За стол не сел. Потому что на высоком кресле княгини расположилась Анастасия. Увидев ее, я невольно сбился с шага и словно наткнулся на невидимую стену пробив которую, остановился.
Княжна выглядела получше, чем во время моего визита в больницу. Но все равно краше в гроб кладут это про нее. Бледная, осунувшаяся, с обычным человеческим взглядом без ультрамаринового отблеска стихийной силы. Должна же ведь еще в больнице быть, на реабилитации. Но ежу понятно кому должна, всем простила, а удерживать ее в больничной койке дураков в лечебнице не оказалось. Сказала домой едет и поехала.
Понятно теперь, что мне хотел сказать необычно растрепанный Фридман он всегда так выглядит, когда вынужден принимать пограничные самостоятельные решения. И наверняка он уже рассказал княжне о всех деталях предстоящей акции, когда она спросила. Из-за этого и волнуется, к гадалке не ходи, от волнения сбился я мысленно на риторику Гены Бобкова.
Понятно теперь, что мне хотел сказать необычно растрепанный Фридман он всегда так выглядит, когда вынужден принимать пограничные самостоятельные решения. И наверняка он уже рассказал княжне о всех деталях предстоящей акции, когда она спросила. Из-за этого и волнуется, к гадалке не ходи, от волнения сбился я мысленно на риторику Гены Бобкова.
Отодвинув пока в сторону масштабные проблемы, я сейчас лихорадочно размышлял, что делать. Казалось бы, мелочь где садиться, но устроиться на гостевое место сбоку стола я сейчас не мог. Если начну говорить о делах, получится, словно докладываю Анастасии. А мне это категорически претило. Значит, надо сейчас перекинуться с ней парой фраз, забрать Фридмана и
Анастасия оборвала мои мысли действиями. Скривившись от усилия, она попыталась подняться и протянула мне руку. Шагнув вперед, я помог ей встать, а дальше княжна пошла сама. Сделав несколько шагов, она прошла в угол к журнальному столику и опустилась в одно из мягких кресел. Однако. На меня Анастасия не смотрела, но щеки ее загорелись ярким румянцем, отчетливо видным на пергаментно-бледном лице. Да, представляю, что ей сейчас стоило заставить себя освободить мне место главы рода.
Заняв кресло княгини, я показал Фридману присаживаться на гостевое место и начал рассказывать о предложении Власова. Моисей Яковлевич, едва услышав первые фразы и вникнув в смысл слов, насторожился, как почуявший кровь хищник. Наползшая на его лицо чуть погодя улыбка и вовсе вызвала у меня ассоциацию с дружелюбным оскалом белой акулы. После того как я обрисовал перспективы противостояния рода и клана, Фридман не выдержал и, поднявшись, принялся мерить шагами кабинет. Выглядел он сейчас точь-в-точь как боец в октагоне, готовый буквально порвать соперника. В глазах Фридмана загорелся огонь войны, а кулаки непроизвольно сжимались и разжимались.
Мы их погвем, Агтуг Сег-геевич, мы их пгосто погвем, стоило мне замолчать, только и произнес Фридман, в голове которого явно уже били боевые барабаны.
С этим все ясно. Еще пару недель назад обычный заштатный юрист регионального представительства адвокатского бюро Лазерсен и Лазерсен, а сегодня человек, который с моей подачи устроит бенефис в процессе раздела имущества. В процессе, за которым точно будет наблюдать половина Европы. Как минимум.
Stacy, what do you think? обернулся я к Анастасии, спрашивая ее мнение.
Я все еще не мог определиться, как к ней обращаться. «Анастасия» слишком громоздко, а «Настя» Настей, по моему пониманию, можно называть только хороших девушек, которой княжна точно не была. Поэтому остановился на «Стейси». Тем более что знаю, как она негативно относится к употреблению мной английской речи.
Думаю, что надо соглашаться, после долгого раздумья негромко произнесла Анастасия.
Больше совета спрашивать мне было не у кого. Да и я сам, если честно, склонялся к тому, что надо брать. А это значит, что надо ехать в Петербург. Потому что подобное событие нерядовое даже в масштабах Конфедерации и привлечет много ненужного внимания. Сохранять в таких условиях инициацию в тайне не лучшее решение, так что нужно как можно скорее зарегистрироваться и сдать на хранение филактерий.
Моисей Яковлевич.
Да, Агтуг Сег-геевич, моментально вскинулся боевой юрист.
Ответ от Безбородко есть?
Пока нет, Агтуг Сег-геевич.
Я сейчас свяжусь с Власовым, передам свое согласие. Начинать лучше в понедельник, мне необходим день форы. Я сегодня, сейчас же, поеду в Петербург, возьму с собой только Иру. Сразу после того, как уеду, вы ступайте к штабс-капитану Измайлову и попросите его сопровождать вас в поместье Власова. Пока контракт не подписан, в счет будущих концертов. Пусть присутствует, во избежание всякого. Если будут сложности, сообщите ее сиятельству, я кивнул на Анастасию, думаю, в ее приказе-просьбе капитан не откажет. С собой возьмите Василия, пусть демон выйдет из Аверьянова и вернется пока на привычное место. Аверьянова с собой не забирайте, тело остается там.
Зачем тебе в Петербург? негромко спросила княжна.
Сдать филактерий и зарегистрировать инициацию источника.
