Третья группа мотивов включает собственно теологические («теоретические») мотивы антииудейского дискурса Спиридона-Саввы.
III-1. Иисус Христос был подлинно Сыном Божиим и Богом
Божественность Христа, триипостасность Троицы мотив, на котором, разумеется, имплицитно стоится весь дискурс сочинения Спиридона[460].
III-2. Новый Завет исполнил, превзошел и отменил Ветхий Завет
Этот мотив столь же естественно составляет одну из базовых конструкций дискурса Спиридона, но он уже более эксплицитно выражен в анализируемом трактате. Иаков и Исав (сыновья Ревекки) прообразуют Новый и Ветхий Завет[461], и старшинство Иакова есть прообраз старшинства Нового Завета: «Разумей же ты, жидовине, яко не бысть николиже Иаков господином Исаву; но прорече о завете Бетсем и Новом, яко первый завет поработает Новому»[462]. Развивая тему Ветхого и Нового Завета, Спиридон напрямую опирается на «Слово о законе и благодати» митрополита Илариона[463].
III-3. Христиане, а не иудеи составляют после пришествия Христа «истинный Израиль»
Этот мотив «Послания» теснейшим образом переплетен с остальными. Как мы видели выше, после Боговоплощения, иудеи были низвергнуты с престола, а христиане на него вознесены. Евреи отвергли Бога, и прозрение даровано христианам: Бог «сшед с небеси в род еврейский, отврати Свое божество от них, да тем разумеша языцы, яко божеством умръли жидове, нам же слепым преже бывшим языком прозрение дарова»[464]. Евреи Симово племя, но после отпадения евреев от истины христиане заняли их место[465]. Евреи отпали от Авраама, Авраам стал отцом всех «языков», верующих в Христа: «Аще ли сам себе не веруеши, то аз скажу ти: Авраам корень, а вы есте отрасли; но вы отломилися, а мы есте от язык ко Авраамову корню прицепилися, да уже ныне Авраам отец нам всем языком, верующим во Христа. А ты, окаянный жидовине, отпал еси от сыновьства Авраамова»[466]. Апостолы уверовали в Христа, научили и привели к Богу «многы языкы», «и се есть семя и племя Аврамово вси христиане и сии есть благословении»[467]. Христиане семя Авраамово без различия происхождения; евреи прокляты после того, как они распяли Христа, и «сего ради всяк прилагался ко Христу во христианскую веру, аще жидовин, аще татарин, аще ли кто испоганския веры, приложится во Христову веру, то будет семя Аврамово благословеное и наследник будет царства небесного». Евреи же потомки Авраама только по плоти, а не по духу и благодати[468]. Христиане же заняли место «истинного Израиля»: «Мы же иногда забвени, но Христу распеншуся первенство восприахом; вы же, жидовине, отдаете нам свое первенство Ию-дою предателем Христу Богу нашему изшедшому от племени Иаковля от Пречистыя Девицы, во граде Иерусалиме творяше чюдеса»[469], и этим «закон же Моисеов по всему упражняшеся»[470]. Соответственно, христиане и есть, в некотором смысле, «истинные иудеи»: «Мы, христиане, тело и кровь чисто служение по Мелхиседекову възсылаем Господеви»[471]; «Бы же озлобисте Сына Божия озлоблением, да того ради и мы, иногда не сущий, ныне восприяхом закон божества Его. Бы же, окаяннии, уподобившиеся древнему Сотанаилу за гордость отвержени отпадосте»[472].
Из таких «мотивов», элементов и концептов складывается антииудейский дискурс «Послания» Спиридона-Саввы. При сравнении с антисемитскими текстами и клише западнохристианского происхождения бросается в глаза, что при всей неприязненности автора к иудаизму и евреям среди использованных им аргументов (в них много, конечно, очень брутальных и агрессивных компонентов) практически не оказалось «химерических» представлений, в которых Г. Лангмуир видит самое существо средневекового антисемитизма[473]. Поэтому обращение к «Посланию» Саввы и к «Просветителю» Иосифа Болоцкого заставляет поставить ряд очень важных вопросов о самой «оснастке» и структуре антииудейского дискурса православной культуры в Московской Руси. Почему в сочинениях Иосифа Болоцкого и инока Саввы отсутствуют такие формы антисемитизма, которые были конститутивными для западнохристианского антисемитизма той же эпохи? Ключ к объяснению этой асимметрии нужно искать, по всей видимости, в том, как в двух христианских традициях, византийско-православной и «латинской», понималось соотношение Нового Завета с иудаизмом и как решалась более общая проблема взаимодействия и сосуществования с нехристианами вообще, т. е., по сути, в том, как на Востоке и Западе Европы понималась тема христианского универсализма.
A.B. Конотоп (МГУ, Москва)
«Богоизбранный новый Израиль»: к вопросу о формировании средневековых представлений о русском государстве как о царстве «нового израиля»[474]
Процесс развития Русского государства, которое после Ферраро-Флорентийского собора 1437 г. и покорения Константинополя турками в 1453 г. становится единственным оплотом православной веры, привел к тому, что с середины второй половины XV в. русские интеллектуалы заговорили об особом, сакральном характере Русской земли. В своих сочинениях они проводили сопоставление России с Древним Израилем, а русского народа с некогда избранными Богом евреями. Представления о том, что в настоящее время место богоизбранного народа перешло к русским православным людям, а оберегаемого Богом Израильского царства к Русскому государству отразились в целом ряде памятников литературы, живописи и архитектуры.
