В более благополучные времена Российский комитет обеспечивал всех детей обувью. Но теперь ботинки износились и обветшали, а хождение босиком по участку, где роятся тучи комаров, не больно-то приятное занятие.
Однако нынче все обуты. Наша пошивочная мастерская работала без остановки, в результате практически все воспитанники и одеты. Плотники трудились не покладая рук, ремонтируя все, что требовало ремонта, там и тут, также они соорудили пчелиные улья совершенно новой для этих мест формы. Теперь у нас два улья, а дети учатся тому, как стать пчеловодом прямо на практических занятиях в саду.
Когда Английская миссия взяла Дом на свое попечение, у нас не было никаких сомнений в том, что ребята испытывают моральный стресс и страдают.
Питание было весьма плохим, дети были угрюмы и испытывали вполне объяснимое недоверие к тогдашней администрации. Они не желали работать, и что еще тревожнее они не желали даже играть в игры. Любой посетивший этот приют в ту пору не мог не заметить этот самый печальный симптом того, что не все в порядке: при прекрасной погоде никто не желал выйти из помещения для игр на свежем воздухе в этом буквально райском уголке. Малыши возились в пыли и грязи, и никто не обращал на них внимания, а дети постарше кучковались в комнатах, словно старики.
Наверное, сложно дать точную оценку перемен в душах маленьких постояльцев Дома, но всякий без труда может убедиться, что теперь там играют, и смех звучит отовсюду. Открытые улыбки сменили угрюмость, что в прошлом заставляла содрогнуться всякого, кто любит детей.
Наказания теперь большая редкость, а маленьких страдальцев военного времени уже трудно назвать сиротами: они скорее похожи на детишек, перед которыми открыты все дороги.
Грегори Уэлч следил за работой столярных мастерских как в приюте, так и в Бузулуке. Причем в бузулукские мастерские для мальчиков приходили и приезжали ребята из Могутова и Андреевки.
В мае 1918 года было решено обратиться в Бузулукский совет с просьбой выдать справки для каждого члена квакерской миссии. Совет выдал такие справки; в них говорилось, что «Общество Друзей работало и работает по оказанию помощи беженцам и населению, пострадавшему от недорода и голода» и «все правительственные и общественные учреждения и начальствующие лица должны оказывать имярек должное содействие». Справки были получены 24 мая 1918 года всеми квакерами миссии, и одна из них, как упоминалось выше, хранится ныне в музее английского города Доркинг.
Складывается ощущение, что накануне Гражданской войны в России квакеры были настроены вполне оптимистично и полны планов. Так, на майском собрании работников миссии американку Анну Хейнс просили взять на себя роль руководителя работ по оказанию помощи беженцам в Бузулуке и районе. Мисс Жукову (переводчицу) просили отправиться в короткий отпуск на дачу (квакеры сняли в окрестностях Бузулука дачу!), а затем ознакомиться с условиями жизни беженцев из Могутовского приюта, которые были вывезены в села. Теодора Ригга собрание просило отправиться в Петроград, чтобы получить 3250 фунтов стерлингов (эта сумма эквивалентна нынешним 180 000 фунтов стерлингов а это огромные деньги!), посланные из Лондона в британское консульство. Дипломаты сообщили, что готовы передать эти деньги. И опять квакеры попытались приобщить к своему делу первую русскую квакерею: через Теодора Ригга и доктора Пирсона они хотели попросить Ольгу Толстую включиться в работу с квакерами, занятыми размещением беженцев в новых местах. Д-р Рикман предложил просить Лондонский квакерский комитет направить в Бузулукский уезд небольшую группу добровольцев, которые были бы готовы поселиться в некоторых деревнях, где квакеры работали в течение последних двух лет. Рикман был убежден, что квакерская миссия своей работой подготовила почву для приезда такой группы, которую можно было бы рассматривать как квакерское посольство в этой части России.
Складывается ощущение, что накануне Гражданской войны в России квакеры были настроены вполне оптимистично и полны планов. Так, на майском собрании работников миссии американку Анну Хейнс просили взять на себя роль руководителя работ по оказанию помощи беженцам в Бузулуке и районе. Мисс Жукову (переводчицу) просили отправиться в короткий отпуск на дачу (квакеры сняли в окрестностях Бузулука дачу!), а затем ознакомиться с условиями жизни беженцев из Могутовского приюта, которые были вывезены в села. Теодора Ригга собрание просило отправиться в Петроград, чтобы получить 3250 фунтов стерлингов (эта сумма эквивалентна нынешним 180 000 фунтов стерлингов а это огромные деньги!), посланные из Лондона в британское консульство. Дипломаты сообщили, что готовы передать эти деньги. И опять квакеры попытались приобщить к своему делу первую русскую квакерею: через Теодора Ригга и доктора Пирсона они хотели попросить Ольгу Толстую включиться в работу с квакерами, занятыми размещением беженцев в новых местах. Д-р Рикман предложил просить Лондонский квакерский комитет направить в Бузулукский уезд небольшую группу добровольцев, которые были бы готовы поселиться в некоторых деревнях, где квакеры работали в течение последних двух лет. Рикман был убежден, что квакерская миссия своей работой подготовила почву для приезда такой группы, которую можно было бы рассматривать как квакерское посольство в этой части России.
Бузулукские «Известия» сообщали, что на общем собрании делегатов Уездного совета беженцев 9 апреля 1918 года шел разговор об открытии мастерских для беженцев в Бузулуке, и квакеры выразили готовность помочь:
На обстановку мастерских почти никаких затрат не требуется, т. к. столярную, сапожную мастерские земство передает бесплатно и со всем оборудованием, а английская миссия, кроме оборудования, дает еще на первое время и материалы. Собранию остается только решить, разрешить открыть эти мастерские или нет.
И тут же объявление:
Английский комитет «Общество Друзей» желает купить несколько хороших мужских и дамских двухколесных велосипедов. Обратиться нужно к секретарю, Бузулук, Оренбургская, 27.
Все говорило о том, что квакеры обосновались в Бузулукском уезде всерьез и надолго. Весна 1918 года была весной надежд и планов.
ГЛАВА 3
Проблемы с финансированием изза рубежа. Чехословацкие легионеры в Бузулуке. Глава квакерской миссии отправляется за деньгами в Петроград. Путешествие с мешком денег через линию фронта. Два члена миссии переезжают в Москву, чтобы работать в провинциальных детских колониях. Сотрудники англо-американской миссии покидают Бузулук.
Глава квакерской миссии в Бузулуке Теодор Ригг в середине мая 1918 года отправился в Москву, которая к тому времени уже стала столицей Советской России. Его воспоминания «Хроника квакерского работника в России. 19161918» содержат многочисленные детали поездки, и дневник этот читается как приключенческий роман:
На недавнем собрании нашей группы было решено послать меня в Москву за значительной суммой русских денег. Банки не функционируют должным образом, и, по-видимому, наш Лондонский комитет не может перевести фунты в Россию. Таким образом, совершенно необходима весьма значительная сумма денег, во-первых, для проживания и работы в Бузулуке, а во-вторых, для того, чтобы каждый сотрудник имел при себе резерв, которым можно воспользоваться в случае эвакуации для оплаты дорожных расходов до Владивостока и далее до США. Мы считаем, что британское консульство в Москве сможет помочь нам в получении требуемой суммы. Я обрадовался смене обязанностей, так как все-таки устал от своего секретарского поста, на котором находился свыше шести месяцев один, после отъезда Роберта Тэтлока.
Из Бузулука Ригг уехал не один: с ним отправились доктор Пирсон, Ричард Болл и Маргарет Барбер. Доктор Пирсон намеревался инспектировать условия жизни беженцев в районе Орши, а затем вернуться в Англию. Двое других хотели войти в штат работников Американского комитета в поддержку независимости Армении, впоследствии переименованного в Армянский национальный комитет Америки. Оставшийся в Москве Ригг получил деньги и с помощью британского консульства конвертировал их в 250 000 рублей. Это было довольно смелое решение: перевести валюту в местные деньги в такое ненадежное время! Ригг пишет, что половину суммы он получил в виде чека хорошо известного банка в Омске, а остаток ему выдали наличными банкнотами различных номиналов от 10 до 1000 рублей. Еще в Москве Ригг узнал о восстании Чехословацкого легиона, чуть позже стало известно о взятии Самары чехами и казаками. Железнодорожное сообщение с Самарой было прервано. А в Бузулуке с нетерпением ждали его возвращения.
Ригг вспоминал:
Так или иначе, но я решил ехать. Я запасся документом британского консульства для предоставления чехам, а Наркоминдел выдал мне удостоверение для советских властей. Естественно, я никому не сказал о своем намерении провезти с собой сумму, равную 5000 фунтов в виде чека и российских рублей.
В своей книге Теодор Ригг подробно описал это путешествие через линию фронта с огромной суммой денег. Высокий, с трудом говоривший по-русски иностранец в провинциальной России был фигурой заметной и вполне привлекательной для лихих людей, которых тогда повсюду было много. Сам он говорил о своем приключении сдержанно:
Мне пришлось пережить два или три неприятных часа, пока обыскивали пассажиров баржи и просматривали багаж на предмет утаенных документов и денег. Некоторые пассажиры как контрреволюционеры были отправлены с баржи на берег, а одного или двоих застрелили тут же, на месте. Мне повезло. Бумага, выданная Чичериным, произвела впечатление, мой багаж подвергся лишь поверхностному досмотру.
Судьба хранила Теодора Ригга: он добрался до Бузулука целым и невредимым, с деньгами за пазухой. Англичанин отмечал:
Для меня было большой радостью узнать, что все сотрудники нашей группы нисколько не пострадали ни во время обстрела города, ни во время его захвата чехами и казаками.
1 июля 1918 года Теодор Ригг на собрании квакерских сотрудников рассказал о своей поездке в Москву. В протоколе, помимо отчета о поездке Ригга и выступлений других сотрудников с рассказами об их работе в Воронцовке, Андреевке и Бузулуке, зафиксировано:
Принято решение просить Лондонский комитет отправить в Россию при первой возможности 250 ярдов подходящей коричневой ткани для изготовления униформы для сотрудников квакерской миссии.
7 июля 1918 года чета Рикманов, Джон и Лидия, покинули город: они намеревались вернуться в Англию через США. А 8 июля Теодор Ригг сообщал в Лондон, что при необходимости он был в этом убежден остальные сотрудники миссии были готовы к тому, чтобы остаться в Бузулуке еще на одну зиму. Однако они были не в состоянии делегировать кого-либо на поездку в Сибирь, чтобы увидеть своими глазами ситуацию с беженцами в глубине России. Еще Теодор Ригг отмечал, что вместе с американкой Эстер Уайт готовился к отъезду в Москву. Ригг рассказал квакерам в Бузулуке о перспективе голода в колониях московских детей, отправленных ранее в Тамбовскую и Воронежскую губернии.