Ехать в столицу в тот момент, когда Валера в твоей маске находится в Архангельске, не очень удачная идея.
Есть другие варианты?
О том, что таким образом случается не очень приятный для репутации казус, я знал. Использование масок не личностей, а именно изменяющих внешний вид масок, откровенно дурной тон. Особенно если делать это столь вызывающе, как получится в результате моей поездки. Но времени мне категорически не хватает, а репутация там и так все хорошо, поэтому я не переживал особо. Не только за себя, но и за Валеру в его случае вообще классически все: что мертво, умереть не может. Ему подобное даже в плюс пойдет.
Есть другие варианты?
О том, что таким образом случается не очень приятный для репутации казус, я знал. Использование масок не личностей, а именно изменяющих внешний вид масок, откровенно дурной тон. Особенно если делать это столь вызывающе, как получится в результате моей поездки. Но времени мне категорически не хватает, а репутация там и так все хорошо, поэтому я не переживал особо. Не только за себя, но и за Валеру в его случае вообще классически все: что мертво, умереть не может. Ему подобное даже в плюс пойдет.
Мне лучше поехать с тобой. Билеты возьмем на мое имя, ты поедешь как сопровождающий, огорошила меня вдруг княжна. Сообщим Валере. Он также утром прибудет в Петербург, и там оба снимете маски, без ненужного скандала.
Неплохая идея, кивнул я задумчиво.
Ведь действительно вариант сейчас я превращаюсь в Валеру, еду вместе с княжной в Петербург, там встречаюсь с принцем, и все становятся сами собой. Впрочем, по эмоциям княжны я хорошо чувствовал, что она не договаривает. Явно, что интересы моей и Валеры репутации для нее отнюдь не на первом месте. Но тут не нужно быть ментатом, чтобы догадаться о первопричине Анастасия хочет попробовать увидеться с матерью. И кстати, то, что она мне уступила место княгини, может быть связано именно с этим. Я все же напрямую общаюсь с графом Безбородко, и, если Анастасия попросит, отказать княжне теперь будет непросто. Пусть отблеск ледяного пламени из глаз истощенной княжны на время исчез, холодный расчет по-прежнему с ней.
Да, это хороший вариант. Действуем, вновь кивнул я после некоторой паузы.
Пора и столицу посмотреть. Теперь, главное, без эксцессов, чтобы именно я на Петербург посмотрел, а не Петербург на меня.
Глава 9
Stacy, do you like Saint Petersburg? поинтересовался я, нарушая тишину.
Расположившаяся на диване напротив Анастасия некоторое время не реагировала, разглядывая мелькающий за окном пейзаж средней полосы. Два часа назад мы выехали из Киева на скоростном поезде, и времени до прибытия в Петербург нам оставалось примерно столько же. Я уже успел плотно пообедать и даже немного подремать, но без особого толка. Зато неожиданно, как показалось, нашел возможность хоть немного отвлечься, причем проведя беседу с пользой.
Если продолжишь обращаться ко мне на английском, наедине я буду называть тебя «Алешенька», ровным голосом неожиданно ответила княжна после долгой паузы. И только я спросил, она посмотрела на меня огромными, но сейчас вполне обычными человеческими глазами, без следа магического отсвета. Зато от холода в ее голосе только морозный звон не стоял, так ее задевает моя манера общения. И еще то, что я знаю, что она это знает.
Насчет «Стейси», как понимаю, возражений нет? мигом перешел я на русский, восприняв угрозу, в общем-то, всерьез.
Отвечать она не стала. Вздохнув, Анастасия делано утомленно прикрыла глаза, а когда открыла, вновь смотрела уже на бегущий за окном пейзаж. Я тоже посмотрел. Привычных березок не видно очень близко от дороги сейчас встал густой лес, размытый скоростью. Зелено-коричневая стена кончилась как-то вдруг, и поезд теперь мчался среди полей, устланных аккуратными снопами собранного сена.
Да, видно, не получится разговора, вздохнул я. Состояние было неприятным, муторным. Хотелось отвлечься хоть как-то. Внутри сидела неприятная тяжесть, словно накопленный стресс большого города превысил критический объем. Но причина точно не в этом. У моего молодого организма сейчас столько энергии, что десятку усталых менеджеров фору дам. Муторная тяжесть на душе вызвана тем, что в очередной раз слил энергию источника в родовой алтарь, не оставив себе ни капли. Для создания филактерия она не нужна, а превращаться в ходячий брандер опасный как для себя, так и для окружающих, желания не было. Как и свободного времени на освоение даже элементарного уровня умения управления стихией.
Так что сейчас вновь ощущал нечто сродни голоду, но несколько по-иному. Не знаю, как чувствуют себя наркоманы или закоренелые алкоголики во время ломки, но, наверное, ощущают нечто похожее. Только мой организм требовал не веществ, а испытывал необходимость восполнить запасы стихийной энергии.
Вспомнив о менеджере большого города, задумался. И хоть немного отвлекся от неприятных ощущений, раздумывая о настигшей меня «болезни роста». Несколько признаков уже налицо, главный из которых нехватка двадцати четырех часов в сутках. Спасибо озаренной целительнице, дала возможность выспаться и хоть немного приостановиться, перестав уподобляться белке в колесе. Не затормози я с ее подачи, так бы и находился в постоянном драйве, почти как Элимелех в своем танцевальном погружении.