Нюхательные соли? ровным бесстрастным тоном поинтересовался господин старший следователь.
Нет, благодарю вас, отчаянно пытаясь сохранять спокойствие, ответила я.
Не утруждая себя хотя бы попыткой выказать сочувствие, Давернетти продолжил:
Мне подготовить договор о неразглашении?
Да едва слышно выдохнула я, опустив взгляд.
Перед глазами была умирающая девушка умирающая, а после мёртвая Я просидела рядом с ней два часа, дожидаясь полиции. Дождалась.
Предупреждаю, всё так же холодно продолжил следователь. На теле умершей полицейский врач зафиксировал применение вами магического заклинания.
То есть, уже зафиксировал, и если что, никто не будет разбираться в том, что это было за заклинание, меня сразу обвинят в смерти несчастной. Обвинят и посадят.
В вашей карете обнаружены следы крови жертвы, это так же зафиксировано документально, добавил Давернетти.
Я подняла голову и посмотрела на него. Просто смотрела, не понимая как могут в принципе существовать такие чиновники, как он? Как они живут? Как спят? Как вообще можно быть настолько подлым?
У вас есть ко мне какие-нибудь вопросы? издевательски-любезно осведомился полицейский.
Нет, глухо ответила я.
Рад слышать, тоном дракона, которого в принципе ничего не радует в этой жизни, отозвался Давернетти.
После чего поднялся и вышел из кабинета, оставляя меня абсолютно раздавленной.
Когда он вернулся, на стол передо мной лёг типичный договор о неразглашении. Но если полицейский надеялся, что я его не прочту, он сильно ошибся. Под недовольным взглядом старшего следователя я изучила документ от корки до корки, особенно впечатлившись пунктом о запрете покидать территорию города. Это было более чем странно. Я и так не имела права покидать Рейнхолл, то есть всю Железную Гору, а теперь на меня наложили ещё и запрет на выезд из города.
Я под арестом? спросила максимально ровным тоном.
Некоторое время, сухо ответил следователь.
Не то чтобы я была в положении, позволяющем выдвигать какие-либо условия, но всё же:
Я была бы крайне благодарна, если бы вы установили временные рамки более конкретно, возвращая неподписанный документ, заявила следователю.
Глухая ненависть, явно читающаяся в его взгляде, воспринималась диссонансом с любезно сказанным:
Мисс Ваерти, мне казалось, мы поняли друг друга.
Я вас прекрасно поняла, подтвердила совершенно уверенно. Но мне бы хотелось конкретики и определённости. А также надежды на то, что весной и летом я буду иметь возможность спуститься к подножию горы, где, как вы знаете, на порядок теплее и есть шанс увидеть зелёную траву, цветущие деревья и всё прочее, существенно отличающееся от вечных снегов здесь, в Вестернадане. Возможно, имеет смысл внести в данное соглашение такой пункт, как «выезд запрещён до окончания расследования».
Давернетти усмехнулся так, что стало кристально ясно, кто в случае завершения расследования окажется виновен в данном преступлении, но издевательски согласился:
Как вам будет угодно, мисс Ваерти.
Через четверть часа мне предоставили договор с внесённым пунктом, и вот его я подписала, ощущая себя так, словно подписываю договор с дьяволом. Впрочем, усмешка господина старшего следователя недвусмысленно намекала, что так оно, по сути, и есть.
Полицейский участок я покинула, встретив на пороге серый снежный промозглый рассвет. Если учесть, что в город я прибыла к десяти вечера Впрочем, я не хотела думать о том, сколько часов своей жизни я потеряла в этом насквозь лишённом справедливости оплоте власти.
После полицейского участка на душе осталось мерзкое чувство, словно я попала в ловушку без входа и выхода.
Но всё отступило, едва со скамьи рядом с участком поднялась большая, закутанная в пальто и теплый пуховый шарф женщина.
Миссис Макстон! радостно воскликнула я.
Мисс Ваерти, как же долго они вас продержали! возмутилась домоправительница профессора Стентона. Всю ночь! Небось и чаю не предложили!
Я сбежала со ступеней и позволила себя крепко обнять. Миссис Макстон была одной из тех удивительных женщин, которые делают этот мир светлее и уютнее и которые искренне верят, что все проблемы поможет решить ароматный свежезаваренный чай. Не получается уравнение? Чашка чаю. Разбито сердце? Чашечка чаю с веточкой вербены. Тяжело и горько на душе? Обязательно чашечка чаю с бергамотом и маленькая булочка с малиной.
Я любила эту женщину, как многие любят бабушек, добрых, всё понимающих, никогда не осуждающих и всегда готовых выслушать и помочь.
Девочка моя, миссис Макстон, отстранив, вгляделась в моё бледное лицо. Так, спать, немедленно спать, но сначала
Чашечка чаю? улыбнулась я.
Непременно, и с мятой, совершенно серьёзно подтвердила миссис Макстон. Мистер Илнер!
Экипажу стоять перед полицейским участком было запрещено, поэтому кучер ожидал нас за углом, и как же сильно отличалась эта карета от наёмного кэба. Здесь было уютно, чисто, а главное тепло, мистер Илнер позаботился, а потому воздух согревали несколько горячих кирпичей.
Спустя полчаса под нескончаемую болтовню пытающейся отвлечь меня от неприятностей миссис Макстон мы подъехали к дому на окраине города и, соответственно, расположившемуся довольно высоко на склоне горы.
Я не отрывалась от маленького запотевшего окна кареты, с трепетом глядя, как всё сильнее надвигается на нас громада здания в колониальном стиле, окружённая невысоким каменным забором без ворот.
