Мне многие говорят, брат. В конечном счете, я сужу на основании своего умения разбираться в людях. Ты мой брат. Ты не предашь меня.
Верно, выдавил я сквозь стиснутые зубы.
И мы держимся друг за друга. Что бы не случилось, я прав?
Я кивнул. В детстве мы всегда держались вместе, пока я не стал достаточно взрослым, чтобы получать военное образование. Люциус, напротив, нашел свое призвание в изучении и чтении книг. Он был умным парнем. Гораздо умнее, чем я когда-либо мог быть. И все же он действовал неразумно. Вопреки здравому смыслу. Иначе он никогда бы не выбрал стэндлерку для роли королевы Купфоа. В этом отношении мой брат был как раньше. Маленький мальчик, который должен получить то, что желал.
Девушек, достигших брачного возраста, из дворянского сословия было достаточно союзы, которые стимулировали бы торговлю и экономику. От такого мыслителя, как Люциус, я ожидал, что он подумает о будущем своей страны.
Вместо этого София была его маленькой новой игрушкой. Изящной, интересной, на которую приятно смотреть. В отличие от всех дам, которые присутствовали на наших приемах и балах.
София была большим, чем все они. Мой взгляд терялся в небытии, когда я думал о ней. О ее темных глазах. Великолепных веснушках, которые выглядели как созвездия на небе.
И о ее движениях. Ее танце.
Внезапно он вскинул свою холодную руку. Обхватил мое горло и рывком притянул к себе. Я был невнимателен, увещевал меня голос полковника, который обучал меня. Полковник Кант, что кричал сейчас в моей голове.
Всегда будь внимателен! Всегда будь на чеку!
Горячее дыхание Люциуса прижалось к моим щекам, а когда он заговорил, волосы на моем затылке встали дыбом:
Ты не предашь меня, брат. Я прав?
Я не ответил. Только смотрел в его сверкающие глаза. Он был похож на отца. Один в один. Я всегда ненавидел это сходство.
Ты держишь свои руки подальше от нее, верно?
Ответа снова не последовало. Из меня вырвалось только угрожающее рычание, на которое мой брат отреагировал надменным смехом.
Отвечай, слабак! Давай! Отвечай королю!
Что мне делать с грязной стэндлеркой? сказал именно те слова, которые он хотел услышать. Медленно он отстранился и по-братски погладил мою щеку.
Она не грязная стэндлерка, пояснил он. Скоро она будет твоей королевой, брат. Только дурак не понял бы, что она выделяется из этого сброда! Это благодеяние держать ее подальше от языческого народа. Настоящее благодеяние.
«Но они ее семья, хотел ответить я. Ты причинил ей этим боль».
И я тоже. Потаенное сердцебиение выдавало мою слабость.
Я больше не могу жертвовать ей. Нет, я просто не могу это сделать.
Ты должен перестать проникаться этой культурой, брат, со смехом в голосе сказал он. Одновременно ударив меня по груди книгой, которая лежала на моем столе. Незначительное писание о странствующем народе. Краткий обзор их семейной истории, которая была такой же древней, как и наше королевство.
Мне нравится знать, с какими врагами я имею дело, механически ответил я.
Ты халтуришь, брат. Стэндлеры все еще у наших ворот.
Я работаю над этим.
Надеюсь, капитан. Если ты не разберешься с этим в ближайшее время, это сделаю я! Он задумчиво приложил пальцы к подбородку. Потом посмотрел на меня, коварно ухмыляясь. Мы могли бы устроить массовую казнь в День правосудия. Что скажешь? Мы могли бы обезглавить каждого!
По какому праву? прорычал я, едва ли сумев скрыть свой ужас. Люциус, казалось, наслаждался этим, указывая на свою корону, как маленький хвастливый мальчик.
По моему праву. Потому что я король, Эрик. Никогда не забывай об этом.
Вопреки всякому здравому смыслу, я оказался перед влажной стеной, отделявшей меня от нее. Холодный сквозняк хотел помешать. Мне запретили приближаться к ней, но я не мог совладать с собой.
Мне нужно было узнать, как у нее дела.
Как и во время моего последнего визита, светила люстра, окрашивая спину звездами, упавшими с неба.
Она снова говорила. Ей снились яркие сны. Но в этот раз я не вслушивался. Я запечатал черты своего лица, закрыл свое сердце. Так было лучше.
Безмолвной командой взглянул на свои часы и поймал огни. Они рассыпались в звездную пыль, которую я спрятал в ладони.
Но вдруг ее голос достиг моего уха. Сначала мягко, потом все настойчивее
О простонала она. Я остался в комнате. О
Он уйдет, прошептала она. Не переживай об Элиа Леане. Я разобралась с этим.
Но потом она сказала что-то совершенно другое. Что-то, что заставило мое сердце замедлиться.
Эрик.
Я убежал в потайные проходы. Я не был готов к тому, что почувствовал.
39
Сегодня ты выйдешь.
Безымянная указала на поднос и сделала движение рукой, напоминающее ветряное колесо. Я не знала, правильно ли поняла ее, и сонно нахмурила брови.
Сегодня я выйду? То есть на самом деле выйду?
Зная, что после вчерашнего визита короля я отказалось от вечерней трапезы, поднос оказался прямо у меня на коленях. И действительно, голод отдавался в моей голове. Уже после первого укуса еще горячей выпечки мой желудок поблагодарил меня тихим урчанием.
На самом деле выйду?
Безымянная кивнула. Она уже возилась у шкафа, вытаскивая платья и ткани.
Я чуть не проглотила булочку целиком, так неожиданно меня охватила радость от того, что сегодня я смогу выйти на улицу. На улицу к ветру.
