жить надо, иногда и у прокурорских отсосать не вредно.
Гной чуть не сказал, что, в сущности, дело обстояло совсем наоборот, но благоразумно промолчал. На него пока внимания не обращали, и никак менять эту ситуацию он не хотел. Игорёк продолжал сопеть.
Дядя Олег даже где-то понимает, зачем сразу две статьи про эту парашу писать у них же там невменоз, а не игра, сука, иначе вообще не купит никто. Похвалили и ещё раз похвалили, специальные пояснения для детей природы, блядь.
Он злобно хохотнул. Неожиданно для себя Юрик согласился с выступающим: к волчьему «Славянофилью», безусловно, были вопросы (в игру он так и не играл, но был внутренне уверен, что играл), а вот «Планета Копро», которой он недавно сказал СПАСИБО девяносто шесть раз на двух страницах, это, конечно
Это, Игорян, хуйня, неожиданно Олег Дмитриевич зазвучал более спокойно и даже как-то отстраненно. Мне игрульки эти ваши знаешь уже где Как, слышишь, чемодан без ручки. Впряглись вроде с Костяном, думали, по-бырому нарубим баблосов на чмошниках типа тебя, заодно там, знаешь, обнал покрутим, тоси-боси А по итогам в такие головняки встряли.
Гной сочувственно покивал он давно понял, что игры казались простым делом только тем, кто не имел к ним никакого профессионального отношения. Вроде бы опасность миновала Олег Дмитриевич явно был подвержен перепадам настроения и приступам житейского пессимизма. Игорёк начал сопеть бодрее и порываться что-то сказать, тоже почуяв смену парадигмы. Но не успел.
Гной сочувственно покивал он давно понял, что игры казались простым делом только тем, кто не имел к ним никакого профессионального отношения. Вроде бы опасность миновала Олег Дмитриевич явно был подвержен перепадам настроения и приступам житейского пессимизма. Игорёк начал сопеть бодрее и порываться что-то сказать, тоже почуяв смену парадигмы. Но не успел.
У меня, Игорян, не по играм вопрос. А чисто по людским темам.
«Людские темы» прозвучали почти так же кошмарно и многозначительно, как недавнее «я ещё раз приду».