Это правда. Судя по всему, к обсуждению моей персоны подключился Теодор. Знал я одного писаришку. Ничтожный, надо сказать, человечишка, бабник и пропойца. Однако, когда его эскадрон трижды окружали, истребляя всех до последнего человека, он один умудрялся выжить, все три раза. Потом он, помнится, проворовался, и его отправили на каторгу.
Вот именно поэтому я советовала оставить его тогда, сказала Вобла. Возможно, мы избежали бы той катастрофы.
Да, сучка, помнится, ты предлагала послать меня, сипнул Швед. Я тебе этого никогда не забуду!
Я даже приоткрыл глаза от удивления. Неужели эта злобная женщина-доска, так долго трепавшая нервы и подкалывавшая неудачников, пыталась спасти мою шкуру? Швед, набычившись, поглядел на Воблу, и его лысина побагровела от прилившей к ней крови. Та, однако, была ничуть не обеспокоена гневом разъярённой собачки. Круглый, стоявший рядом с ней, размеренно очищал мой автомат от грязи и ехидно улыбался. Улыбка достаточно странно выглядела на его физиономии. Видимо, не очень часто приходилось веселиться этому человеку.
А ты чувствуешь себя обиженным? спросил Круглый самым что ни на есть невинным тоном. Тебя кто-то обидел?
Похоже, вопрос был не так уж невинен, как могло показаться, так как голова Шведа стала приобретать тёмно-фиолетовый оттенок. Никогда не думал, что у живого человека может быть такой цвет кожи. Глухое рычание вырвалось из груди лысого здоровяка, и он ринулся на Круглого. Точнее, попытался это сделать, но Зверь, стоявший за спиной Шведа, верно, был готов к подобному обороту и ухватил его за плечи. Порыв оскорблённого водителя оказался настолько силён, что даже великан, удерживающий его, покачнулся, а сам Швед шлёпнулся на колени.
Обидели, как ни в чём не бывало пробормотал Круглый, укладывая оружие на пол пещеры. Оскорбили, опустили, можно сказать. Просто ужас какой-то!
Прекрати, оборвал его Зверь, но без своей обычной строгости, точно последняя шутка забавляла и его, не хватало ещё перестрелять друг друга.
Я попрошу вас прекратить подобные скандалы, вышел вперёд Теодор и похлопал Зверя по плечу. Обстоятельства последнее время складываются не в нашу пользу. Не стоит усугублять положение.
ные суки! завопил Швед, вырываясь из цепкой хватки Зверя. Я вас кончу, уроды! Петухи вонючие!
Так же спокойно, как и всё, что он делал до этого, Зверь снял свободной рукой автомат с плеча и приставил дуло к затылку Шведа. Не в меру разбушевавшийся водитель мгновенно утих и только косился на оружие, угрожающее его драгоценным мозгам.
Или ты успокоишься, негромко сказал гигант, прижимая голову Шведа к полу, или нам придётся оставить тебя здесь. Для меня это будет не слишком большая потеря. Я имею в виду потраченную на тебя пулю.
Поскольку ни бить, ни убивать меня больше никто не собирался, я решил полностью прийти в сознание и подняться на ноги. Лежать, упираясь в жёсткий камень затылком, отбитым Воблой, было не слишком удобно. Упёршись локтями в пол, я медленно приподнялся и осмотрел место, куда меня притащили, пока я был без сознания. Нынешняя пещера оказалась совсем небольшой, напоминая формой и размерами железнодорожную цистерну. С потолка этого круглого «контейнера» свисали какие-то лианы, бледно-фиолетового цвета. Кажется, они слабо светились, но в ярком свете, исходящем от стен, это было почти незаметно.
