Они козырнули и, стараясь идти гордо и уверенно, вернулись к броневикам. Уже возле своей машины Иванов решил добавить линий штришок к «танковой засаде»: опять достал ракетницу, зарядил на этот раз зеленой звездкой и выстрелил назад в сторону переезда, якобы подавая какой-то сигнал. Время работало на них. Танковый батальон их комбата майора Персова, как они надеялись, приближался, хотя и не так быстро, как им хотелось. Пока можно было действительно перекусить: голодные животы уже вовсю играли бравурные марши. Пан полковник советовался долго экипаж лейтенанта Иванова успел по очереди подкрепиться сухпайком и ознакомиться с отобранными у поляков трофеями. Лейтенант разрешил каждому взять в личное пользование по плоскому штыку в металлических ножнах, один отложили для еще не вернувшегося Голощапова.
Колька обрадовался и сразу нацепил стальные ножны на ремень с левой стороны. Лезвие было толстым полсантиметра с широкими закругленными долами и плохо заточенным. Хлеб таким резать, наверное, будет неудобно, разве что, консервы открывать. Но, вообще-то, вещь полезная и солидная. Сразу видно трофей. И в ближнем бою, если, не дай бог, придется, сгодится. Четырехгранный игольчатый штык от мосинской винтовки смотрится попроще (или привычнее?), хотя, говорят, в рукопашной с ним сражаться удобнее, и раны от него более опасные: края не закрываются.
Иванов тем временем ознакомился с уже снаряженными запалами польскими гранатами в брезентовых сумках. Они были меньше размером, чем привычные советские РГД-33 бутылочной формы и, похоже, гораздо проще в обращении. Еще в училище Иванов вместе с РГД-33 вскользь познакомился с бывшими французскими гранатами, оставшимися в Красной Армии в ограниченном количестве после Империалистической войны. Использовать их было легче: разогнул усики чеки, выдернул кольцо и держи, сколько хочешь в руке, прижимая рычаг, блокирующий ударник; нужно будет бросаешь в цель, а пройдет в броске необходимость можно чеку и обратно вставить. То ли дело штатная РГД-33: потяни ручку гранаты туда, поверни корпус сюда, открой красный глазок там, поверни сям; опусти внутрь запал и собери всю конструкцию обратно; без замаха граната не взрывается (то есть, в случае нужды, себя вместе с врагами ей подорвать трудновато будет); красноармейцы, особенно деревенские, плохо запоминают этапы подготовки и самого броска. Сложная граната. И, наверное, (хотя это и вообще не дело лейтенанта Иванова) в производстве недешевая.
А польские трофеи очень напоминали старые простые французские: те же яйцеобразные небольшие корпуса (у одних чугунные глубоко рифленые, у других гладкие стальные); запалы с кольцом чеки и рычагом под ладонь. Выдернул чеку за кольцо, прижав рычаг, и бросай себе во врага спокойно. Думать особо и не надо.
А польские трофеи очень напоминали старые простые французские: те же яйцеобразные небольшие корпуса (у одних чугунные глубоко рифленые, у других гладкие стальные); запалы с кольцом чеки и рычагом под ладонь. Выдернул чеку за кольцо, прижав рычаг, и бросай себе во врага спокойно. Думать особо и не надо.
С трофейным ручным пулеметом Иванов высунулся разбираться на верх башни под прикрытием откинутого вертикально полукруглого люка. Массивный, с толстым ребристым стволом для лучшего теплообмена, правда, легче советского дегтярева, особенно, пехотного варианта. Их, стоящая в броневике танковая разновидность вместе с диском тоже тяжелее будет. А ну-ка, что за клеймо на нем возле прицела? «7.92 mm rkm Browning wz. 1928 Warszawa». Ага. Тут даже переводчик не нужен: калибр 7,92 (как у немецкого маузера) Браунинг Варшава. Ясно. А это что за кнопка в скобе спускового крючка? Защелка магазина. Нажимаем, достаем. Магазин короткий двухрядный. Патронов на двадцать, не больше. Быстро расходуется часто менять придется. У наших ДП, не говоря уже о танковых ДТ, емкость гораздо больше. Слева рукоятка явно для перезарядки. Оттягиваем назад не тянется. Чуть ниже переключатель с тремя положениями на три буквы «Р С В». Похоже на предохранитель и переводчик с одиночного на автоматический огонь. Стоит на «В». Переводим на «С». Теперь затвор оттягивается. Ничего сложного. Патронник пуст. Нажимаем на спусковой крючок, направив дуло вверх, металлический холостой лязг.
Осталось выяснить: какая буква для автоматической стрельбы. Но это потом. Прицел: для близи целик с треугольной прорезью, для дали поднимаемая планка с перемещающимся диоптром. Ребята с таким справятся, разве что, Гурину лучше объяснить. И брезентовые подсумки с запасными полными магазинами. Такой пулемет лучше припрятать и в качестве трофея в батальон не сдавать: может и самим пригодиться (хотя и не хотелось бы).
Приоткрылась водительская дверца, и в нее высунулось веснушчатое лицо Гурина:
Товарищ командир, позвал он, там рация мигает вызов идет.
Сейчас, опустил вниз польский пулемет Иванов, выбрался на крышу, спрыгнул на землю и залез на место Голощапова. Подсоединил штекер своего шлемофона к разъему пулеметчика-радиста и щелкнул тангентой. Голосовая связь появилась. Радист командирского танка майора Персова сообщал, что из-за проблем с подвозом горючего и других причин, батальон задерживается в пути. Приказано стоять хоть насмерть, но польские эшелоны категорически на запад не выпускать.