Так, в литературных произведениях все активнее начинает использоваться выражение «новый Израиль», имеющее довольно сложную семантику. Ее раскрытие позволяет глубже понять взгляды русских книжников на место своего народа и государства в мире.
Известно, что впервые название «Израиль» употреблено в 32-й главе книги Бытия, где описывается борьба Иакова с Богом (Быт. 32: 28), после которой Бог дает это имя Иакову[475]. Затем Бог еще раз называет Иакова Израилем и сообщает ему, что Он ставит его родоначальником целого народа, который унаследует землю, завещанную Аврааму и Исааку (Быт. 35: 1012). Израиль употребляется в качестве второго имени Иакова, и название «сыны Израилевы» закрепляется за детьми Иакова (Быт. 42: 5), а также всеми его потомками, т. е. за всем еврейским народом. Позже имя Иакова переходит и в название государства Царства Израильского, а сами евреи становятся «израильтянами».
В христианстве в состав избранного народа включаются все, принявшие учение Христа и заключившие новый завет с Богом через крещение. Со временем идея богоизбранничества овладевает умами правителей и книжников многих христианских стран, и Древняя Русь здесь не являлась исключением[476]. По мнению Н.И. Ефимова, представление о божественном покровительстве русского народа завладело умами книжников задолго до Флорентийского собора и падения Византии. Постоянное сопоставление русских князей с ветхозаветными героями и использование в речах князей ветхозаветных цитат все это свидетельствует о том, что Русь занимает на путях промысла место древнего «народа Божия». И как в ветхозаветной истории Бог руководит всеми делами Израиля, так и в новой истории Он непосредственно участвует в государственном управлении возлюбленной Им русской земли[477]. Д. Роулэнд полагает, что сопоставление русской земли с Древним Израилем, а русских князей с ветхозаветными царями можно обнаружить уже в «Слове о законе и благодати» митрополита Илариона. Эта же мысль присутствует и в Житии Дмитрия Донского[478]. Согласно Илариону в мировой истории Бог дважды заключал завет с народом, который становился Его избранным народом. Сначала Бог «оправде племя Авраамле скрижальми и законом», а после «сыном своим вся языкы спасе Евангелием и крещением»[479]. Таким образом, если первоначально избранным народом были евреи, «племя Авраамле», то с приходом Христа таким народом становятся все люди, избавившиеся от «идольского мрака» через принятие святого крещения. Русь, которая сначала была языческой, а затем приобщилась к божественной благодати, также становится народом Божиим: «И тако странни суще, людие Божий нарекохомся, и врази бывше, сынове его прозвахомся»[480]. Называя русский народ «людьми Божьими», Иларион еще не стремится придать ему какой-то особый статус. Напротив, он считает, что, совершив крещение, русские, которые до того «бесовьскыим служеванием гыбнути», открыли для себя истину и пополнили число христиан нового богоизбранного народа.
Схожая мысль содержится и у монаха Иакова в его «Памяти и похвале князю русскому Владимиру». Б нем он называет русских «новоизбранными людьми», подчеркивая тем самым, что они узрели свет истины «и вси людие Рускыя земля познаша Бога тобою, божественый княже Болодимере» и «новоизбраннии людие Руския земля восхвалиша Владыку Христа с Отцем и Святым Духом»[481]. Определение «новоизбранный» в данном случае имеет значение нового народа, принятого в лоно христианской церкви. Б этих памятниках Русь нигде открыто не называется ни Израилем, ни Новым Израилем, хотя частое сопоставление русских князей с ветхозаветными героями, которым всегда помогает Бог, а врагов Руси с врагами Древнего Израиля позволяет уловить желание книжников видеть в своем народе новый богоизбранный народ, новый Израиль[482].
Можно предположить, что выражение «новый Израиль» из русских авторов впервые использовал инок Фома в «Похвальном слове» тверскому князю Борису Александровичу, и употребил он его для указания на состояние особого благополучия и процветания, в котором пребывала тверская земля[483]. У Фомы «Новым Израилем» называется не столько народ, сколько конкретное государство Тверское княжество. Только в одном месте Фома использует термин «новый Израиль» в приложении к жителям Твери: «Но от днесь бо мнози боголюбцы, сынове тверскии в след тебе (Борису Александровичу. АХ.) текут, обретше тя проводника, и якоже Моисий новыя израиль»[484]. Это вполне согласуется с ходом его рассуждений, поскольку он соотносит Бориса Александровича с израильскими царями, о правлении которых рассказывается в книгах Царств. Израиль для Фомы это прежде всего Древнее Израильское царство, находящееся под постоянным патронатом Бога. Это обетованная земля, священный Сион, чьи правители являются ставленниками Бога, исполняющими Его волю и управляющими Его народом. Соответственно Новый Израиль это новое царство во главе с богоутвержденным царем тверским князем. «Боистинну пастырь бе великий князь Борис Александрович, еже пасы и строа новый Иизраиль, Богом спасенный град Тферь»[485]. Тверь называется также «обетованной» и «Богом обетованной» землей, в которую тянутся люди со всего света, «и аще бы возьможно, то весь бы мир был Богом в обетованной той земли»[486].