Наконец, в ней указаны пять организационных изменений, среди которых хотелось бы выделить «Преобразование партнёрского взаимодействия, коммуникации и финансирования для обеспечения стратегических приоритетов». Тут говорится следующее: «Чтобы обеспечить наличие устойчивых и высококачественных ресурсов для осуществления ОПР-13, очень важно выстроить преобразовательную повестку дня с привлечением к участию более широкого круга внешних субъектов Чтобы обеспечить финансирование и достижение результатов по всем трём стратегическим приоритетам, а также получить результаты, соответствующие масштабным задачам ОПР-13, будет жизненно необходим надлежащий уровень более гибкого, согласованного и предсказуемого финансирования».
В документе говорится и о трансформации ВОЗ своего подхода к мобилизации ресурсов. В частности, указано: «Ориентация на конкретные результаты позволит проводить более убедительные аргументы в пользу инвестирования средств в размерах свыше сумм обязательных взносов. ВОЗ будет стремиться к получению высококачественного многолетнего финансирования с возможностью более гибкого использования средств. Рациональность использования средств будет подтверждаться фактическими данными в отношении эффективности с точки зрения затрат, а также воздействия на наиболее уязвимые группы населения. ВОЗ будет также выступать за увеличение объёмов финансирования здравоохранения во всем мире, что необходимо для достижения ЦУР»[227].
На сайте ВОЗ эта идея изложена более конкретно. Здесь сказано, что кампания по привлечению финансирования продиктована стремлением изменить характер финансирования ВОЗ за счёт продвижения инновационных моделей и диверсификации каналов поступления денежных средств. Она призвана мобилизовать средства на сумму 14,14 млрд долл. для финансирования ОПР в 20192023 гг., чтобы увеличить общий объём финансирования, расширить круг доноров, повысить уровень гибкого финансирования (его общий объём и процентную долю) и достичь устойчивости и роста стратегических инвестиций. Кампания по привлечению финансирования стимулирует и дополняет собой инвестиции других глобальных партнёров в области здравоохранения[228].
Понятно, что увеличение финансирования связано с привлечением частных стратегических игроков.
Понятно, что увеличение финансирования связано с привлечением частных стратегических игроков.
Однако если мы рассмотрим бюджет ВОЗ за последние годы, то увидим, что и сегодня менее 20 процентов этого бюджета поступает от правительств стран-членов организации в качестве обязательных взносов, а более 80 процентов составляют добровольные от государственных или частных доноров, в основном фондов и фармацевтических компаний. При этом доля государств-членов в общем финансировании составляет чуть более половины.
В программном бюджете ВОЗ на 20162017 гг. в качестве 20 крупнейших плательщиков, обеспечивающих 3,719 млрд долл. указаны: США, Фонд Билла и Мелинды Гейтс, Соединённое королевство Великобритании и Северной Ирландии, Альянс ГАВИ (Альянс по вакцинам), Япония, Германия, Всемирный банк, Европейская комиссия, Ротари Интернэшнл, Национальный благотворительный фонд, Канада, Австралия, Норвегия, Китай, Франция, Центральный фонд реагирования на чрезвычайные ситуации ООН, Швеция, Управление ООН по координации гуманитарных вопросов, Республика Корея, Нидерланды.
В бюджете ВОЗ на 20182019 гг. в качестве 10 крупнейших мы видим всё тех же плательщиков (с небольшими изменениями): США, Фонд Билла и Мелинды Гейтс, Соединённое королевство Великобритании и Северной Ирландии, Альянс ГАВИ, Германия, Япония, Управление ООН по координации гуманитарных вопросов, Ротари Интернэшнл, Всемирный банк, Европейская комиссия При этом доля правительств и негосударственного сектора в добровольном финансировании практически одинакова (так, в 2018 г. приблизительно по 1,1 млрд долл.).
Бюджет ВОЗ на 20202021 гг. был утверждён в размере 5,8 млрд долл., из которых на обязательные взносы приходится только 956,9 млн долл., а остальные 4,8 млрд. долл. на добровольные[229].
Надо подчеркнуть, что в связи с повышением роли гибкого реагирования особый интерес представляет взаимодействие ВОЗ и Всемирного банка (ВБ), причём именно в сфере борьбы с пандемией.
Дело в том, что в последние годы для Всемирного банка стало обычной практикой разработка моделей борьбы с пандемией. Такие модели строятся для того, чтобы оценить способность мира противостоять очередной пандемии и разработать оптимальные сценарии действий для финансистов и политиков в условиях чрезвычайного положения или катастрофы. Координация также требует, чтобы министерства здравоохранения в рамках правительства работали с финансовым и туристическим секторами, причём не только на национальном, но и на международном уровне.
Первое моделирование пандемии для министров финансов ВБ провёл на своём ежегодном заседании в 2016 г. В январе 2017 г. совместно с Фондом Билла и Мелинды Гейтс он провёл второе моделирование для руководителей крупных компаний на ежегодной встрече Всемирного экономического форума в Давосе. В июле 2017 г. подобная имитация была проведена в сотрудничестве с канцлером ФРГ А. Меркель для министров здравоохранения на встрече правительств G-20, которая традиционно сосредоточена на финансах и экономике. Наконец, в октябре 2017 г. был разыгран четвёртый сценарий.
