Обоснованное истинное убеждение
Для начала, вкратце, о знаниях. Как знание будущего может угрожать свободе воли?
Эпистемология это философское учение о знании, убеждениях, обосновании и разуме. Древнегреческий философ Платон, дал первое философское понимание знания, как обоснованного истинного убеждения. Переменная P существует, только тогда, когда: 1) вы убеждены, что это P; 2) P является истиной; 3) у вас есть основания полагать, что P существует.
Теория обоснованного истинного убеждения довольно проста. Однако, как теория познания она отличает знание от мнения и простого убеждения. Мнение может быть (и часто бывает) предъявлено без надлежащего обоснования, в то время как оно служит необходимым условием для знания. А что касается убеждений, то иногда они могут быть ложными. Теория Платона уважает ключевое, часто невысказанное условие знания фактичность. Необходимым условием знания является то, что оно всегда истинно. Нельзя знать что-то ложное. «Знать» это позитивный глагол.
Фактичность знания вносит свой вклад в парадокс предвидения. Как тип знания, предвидение предполагает, что объект знания истинен. Таким образом, для предвидения, будущее имеет фактичность. Это неизменная данность того события, которое произойдет в будущем, даже если оно еще не произошло. Предвидение подразумевает, что существует лишь одна истина относительно того, что произойдет в будущем. Будучи истинным, будущее не может быть изменено или пересмотрено. Меняются люди, ситуации, меняется время, но истина о том, какими они были в прошлом неизменна.
Знать что-то о предмете или явлении значит, быть в особенно сильной эпистемической позиции по отношению к ним. Это подразумевает не только то, что эти предметы или явления истинны, но и то, что их можно познавать.
Вспомните пророческий сон, приснившийся Полу еще на Каладане о его первой встрече со своей будущей возлюбленной фрименкой Чани. Пол Атрейдес видит пророческое сновидение о событии, которое еще не произошло. Необходимым условием его предвидения является то, что существует истина о будущем, к которой он каким-то образом имеет прямой доступ (как мы понимаем, провидчески). Поскольку если что-то известно, то оно должно быть познаваемо. В случае с будущим, о нем должна быть известна какая-то истина, прежде чем оно произойдет. Казалось бы, случайная встреча Пола со Стилгаром и его племенем, включая Чани, в пустыне была истиной именно в том месте и в то время. Но она была неизбежной истиной с момента сна Пола на Каладане и неизбежной изначально.
Возможность видеть будущее угрожает свободе воли, ведь она призывает утверждать, что всем событиям суждено произойти именно так, и никак иначе. Невозможно заставить события развиваться не так, как они должны. Свободы выбора нет, как таковой: акт якобы свободного решения всего лишь очередное неминуемое событие.
Оракулы представляют двойную угрозу свободе воли. Существование оракула также подразумевает, что будущее ему известно, а это делает свободный волевой выбор для самого оракула близким к безнадежно парадоксальному. Существование силы оракула подразумевает, что будущее познаваемо, что угрожает свободе воли для всех, как для оракула, так и для других людей, потому что это открывает возможность фатализма. Существование оракула угрожает свободе воли каждого в Известной Вселенной, потому что оракул знает будущую историю Вселенной, которая охватывает действия граждан Империи. Ему известно все.
Парадокс предвидения
Обычно мы думаем о знании как об освобождении. Чем больше мы знаем, тем лучше можем судить о своих действиях и делать более правильный выбор. Парадокс предвидения заключается в том, что оракул, несмотря на то, что он знает будущее, не волен изменять происходящее в настоящем. Провидческое предвидение угрожает свободе воли, потому что оно заманивает оракула в ловушку, заставляя его действовать согласно заранее видимому будущему. Если это понимание предвидения верно, то Пол не обладает свободой. У Пола есть одно скудное преимущество перед нами: он осознает иллюзорную природу свободы воли.
Ну и преимущество! Сам оракул не может думать о своем выборе как о свободном волеизъявлении, потому что он знает, каким этот выбор будет. Подумайте о том, что, когда Пол впервые обрел способность видеть будущее, он предвидел джихад. Он видел, что разразится священная война, когда фанатичные легионы фрименов под знаменем Атрейдесов пронесутся сквозь всю Вселенную. Видел ряд возможных вариантов развития событий, ведущих из того времени, правда, за исключением некоторых неотчетливых и сокращающихся пробелов, однако все они ведут к священной войне. Что бы Пол ни выбрал, «он все еще чувствовал, как развивается зелено-черное знамя Атрейдесов где-то впереди все еще мог, увидеть кровавые мечи джихада и легионы фанатиков» («Дюна»).
Ну и преимущество! Сам оракул не может думать о своем выборе как о свободном волеизъявлении, потому что он знает, каким этот выбор будет. Подумайте о том, что, когда Пол впервые обрел способность видеть будущее, он предвидел джихад. Он видел, что разразится священная война, когда фанатичные легионы фрименов под знаменем Атрейдесов пронесутся сквозь всю Вселенную. Видел ряд возможных вариантов развития событий, ведущих из того времени, правда, за исключением некоторых неотчетливых и сокращающихся пробелов, однако все они ведут к священной войне. Что бы Пол ни выбрал, «он все еще чувствовал, как развивается зелено-черное знамя Атрейдесов где-то впереди все еще мог, увидеть кровавые мечи джихада и легионы фанатиков» («Дюна»).