Безымянная еще раз механически кивнула и снова повернулась к платью.
Сегодня она выглядела какой-то взволнованной. Бледной. Бледной и хрупкой.
У тебя все в порядке? спросила я и сделала большой глоток прозрачной воды. Это напомнило мне реку перед Медным городом. Холодный, чистый источник, утоливший мою жажду после долгого путешествия по пустоши.
Да, она выполнила кивок первого типа. А затем отвернулась.
Когда она посмотрела в пол, я заметила, как она спорит сама с собой. Она то и дело шипела и дергала пальцами за карманы своей юбки. Когда решение наконец было принято, она тихо вздохнула. Противоречивый порыв сверкнул в ее светло-голубых глазах. Страх, смешанный с решимостью.
Затем она положила рядом с подносом маленькую записку. Я поспешно развернула ее. Почерк Эрика. Отдельные буквы, которые не имели для меня никакого смысла.
Ох, вздохнула я, пытаясь расшифровать слова. Но мне не удалось соединить витиеватые буквы вместе. Я занервничала, паника охватила меня.
Я ж Проклятье, у меня не получается. Ты умеешь читать?
Безымянная покачала головой. Он вздрогнула и снова взяла записку.
На это не оставалось времени. Быстро. Быстро.
Теперь я поняла она тоже боялась. Узнала по историям на ее лице. Глаза слегка округлились. Губы сжаты в ровную линию. Пальцы трепещут, словно крылья бабочки.
Она всегда вела себя незаметно, тень внутри этих стен, потому что боялась. Что произошло? Почему она так боялась?
Это король? Ты его боишься?
Она отвела взгляд. Значит да, она боялась его. Я отставила поднос и медленно встала.
Я должна была выяснить, что хотел сказать мне Эрик, пока не стало слишком поздно. Кончиками пальцев снова поднесла бумагу к себе. Мои глаза светились, как огненные шары, когда я заговорила:
Это важно. В конце концов, речь шла о будущем моего народа. Невинных душах. Мне нужно мне нужно к Джону.
Это важно. В конце концов, речь шла о будущем моего народа. Невинных душах. Мне нужно мне нужно к Джону.
Она покачала головой.
Мне нужно! Ты же не знаешь, что там написано!
Ты понятия не имеешь, прочитала я в ее глазах, увидев, как судорожно она сжимала руки. Ее губы дрожали. Глаза так остекленели, словно она увидела привидение.
Что он сделал с тобой? тихо спросила я, пытаясь найти невысказанный ответ на ее лице. Она избегала моего взгляда, поспешно перешла ко второму этапу и потащила меня к туалетному столику.
Я наблюдала за ее окаменевшим лицом в зеркале и прижимала записку к груди.
Только Джон мог сказать мне, что там было.
Если я отправлюсь прямиком к принцу, это будет слишком заметно. Потому что послание было тайным.
Джон бы помог мне. Я доверяла ему. Я бы доверила ему свою жизнь.
Это важно, настаивала я, пока она распутывала мои волосы и заплетала их в косу. Пожалуйста, пойми.
Ее глаза теперь сверкали диким огнем. Мне показалось, я слышу ее голос. Ясный и четкий:
Ты понятия не имеешь, что он сделает. Что он уже сделал и кем я поэтому стала!
Я опустила взгляд и поигралась с повязкой. Как глупо с моей стороны судить только по внешней оболочке.
Это был один из моих самых больших недостатков. Я судила прежде, чем подумать. Ребяческое поведение, которое столько раз губило меня.
Теперь я видела, кем она была на самом деле. Заметила шрамы на ее коже, белые линии, которые тянулись вокруг ее рта до самой шеи. Кандалы покрывали ее запястья. Белые бугристые лоскуты кожи, сросшиеся за эти годы.
Кто ты? дрожащим голосом спросила я. Проследив за моими глазами, она натянула рукава пониже, а воротник платья повыше.
Это неважно.
Никого из стражников не было видно, и поэтому Безымянной пришлось самой сопроводить меня до библиотеки. Мое сердце сильно билось о грудную клетку. Казалось, оно почти пробилось сквозь кости. Она шла рядом со мной.
Запуганная, как мышь, она словно угадывала за каждой тенью скрывающуюся кулатру.
Я возьму вину на себя, шептала я ей снова и снова. Однако ее это не убедило. Я смотрела на нее и скверно чувствовала себя, потому что ей было плохо.
Но речь шла о моем народе. О моих друзьях и моей семье.
До того как король потребует моего присутствия, было еще немного времени. Нам надо только поторопиться.
Добился ли Эрик успеха? Что он написал?
Джон находился там, где я и предполагала. Он выглянул из-за книжной стены, когда я захлопнула дверь.
О небеса, что произошло? Библиотека выглядела так, словно здесь разразилась буря. Книги валялись повсюду. Полки опрокинуты. Деревянные доски были сломаны.
Не все так плохо! успокоил он меня и радостно хлопнул в ладоши.
София! Айделина! Как я рад вас видеть. И так неожиданно. Я испуганно уставилась на нее. Она едва заметно покачала головой.
Айделина та самая девушка, о которой вчера рассказывал Джон. Она нашла короля. Она видела, как он умер.
Милая девочка, я так давно тебя не видел. Он бросился к ней и заключил в свои объятия. Она напряглась, но все-таки позволила ему это. Мне даже показалось, что я услышала хихиканье, когда он отпустил ее. Она убрала с лица белокурую прядь и положила руку на сердце. Ее пальцы рисовали картинки. Джон, казалось, тоже мог читать ее и понимающе кивал.