Есть, ответил Иванов, скрывая свою досаду на задержку подмоги, стоять и эшелоны на запад не выпускать. Если пойдут на прорыв дам бой. С пробитым котлом паровоза далеко они не уедут. Разве что пешим порядком. Тут уж я им без вас помешать не смогу. Конец связи.
Что, товарищ командир, спросил Колька, наши задерживаются?
Немного, решил его успокоить командир. Придется подождать. Не боись, Гурин, прорвемся. Давай-ка я тебя пока что познакомлю с польским ручным пулеметом. Да и с гранатами тоже.
Иванов привычно взобрался на крышу, наклонился в боевое отделение за трофеями, опять вернулся на место Голощапова и дал Кольке краткое наставление по ручному пулемету Браунинга и по гранатам: мало ли, вдруг и водителю воевать придется. «Ракетчиков» все не было, поляки не звали, Иванов вылез наружу и закурил «Казбек». Как по сигналу, из левой посадки ленивым прогулочным шагом, застегивая комбинезон (вроде, он отходил по нужде), вышел Голощапов, медленно обогнул броневик, довольно подмигнул командиру и, открыв правую дверцу, забрался на свое место. Еще через восемь минут во второй броневик вернулся Никитин. Экипажи в сборе. Пока все складывается на удивление удачно и без потерь. А пан полковник все советуется
Отвлекшегося лейтенанта позвал высунувшийся из кабины Колька:
Товарищ командир, крикнул он, там поляк, с которым вы разговаривали, вышел вперед и фуражкой машет.
Это он меня зовет, сказал экипажу. Пойду пообщаюсь.
Подошел ко второму броневику и вызвал Никитина Сердюка решил на этот раз при машине оставить. Вдвоем приблизились к полякам. Полковника видно не было. Возле знакомого чернявого поручика стоял белобрысый худощавый офицер с тремя звездочками на погонах, но без полосок, как у пана полковника, который при первом общении интересовался: «на каком основании красный командир ставит им условия». Он козырнул двумя пальцами и поздоровался, в этот раз, наконец, назвавшись.
Подошел ко второму броневику и вызвал Никитина Сердюка решил на этот раз при машине оставить. Вдвоем приблизились к полякам. Полковника видно не было. Возле знакомого чернявого поручика стоял белобрысый худощавый офицер с тремя звездочками на погонах, но без полосок, как у пана полковника, который при первом общении интересовался: «на каком основании красный командир ставит им условия». Он козырнул двумя пальцами и поздоровался, в этот раз, наконец, назвавшись.
Пан капитан Кузняр, перевел чернявый поручик. (Советский командир и пулеметчик в свою очередь представились поляку). Пан капитан будет говорить от имени пана полковника Збируга. Мы проверили: никаких советских танков в посадке сзади вас и на переезде нет. Он просит вас не препятствовать отправлению эшелонов. Пану полковнику очень бы не хотелось воевать с Красной Армией, но у него приказ: незамедлительно отправить эшелоны на запад. У вас здесь только два бронеавтомобиля. Вы не сможете нас удержать. Давайте, не допустим напрасного кровопролития.
Зеленую ракету видели? спросил Иванов. Это был условный сигнал, по которому мои танки передислоцировались в другое место для засады.
В посадках нет никаких следов от пребывания ваших танков: ни следов гусениц, ни сломанных кустов или деревьев. Их там не было, продолжал переводить разоблачения поручик.
Я не собираюсь вам ничего доказывать, пожал плечами Иванов и нахально улыбнулся. Главное не где были раньше наши танки, а где они стоят в засаде сейчас. А насчет всего двух бронеавтомобилей, которые перед вами Я и с одним вас удержать могу. Одного бронебойного снаряда вашему паровозу за глаза хватит, чтобы «спустить пар». Солдат у вас много, согласен. Планируете вручную вагоны толкать?
У нас на платформах противотанковая артиллерия. Если мы ее сгрузим и скрытно перекатим в посадку сможем вас уничтожить, не дав сделать ни единого выстрела.
Это не правда, блефанул, полагаясь лишь на слова давешнего польского сержанта об отсутствии пушек в эшелонах, лейтенант Иванов. По нашим разведданным артиллерии у вас в эшелонах нет первый пушечный выстрел будет за нами. Если вы пошлете своих солдат поджечь бутылками или подорвать гранатами наши броневики возможно, им это и удастся. Возможно. Но далеко не сразу. Первым делом мы приведем в негодность ваш паровоз и завалим польскими трупами пространство вокруг себя. Кроме бронебойных снарядов для котлов ваших паровозов, у нас еще имеются осколочные и картечные выстрелы для пехоты. И по два пулемета в каждом броневике. Нападайте. Паровоз, наверное, со временем вы сможете заменить или отцепите от второго эшелона и будете толкать первый сзади. Но, даже двинувшись на запад, вы попадаете в следующую засаду уже танковую. Снова уничтоженный паровоз и десятки, если не сотни, убитых и раненых. И неминуемый налет пикирующих бомбардировщиков.
У вас нет никакой танковой засады.
А вы проверьте, пожал плечами и белозубо улыбнулся Иванов. Стоит вам хоть на метр двинуть вперед эшелон или проявить по отношению к нам какую-либо агрессию мы открываем огонь без предупреждения.
Вы с вашими экипажами готовы умереть?