Пол говорит себе, что этого он не допустит. Он пытается направить ход истории в другом направлении, экспериментируя со своими способностями оракула. Возможно, именно поэтому он зовет Фейд-Рауту в Большой Зал. Пол делает это не в том безбашенном и веселом духе, что его дед Паулус, когда столкнулся лицом к лицу с быком, убившим его, и не для того, чтобы отдать дань уважения отцу, который с помощью ритуала вендетты канли объявил войну дому Харконненов. Он чувствует, как ветра времени кипят в эти мгновения, словно буря. Возможно, Пол в тайне надеется, что, если он умрет от клинка Фейда, его смерть не станет смертью мученика, который вдохновит джихад.
И все же Пол понимает, что независимо от того, убьет ли он или сам будет убит, «сколь тщетны любые его усилия изменить хоть малейшую часть грядущих событий. Он думал противостоять джихаду внутри себя, но джихад неизбежно настанет» («Дюна»).
Пол кажется пойманным в ловушку парадокса, если он верит, что может как-то изменить то, что, как он знает, произойдет. Свобода основана на идее, что что-то может произойти так или иначе. Выбор, сделанный нами, простыми смертными, или же оракулами, определяется его пределами.
Попытки Пола противостоять джихаду не просто незначительны и безуспешны. Они тщетны! Пытаться изменить будущее путем выбора оптимального варианта, так же бесполезно, как пытаться помешать Фейду броситься на него с ножом. Это не выбор нож Фейда и убийственный взгляд это факт, который ограничивает выбор Пола: уклонение, парирование, удар, бросок. Факт, однажды известный, можно забыть, отрицать, опровергнуть, не поверить, но его нельзя сделать неверным.
Предвидение Пола значит, что ему принадлежит воля, но он больше не свободен делать выбор, который, как он знает, имеет конечный предел: ему не сбыться.
Парадокс для оракула заключается в том, что видения заманивают его в ловушку. Они прокладывают путь в будущее. Но это тропа с высокими стенами, где по мере того, как медленно раскрывающаяся неотвратимость жизненного пути Пола приходит к своему завершению в «Мессии Дюны». Нет возможности вернуться назад или сойти с пути. Тропа или американские горки или шлюз. Пол даже не может позволить себе роскошь притворяться свободным. Даже мысль о том, что он не свободен, несвободна, ведь даже эта мысль элемент предвидимого будущего.
Я книга судьбы
У фрименов есть поговорка, относящуюся к Шай-Хулуду, Старому Отцу Вечности: «Будь готов ценить то, что дано тебе пережить». Выслушав аргументы в пользу фатализма, вы, возможно, с радостью примете его. Примете и то, что каждое наше действие неизбежно, и ничто не может произойти иначе. В этом случае, вы окажетесь в хорошей компании. В компании древних римских стоиков, дзен-буддистов, верующих в карму и фрименов, которые рекомендуют фатализм как спокойное принятие того, что ждет в будущем. Фатализм заменяет элемент неожиданности, своего рода, ожиданием приемлемости. Будьте готовы ценить то, что вы встречаете во времени, когда оно приближается из будущего, потому что, в конечном итоге, оно неизбежно будет в настоящем.
При этом вы также можете быть возмущены. Вы должны протестовать, искать ошибку в аргументах, брешь в Барьерной стене. Вероятно, знание логической возможности будущих событий не угрожает нашему чувству свободы воли. Вы чувствуете, что свобода воли это драгоценная идея, которая подкрепляет нашу подлинную ответственность за то, чтобы делать добро и зло таким образом, чтобы нас можно было хвалить или стыдить за то, что мы свободно делаем это! Свобода воли также поддерживает нашу надежду на то, что мы можем сделать какой-либо созидательный, личный вклад в этот театр жизни, что мы не просто марионетки, танцующие на ниточках судьбы!
Возможно, сила оракулов Пола и Лето II это не то знание, которое угрожает свободе, или, быть может, они предвидят недостаточно, чтобы сделать свое предвидение ловушкой. Давайте сбросим «завесу тайн» с предвидящего сознания Пола и рассмотрим его так, как он изначально рассматривает это как вычисление наиболее вероятного будущего. В таком случае оракулы семьи Атрейдес лишь предсказывают. Предсказание, однако, кажется гораздо менее эпистемологически сильной позицией, чем знание. Оно кажется ошибочным и косвенным. А «ошибочное и косвенное» кажется гораздо менее Богоподобным.
Знание бога и свобода воли
Сравнимо ли предвидение оракулов семьи Атрейдес со знанием Бога о будущем? Христианских теологов очень заботит снятие неразре-шенности между предзнанием Бога и свободой воли человека. Без свободной воли мы не можем быть награждены за нашу веру или наказаны за наши грехи ни человеком, ни Богом, только если те руководимы несправедливостью. И все же, отрицать божественное предзнание, значит ограничить силу Бога и его всезнание. Предположительно, один из аспектов Бога его всеведение. Он обладает любым возможным знанием. Еще один аспект Бога его идеальность. Это значит, что он или безупречен и не совершает ошибок следовательно его знание безошибочно или он незыблем, что иными словами значит он неизменен, не имеет возможности стать лучше. Значит ли это, что знание Бога растет в каждый момент времени, выделяясь из временного потока в одной из своих возможностей? Если так, то Бог может изменяться, что предполагает развитие его идеальности, но совершенно отрицает его абсолютный идеал.