Если основные события происходили здесь, то у противоположной стены царили тишь и покой. Там сидели три человека, которые, прижавшись друг к другу, испуганно смотрели на громкую разборку. Отсутствовали трое. Во-первых, Сергей. Подумав об этом, я тотчас вспомнил, что отсутствует он уже на веки вечные и увижу я его теперь лишь в кошмарных сновидениях. Не было этого, как его, Семенчука и (сердце сжалось от нехорошего предчувствия) Оксаны. В голове мелькнули мысли одна бредовее другой. Перехватив изучающий взгляд Воблы, рассматривающей меня с интересом естествоиспытателя, я решил поинтересоваться:
А где, хм, остальные?
Остальные? переспросила Вобла и присела рядом со мной. Или тебя интересует та смазливая шлюшка, с которой ты так мило перепихнулся?
С ней что-то случилось?
С ними обоими случилось одно и то же, вздохнула Вобла. Когда вас отослали, Зверь приказал немедленно собираться. Почему, не говорил, но спорить никто не стал. Девка твоя задержалась никак не могла натянуть сапог на ногу, жаловалась, типа сильно натёрла. Емеля крикнул, что времени в обрез, и все побежали. Задержался только бугай из её корешей, хотел помочь. Я на повороте оглянулась, смотрю этот жлоб взял её под локоть, а она всё сапог тянет. И тут на них упала эта чёрная дрянь. Я ещё подумала, наверное, прорвало где-то перемычку, только смотрю а за чернью-то уже и нет никого. Исчезли они без остатка, будто растворились. Кислота, наверное.
Да нет, сказал я, вяло махнув рукой, оно живое. Гналось за мной до последнего, пока не загнало в угол, а потом почему-то передумало и ушло.
Теодор, с интересом прислушивавшийся к нашему разговору, подошёл поближе и тоже присел на корточки. Под мышкой у него была кипа листов и толстая книга в чёрном переплёте, название которой я теперь мог прочитать совершенно отчётливо. Оно поразило меня едва ли не больше, чем всё произошедшее со мной. На потёртой чёрной коже обложки горела золотом надпись, не потускневшая за годы, минувшие с момента издания книги. Если это была не шутка, то под мышкой у нашего руководителя находился мифический «Некрономикон». Из книги выглядывали какие-то листочки, определённо чуждые пожелтевшим страницам древнего тома. Поскольку я рассмотрел на них русские буквы, то предположил, что это был перевод с латинского или какого другого языка, на котором была написана книга.
Бог ты мой! «Некрономикон»! Книга, считавшаяся несуществующей, придуманной болезненным фантазёром Лавкрафтом. Помнится, я как-то читал, будто один одержимый коллекционер мистической литературы предлагал миллион долларов за оригинальное издание этой книги. Чёрт побери! Когда я выберусь отсюда, надо будет спереть этот раритет и толкануть его за полцены. Если, конечно, я ещё буду жив.
Перехватив мой ошарашенный взгляд, руководитель криво усмехнулся и, убрав чёрный том, выложил передо мной несколько листов, испещрённых линиями, обозначающими лабиринт подземных переходов.
Не мог бы ты показать, обратился он ко мне, как именно добирался до песчаной котловины. Сейчас я отмечу, откуда именно
Я вообще не понимаю, почему я должен что-то показывать, перебил я его, отодвигая схемы в сторону, после того, как меня так подставили. Или произошла нелепая ошибка и меня совсем не собирались приносить в жертву во имя каких-то ритуалов?
Собирались, но не во имя ритуалов, слегка пожал плечами Теодор. Поскольку я ощущаю себя отчасти виновным в этом, то поясню, почему мы были вынуждены поступить подобным образом. Большинство переходов этого уровня обычно заполнены тёмным пожирателем той чёрной субстанцией, с которой ты столкнулся. Объяснять его сущность слишком долго, стоит помнить лишь одно: приближение к пожирателю вызывает его активность и готовность поглотить любую разумную органику. Если не выманить его наружу, то пройти по уровню абсолютно невозможно пожиратель уничтожит всех. Для того чтобы он покинул эти переходы и поднялся на перекрёсток, так называется та пещера с колодцами, достаточно принести в жертву пару человек, как ни кощунственно это звучит. В этом случае пожиратель на некоторое время останется на перекрёстке в состоянии релаксации. В нашем же случае произошло следующее: пожиратель не удовлетворил свой голод в полном объёме и устремился на поиски недостающего. Объём его велик, но конечен, именно поэтому он поглотил девушку с мужчиной и прекратил распространяться, вернувшись на перекрёсток. Думаю, я изложил вполне доступно. Теодор помолчал, насмешливо глядя на меня. Надеюсь, ты всё-таки будешь со мной сотрудничать. Иначе придётся предоставить тебя самому себе, нам нужны только полезные для дела члены группы.
Все козыри, как обычно, оказались в чужих руках. А по поводу обид Жив остался, вот и ладненько, могло быть и хуже. Тяжело вздохнув, я подвинул к себе лист, пытаясь разобраться в переплетениях линий.
Ни хрена не понимаю, сказал я наконец, попробую лучше рассказать.
Пока я излагал свою одиссею, к нам подошёл Зверь, и они с Теодором попытались отыскать на плане те пещеры и переходы, о которых я рассказывал. Потребовалось совсем немного времени, пока выяснилось: имеющиеся карты грешат многочисленными белыми пятнами, по которым и пролегал мой маршрут.
Дуракам везёт, резюмировал Зверь и посмотрел на меня с непонятным уважением. Всё-таки Вобла ошибается очень редко.
Машинку ему вернуть? поинтересовался Круглый, из стороны в сторону покачивая на ремне автомат.
Пока не надо. Зверь помотал головой, искоса поглядывая на меня. Он на сегодня в большой обиде. Ещё перемкнёт
Здесь он был не прав. Настроение у меня не способствовало сведению счётов с кем бы то ни было. В первую очередь мне очень хотелось пить и есть. Впрочем, просить об этом не пришлось. Очевидно, все понимали, что после суточного воздержания организму потребуется небольшая (а лучше большая) заправка. Мне выдали полную флягу воды, предупредив, правда, чтобы я не слишком шиковал, две банки тушёнки и буханку чёрствого, точно камень, хлеба. Выдавая этот сухарь, Круглый задумчиво постучал ею о стену и пробормотал нечто неразборчивое о хлебе, способном сохранять свежесть долгое время. Видимо, это о нём.
Поглощая выданную пайку, я тупо смотрел в стену пещеры и пытался вспомнить лицо Оксаны. Пусть не тогда, когда мы занимались с ней сексом, но хотя бы прощание Однако перед глазами стояла лишь картина, описанная Воблой: две человеческие фигурки в проёме тоннеля и чёрная хищная дрянь, обволакивающая их перед тем, как сожрать. В горле появился тяжёлый комок, а глаза ощутимо запекло. Лучше бы у нас с ней вообще ничего не было! Чужого человека не так жалеешь.
Сколько времени? спросил я у Круглого, стоящего неподалёку. А то спать охота.
Так дрыхни, добродушно откликнулся он, один хрен, сегодня уже никуда не идём. А время сейчас детское двадцать сорок восемь.
Поразившись тому факту, что уже вечер, я завалился на камень, подложив под голову лежащий рядом мешок, и мгновенно вырубился. Особую роль в моём спокойном сне сыграло чувство безопасности, в отличие от предыдущей ночи (или какое там было время суток), когда некому было проследить за неведомыми тварями, крадущимися во тьме.
В этот раз мне ничего не снилось, я точно нырнул в темноту, но не ту, которая погубила Оксанку и Сергея, эта была самой обычной, баюкающей моё тело в своих объятиях. Проснулся я от обуревающих меня взаимно противоположных желаний: во-первых, я хотел пить, а во-вторых отлить излишек жидкости, образовавшийся в результате опустошения фляги.