Вот и приехали, моя дорогая, засуетилась миссис Макстон.
Я улыбнулась, стараясь не выдавать овладевших мною чувств обречённости и тоски Здесь мне предстояло прожить всю оставшуюся жизнь, и эта жизнь только в лучшем случае будет долгой. А в худшем
Вам непременно нужно отдохнуть, выбираясь из кареты первой, решила домоправительница. К полудню прибудут распорядитель и адвокат профессора Стентона.
И я, уже почти ступившая на подножку кареты, удивленно застыв, спросила:
Зачем?
О, моя дорогая, если бы я знала, с искренним сочувствием выдохнула миссис Макстон.
Что ж, спрашивать ещё о чём-либо я не стала все мы здесь были заложниками крайне непростой ситуации.
Мистер Илнер вынес мой саквояж, миссис Макстон решительно забрала дорожную сумку и повела меня в дом, по ходу следования рассказывая:
Здесь очень красиво летом, мисс Ваерти. О, когда расцветут пионы и розы, вы непременно полюбите этот дом.
Едва ли. В Городе Драконов лето длится менее месяца, а всё остальное время здесь царит снежная, пронизывающая ледяными ветрами зима.
Непременно, миссис Макстон, заверила я.
Сад, весь укутанный пушистым снегом, если говорить откровенно, был всё же очень красив, и мне подумалось, что долгими зимними вечерами, забравшись с пледом на подоконник, я смогу любоваться им в перерывах между чтением, согревая ладони очередной чашкой тёплого чая И возможно, миссис Макстон права чай лечит всё, особенно глухую тоску по не прожитой жизни.
Но меланхолия отступила, едва дверь распахнулась, являя дворецкого, мистера Уоллана и окутывая меня тёплом дома.
Мисс Ваерти. Уоллан, по обыкновению, как и полагается человеку его профессии, был сдержанным и чопорным, но не сейчас. Мисс Ваерти, он шагнул, крепко обнял меня, милая девочка, как вы?
Но меланхолия отступила, едва дверь распахнулась, являя дворецкого, мистера Уоллана и окутывая меня тёплом дома.
Мисс Ваерти. Уоллан, по обыкновению, как и полагается человеку его профессии, был сдержанным и чопорным, но не сейчас. Мисс Ваерти, он шагнул, крепко обнял меня, милая девочка, как вы?
Едва не разрыдалась и с трудом выговорила:
Договор о неразглашении.
Пожилой мужчина, сжав меня крепче, очень тихо произнёс только одно слово:
Ублюдки.
И на этом обсуждение случившегося было закончено. Мистер Уоллан, освободив миссис Макстон от моей дорожной сумки, повёл меня наверх, придерживая на лестнице так, чтобы я не упала. Это было предусмотрительно. После изматывающей ночи в тепле дома голова кружилась и от смены атмосферы, и от недосыпа, и от всего пережитого.
Я не сомневаюсь, вы держались отлично, с непоколебимой верой в меня произнёс дворецкий.
Что с мистером Сенером? спросила я о судьбе наёмного кучера.
Процедура стирания памяти, глухо ответил мистер Уоллан.
Я пошатнулась.
В данный момент он в городской лечебнице. Как только состояние стабилизируется, мистер Сенер будет отпущен из города, добавил дворецкий.
Вот так, я никому не помогла, более того, обеспечила приступами головной боли ни в чём не повинного человека.
Я уверен, вы всё сделали правильно, попытался поддержать меня мистер Уоллан.
У меня нет уверенности в этом, едва слышно призналась я.
Тёплая ванна, горячий чай и кровать, застеленная белым бельём с вышивкой, в каждом цветочке которой чувствовалась любовь миссис Макстон Я лежала, касаясь пальцами рисунка, и понимала, что мне есть за что благодарить профессора, но вместе с тем не знаю. Можно было бы сказать, что я ни о чём не жалею, и в чём-то это было правдой, а в чём-то нет
Мне было сложно, и я точно знала дальше всё будет только сложнее, так что радоваться, увы, было нечему. Абсолютно нечему.
От грустных мыслей отвлёк шум, раздавшийся внизу дома. Прозвучал чей-то голос, негромкий, но властный и пробирающий до костей, затем, на повышенных тонах, ответ мистера Уоллана:
Мисс Ваерти изволит отдыхать, и я не
Где спальня? грубо прервал дворецкого вторгнувшийся в мой дом мужчина.
Я села на постели, потрясённо прислушиваясь.
Мисс Ваерти незамужняя девушка! А вы не священник и не врач, позволю себе заметить! практически вскричал дворецкий.
Нет, мужчина продолжал говорить всё так же тихо, однако почему-то я слышала каждое его слово. Но вы или уберётесь с моего пути, или я вас тут и упокою, и вылечу разом.
И я скатилась с кровати. Торопливо подхватила халат, набросила на себя и, завязывая пояс, выбежала в коридор, где, едва я перегнулась через перила, дабы узреть холл, вниманию моему предстал дракон.
Мужчина в чёрном, незваным гостем вторгнувшийся в дом, словно ощутив моё появление, вскинул голову, и на меня уставились немигающими вертикальными зрачками истинно драконьи глаза. Что ж, наглый визитёр не был даже ублюдком внизу в моей прихожей стоял чистокровный дракон.
Мисс Ваерти? холодно осведомился он.
Чем обязана визиту? столь же недружелюбно поинтересовалась я.
Пришелец криво оскалился и зло проговорил: