Карета с гербом семьи Истван, знаменитого на все королевство ковена светлых чародеев, дожидалась нас напротив раскрытых ворот магического вокзала. Здание представляло собой уныло-серую башню с длинным шпилем, вокруг которого закручивалась спираль из свинцовых густых облаков. От этой тучи свет на улице был сизым и потухшим, словно в середине в общем-то ясного дня народились предгрозовые сумерки.
Прежде чем забраться в карету, я прикрыла глаза и, на секунду затаив дыхание, прислушалась к внутренним ощущениям. Холт говорил, что, ступив на родную землю, я почувствую упоительный прилив сил. Понятно, что темным магам даже темные маги не верят, но вдруг
Воздух вдруг затрещал, от открытой дверцы кареты ударило ощутимым разрядом, под ногами загудела брусчатка. Чье-то перемещение перехватило бесхозные магические потоки! Я сердито задрала голову и сощурилась на дурацкий шпиль, из острия которого в черную воронку бил серебристый луч.
Жаль, вокзал нельзя проклясть. Нет, конечно, можно, если очень хочется. Кто мне запретит? Но ведь загребут в застенок, объявят сумасшедшей и лишат силы.
И я просто забралась в экипаж, проигнорировав протянутую для помощи руку Калеба. Не ради демонстрации независимости и не из гордости я не страдала подобными глупостями обычно темным чародейкам старались не подавать руки и вынуждали проявлять самостоятельность. В общем, привычка взяла свое, и рыцарство осталось незамеченным. В отличие от перстня со знаком рода Истван, выгравированным на крупном квадратном рубине.
Почему ты так на меня посмотрела? усаживаясь напротив, спросил Калеб.
Как? сухо уточнила я, расправляя на коленях платье.
Нехорошо. Как только что смотрела на башню перемещений.
Вы очень похожи.
Она тоже красивая?
Калеб, напомни, какая у тебя была специализация в магии? ответила вопросом на вопрос.
Обычно во время перепалок терпение у меня заканчивалось быстрее аргументов и в ход шло какое-нибудь мелкое незаметное проклятие. Но проклинать бывшего врага с порога, даже так сказать не попив кофейку, не хотелось.
Я окончил академию семь лет назад, Эннари, мягко отбрил он.
То есть ты уже не помнишь?
Защитные чары от черной магии, не лукавя, внес он ясность, что и с памятью у него все хорошо, и со смелостью. Защитные заклятия не забыл, а темных чародеев не боялся.
Дивно, с пресной миной буркнула я и отвернулась к окну.
Экипаж тронулся и покатился по столичным улицам. Стоило отъехать подальше от вокзала, как небо очистилось и появилось предзакатное солнце, медленно оседающее за двускатные черепичные крыши.
Перемещаться в пространстве разрешали только за городской стеной, и экипажу, опутанному портальным заклятием, приходилось без магии преодолевать заторы. Я в полной мере успела оценить незаметные изменения: девять лет назад здания не помечали магическими знаками светлых или темных. Все жили вперемешку, без разделений, а колдовские лавки ведьм и дворики темных алхимиков соседствовали со знахарскими приемными и мастерскими светлых артефакторов. Не сказать чтобы я сильно взволновалась в королевстве, приютившем меня на девять долгих лет, ведьмаки и чародеи селились в разных городах и следили за соблюдением границ.
Когда мы наконец выехали на широкий торговый тракт, воздух вновь затрещал, и карета с сильным толчком переместилась на дорогу к замку, спугнув с засохшего дуба стаю ворон. Те, в свою очередь, подняли негодующий галдеж. Я сама была готова закаркать от возмущения и вцепилась в сиденье, чтобы не слететь под ноги Калеба. Зато сразу стало ясно, почему он уселся спиной по ходу экипажа.
Что за безрукая скотина накладывала заклятие? выругалась под нос.
Парнас.
Кхм, глубокомысленно промычала я и, стряхивая с рукава колючие искорки чужой магии, пробормотала себе под нос: Стареет дед.
Сейчас самое время, вдруг произнес Калеб и подсказал, видимо, не углядев в моем лице понимания, которого в нем, конечно же, не было: Для вопроса, что происходит в замке.
Знаю я вас, светлых! Сначала с участливым видом предлагаете помощь на грош, а потом выставляете счет на мешок золотых и искренне удивляетесь, почему вас от души проклинают.
В смысле, в Истване происходит что-то еще, кроме моего возвращения? изогнула я брови.
Ты главное событие, согласился Калеб.
Значит, с остальным разберусь на месте.
Я снова отвернулась к окну, но долгожданный и трепетный момент был упущен: замок, тяжеловесный гигант из серого камня, нависающий над озером Истван и отраженный в нем, как в чистейшем зеркале, уже возник. А так хотелось проследить за его величественным появлением из-за холма!
Карета остановилась напротив парадного входа. Калеб помог мне выбраться из салона. Ерепениться не стала спускаться со ступеньки на высоких каблуках то еще удовольствие. Никто из домашних встречать меня не вышел. Конечно, я не рассчитывала, что ликующие родственники выстроятся на парадной лестнице стройной шеренгой, но ведь даже к окнам не потрудились сволочи припасть! Специально проверила: не дрогнет ли какая-нибудь, хоть бы замусоленная, занавеска? Все портьеры и тюли продолжали уныло свисать и оставались безжизненно-неподвижными.
Пока я осматривалась, на улицу высыпала прислуга. Знакомых лиц не было, но меня все равно обходили по дуге и поглядывали исподтишка. Казалось, все ждали, что та самая Эннари, не заходя в дом и не переодевая дорожного платья, снова уничтожит учебную башню.
К слову, башню отремонтировали. Девять лет назад на третьем этаже вместо окон зияли провалы, а стена была закопченной мой дар открывался с огоньком, в прямом смысле слова. С тех пор окна вернули на место, а черный след побледнел, но не исчез окончательно. Он нахально напоминал о том удивительном дне, когда выяснилось, что мой отец темный маг, а кузины умеют споро бегать и очень громко визжать. Образ улепетывающей Эбигейл, задравшей до коленок юбки, почти полгода грел мне душу в школе при академии Деймран.
Добро пожаловать домой, Энни. Наконец-то ты вернулась, не сдержала я злорадной улыбки и поднялась по лестнице к парадным дверям.
Холл по-прежнему был торжественно пуст, мрачен и холоден. В общем, похож на склеп, притом не самый лучший, а за время учебы склепов разной паршивости я повидала немало. Поселили меня в гостевую башню. Никто не рассчитывал занять ладно, не лучшую хотя бы прежнюю комнату, но непрозрачный намек, чтобы я не задерживалась в замке, поднял настроение.
Всегда приятно представить, как вытянутся физиономии у родственников от понимания, что жить по священному правилу четырех «Н» больше не удастся. Правило это гласило: никогда, ни при каких обстоятельствах не вспоминайте о незаконнорожденной Эннари.
В покои меня провожала молоденькая горничная в благопристойном чепце, задорно съехавшем на затылок. Калеб следовал конвоиром, не отставая ни на шаг. Он словно хотел лично удостовериться, что башня не пострадает, служанка вернется в людские на своих двоих, а я не займу чужую спальню.
У горничной к изнанке платья был приколот крошечный амулетик от сглаза, способный защитить разве что нервы владельца, но не самого владельца.
Амулет делала тетка Мириам? поинтересовалась я.
А?
Девушка испуганно оглянулась и невольно схватилась за сердце, словно проверяя, на месте ли талисман, а заодно и само сердце.
Вообще, момент для вопроса оказался неудачный. Мы поднимались по лестнице, и прислужница чуть не потеряла равновесие. Конечно, не поймала бы я подхватил Калеб. Нас обеих, безусловно. Зря, что ли, молчаливым стражем топал следом? Но девушка устояла, и трагедии удалось избежать.
Не дай святые демоны, ударила бы колено о ступеньку и обвинила меня в нападении. Темных всегда обвиняют просто так, заранее. Сразу хочется сотворить какое-нибудь мелкое проклятие, вроде крапивницы. Пусть уж ругают за дело.
Амулет сделала госпожа Эбигейл, призналась девушка, все еще оглаживая платье в том месте, где с изнанки приколола булавку.
Печально, покачала я головой.
Ведь правда ужасно печально для внучки пресветлого Парнаса так плохо соображать в светлых чарах! Просто сартарский стыд.
Нравится кошмарить народ? проворчал в спину Калеб.
Предлагаешь притворяться слепой и глухонемой? Я бросила через плечо недовольный взгляд.
У тебя на лице написано, что ты готова меня проклясть.
Не переживай, у меня есть принцип никого не проклинать по воскресеньям, уверила я.
Сегодня четверг, напомнил он.
Не свезло.
Приняв шутливое заявление за чистую монету, горничная зачастила по лестнице. Я чуть не полегла, а она даже не запыхалась! В общем, прислуга в замке была нервная, но выносливая.
Мы догнали ее на третьем этаже двигаться дальше было некуда, выше только чердак, крыша и летучие мыши. Против соседства с ними в отличие от родственников Истванов я ничего не имела.
Служанка отперла замок на одной из двух дверей и показала аккуратно убранную комнату, посреди которой стояли мои дорожные сундуки.
Ваши покои, госпожа чародейка.
Калеб между тем толкнул соседнюю дверь. Тут-то до меня дошло, что он вовсе не конвоировал ведьму, а просто направлялся в собственную комнату, и нам оказалось по пути.
Ты живешь в замке?
Четыре года, согласился он.
Надеюсь, что между нашими комнатами нет смежной двери.
Не беспокойся, нет.
Да я не беспокоилась, но все равно новость дивная.
Отказывать себе в удовольствии захлопнуть дверь щелчком пальцев я не стала. От удара из замочной скважины выскочил ключ и со звоном слетел на каменный пол, появилась сквозная дырочка.
Про ключ-то я и забыла, но высовываться в коридор после эффектного ухода не хотелось. Оставалось сделать вид, будто все так и задумывалось, и дождаться, когда все свидетели конфуза разойдутся по замку, а потом ключ забрать. Но не успел растаять черный магический дымок, окутавший мою руку, как горничная осторожно заскреблась в дверь. Пришлось открыть. К счастью, Калеб все-таки спрятался в покоях и конфузец пропустил.
Госпожа чародейка, вы уронили, произнесла горничная, указывая пальцем на валяющийся ключ.
Я чуть не закатила глаза. Вообще, слушок, что из рук ведьмы ничего не стоит брать, вполне справедливый, но отдать-то можно! Видимо, я так красноречиво посмотрела на ключ, что горничная быстренько подняла его и протянула мне.
Мы ждали, когда вы приедете, чтобы разобрать сундуки, еще объявила она.