Последний стал частью имитации пандемии, проведённой во время ежегодного собрания Всемирного банка в Вашингтоне. Он был представлен тогдашним главой администрации вице-президента США Д. Байдена Роном Кляйном, бывшим руководителем инвестиционной технологической компании «Революция» из Кремниевой долины[230] и координатором по борьбе с лихорадкой Эбола в США. А заключался он в следующем. Министры столкнулись с новой вспышкой инфекционного заболевания. Таинственный вирус вызывал тошноту и убивал людей с пугающей скоростью. Некоторым пациентам приходилось включать аппараты искусственной вентиляции лёгких, чтобы они могли дышать. Новый вирус казался устойчивым к противовирусным препаратам. В течение недели власти закрыли крупные больницы и школы и поместили на карантин тысячи людей. Страх и паника быстро распространились по мере того, как люди в соседних странах заражались и умирали. Так это было описано в статье Леной Сан «Мировые лидеры готовятся к пандемии, которая наступит «раньше, чем мы ожидали»», опубликованной в The Washington Post[231].
По итогам моделирования Кляйн пришёл к выводу, что мир откровенно не готов даже к пандемии среднего масштаба, хотя вероятность её возникновения оценивалась в 100 %. При этом он напомнил, что в следующем году будет столетие великой пандемии гриппа 19181919 гг., унёсшей жизни не менее 50 миллионов человек во всём мире.
По итогам моделирования Кляйн пришёл к выводу, что мир откровенно не готов даже к пандемии среднего масштаба, хотя вероятность её возникновения оценивалась в 100 %. При этом он напомнил, что в следующем году будет столетие великой пандемии гриппа 19181919 гг., унёсшей жизни не менее 50 миллионов человек во всём мире.
Летом того же 2017 г., именно в рамках подготовки к борьбе с пандемией, Всемирный банк совместно с перестраховочными компаниями учредил «для спасения миллионов людей» фонд Pandemic Emergency Financing Facility (PEF), который можно перевести как Механизм чрезвычайного финансирования в связи с пандемией[232]. Он должен был выпустить специальные облигации на сумму 245 млн долл. для борьбы с 6 вирусами в развивающихся странах: новыми вирусами гриппа, коронавирусами, филовирусами, вирусом геморрагической лихорадки Ласса, вирусом лихорадки долины Рифт и вирусом конго-крымской геморрагической лихорадки.
Официальная цель этих облигаций помочь странам, нуждающимся в сборе средств в случае вспышки пандемии. Если такое происходило, то тот, кто инвестировал в облигации терял свои деньги, которые направлялись на лечение. Если же этого не происходило до срока погашения облигаций 15 июля 2020 г., то инвесторы должны были получить обратно то, что они заплатили в дополнение к выплате процентов и премий по облигациям[233].
Создание этих так называемых «пандемических облигаций» было предназначено для передачи пандемического риска на мировые финансовые рынки. ВБ утверждал, что эта структура была использована, чтобы «привлечь более широкий и разнообразный круг инвесторов», а ВОЗ поддержала эту инициативу. Облигации приобретались крупными инвесторами, пенсионными фондами, управляющими, которые зарабатывали на них гарантированные государством проценты (до 11 %). При этом PEF комбинировал облигации с деривативами, так что общая сумма риска, переданного на рынок, составляла 425 млн долл. Это был первый случай, когда облигации Всемирного банка используются для финансирования усилий по борьбе с инфекционными заболеваниями, и первый случай, когда риск пандемии в странах с низким уровнем дохода переносится на финансовые рынки[234].
Данные облигации и производные инструменты для «страхового» окна PEF были разработаны Казначейством ВБ в сотрудничестве с компаниями Swiss Re Capital Markets и Munich Re. А единственным разработчиком моделей, использовавшим AIR-модель пандемии[235] для проведения экспертного анализа рисков, стала американская компания по моделированию рисков и анализу данных AIR Worldwide со штаб-квартирой в Бостоне.
За короткое время спрос на облигации превысил предложение на 200 %, а ВБ заявил, что при таком высоком спросе ему удалось установить цену сделки значительно ниже первоначальных рыночных прогнозов.
Всё это свидетельствует о том, что финансовый мир серьёзно и основательно готовился к вспышкам заболеваний, вызванных вирусами.
Критики совершенно верно назвали эту запутанную систему «мародёрством, поддерживаемым ВБ», которое обогащает посредников и инвесторов вместо того, чтобы предоставлять эти средства тем, для кого они предназначались для борьбы с пандемией. Совершенно естественно возникал вопрос, почему эти средства ВБ не передал органу, подобному Фонду непредвиденных расходов ВОЗ на случай ЧС, через который эти средства могли бы быть направлены непосредственно нуждающимся странам.
Но дело в том, что выплата денег на лечение должна была осуществляться в соответствии с критериями, установленными ВОЗ и оговоренными в контракте на несколько сотен страниц по каждому залогу. Прибыль от капиталовложений предполагалась в том случае, если один из шести обозначенных вирусов достигнет заранее определённого уровня заражения и числа летальных исходов; определённой скорости и темпов распространения и в случае пересечения международных границ (например, имеется такой пункт: «Заболевание должно пересечь границу в две соседние страны и в течение определённого периода времени поразить, по крайней мере, 20 жертв»). Оценивается же это на основе данных, предоставленных ВОЗ[236].