До Лондона оставалось добрых два часа. Эддисон и Бронвин уснули. Остальные все еще были слишком на взводе, им надо было выговориться. Голоса жужжали, люди пересказывали друг другу все безумные вещи, успевшие произойти с ними всего за один какой-то день. Софи вместе с Пенсевусом свернулась калачиком у окна и впитывала проносившиеся мимо пасторальные пейзажи. Юлиус и Гораций сидели, скинув ботинки и обхватив колени руками; время от времени соприкасаясь головами, они вели тихий разговор.
Мы с Нур воспользовались шансом пристать к Горацио. В прошлую нашу встречу он был увечной полупусто́той, едва способной говорить, а потом выпрыгнул из окна нью-йоркской квартиры Эйча и, как мы решили, убился насмерть. Как же ему удалось добраться до схлопнувшейся петли во Франции, а до того затесаться вполне сформированной, а не дефективной тварью среди самых верных слуг Каула?
Да уж, сказала Нур, качая головой. Как ты вообще жив-то остался?
Горацио изогнул губы в диковатом подобии улыбки этим выражением он явно пока не овладел.
Да, тут есть о чем рассказать. После прыжка из окна я спрятался в канализации и просидел там несколько дней, пока окончательно превратился из пусто́ты в тварь. За долгие годы в обществе Гарольда Фрейкера Кинга я привык делать определенные умственные упражнения и благодаря им сумел сохранить воспоминания, которых многие пусто́ты лишаются.
Речь у него была совершенно клиническая, произношение четкое. Прибавьте к этому легкий нью-йоркский акцент и в сочетании с идеальной грамматикой получится бот на искусственном интеллекте, пытающийся изобразить водителя такси.
Я никогда не забуду Гарольда Фрейкера Кинга и его великодушие. Я был твердо намерен продолжить его миссию защищать Нур Прадеш и способствовать исполнению пророчества о семерых.
Гм спасибо, отозвалась Нур.
А с появлением мог бы и поспешить, встрял Енох.
А мог и опоздать, возразила Эмма.
Зато прицел у него хорош. Себби потерла горло в том же месте, откуда у твари вышла пуля, выпущенная Горацио.
Тут уж к разговору присоединились и остальные.
У меня один вопрос, сказал Миллард. Если ты так много знал о пророчестве, то почему не сказал нам, что сердце Ви один из непременных ингредиентов для воскресения Каула?
Мастер Кинг этого не знал, потому что мисс Велия никогда ему не говорила, просто ответил он.
А если бы сказала, Эйч никогда не отправил бы нас ее искать, подхватил я.
Тем самым она бы призналась, что она имбрина, добавила Эмма. А этого ей, скорее всего, не хотелось.
Какие скучные у вас тайны. Енох нетерпеливо шлепнул себя по ляжке. Я хочу знать, как тебе удалось проникнуть к тварям. Они разве не знали, кто ты такой?
Не знали. Потому что я замаскировался. Это не настоящее мое лицо, а пришитое.
Эмма скривилась от отвращения, а Нур безмолвно изобразила губами: «Что-о-о-о-о?»
Когда мое превращение завершилось, я нашел тварь, убил его, забрал лицо и отнес Эллворту Эллворту, прославленному швецу личин из Неприкасаемых. Перед вами результат.
Он повернулся к нам щекой и медленно провел по ней тыльной стороной руки, как модель в рекламе крема. Тонкий ряд стежков исчезал под линией белокурых волос.
Вместе с лицом я украл его личность, продолжал Горацио, выучил манеру говорить и присоединился к банде тварей, орудовавших в Нью-Йорке. Практически последней в Америке. На тот момент было уже поздно подрывать планы тварей освободить Персиваля Мурнау и прочих из вашей тюрьмы в Дьявольском Акре и воскресить Каула. С этим я ничего не мог поделать. Зато я узнал, что они перехватили один из ваших телефонных звонков, он указал на Софи, которая от стыда закрыла лицо руками, и собираются проследить за мисс Прадеш, чтобы выяснить, где собирается семерка.
Стало быть, Каул знал о семерке, сказала только что проснувшаяся Бронвин и сонно поморгала глазами. И о пророчестве.
Ну, конечно, знал, кивнула Эмма. Именно поэтому он и послал тварей за Нур еще в детстве.
Прямо по «Апокрифону», прошептал Гораций.
Каул не дурак, подытожил Миллард и повернулся к пожирателям света. Я не верю, что он не спит по ночам от страха, думая о вас троих, ничего личного, вы уж простите, но он бы не пошел на риск и мучения со всем этим воскрешением, не поставив себе в планы вас убить просто чтобы подстраховаться.
Так что мы сами угодили в ловушку, сказала Нур и посмотрела на Горацио, а ты ты пошел на все это, чтобы нас спасти.
Да, ответил он без тени гордыни или скромности.
Нур сложила ладони и кивнула:
Благодарю тебя.
Он будет продолжать пытаться нас убить, сказал Юлиус; к нему уже вернулось самообладание, и я заметил, что на сиденье между ними пальцы его и Горация переплелись вместе да так и остались. Мы спаслись из его ловушки, убили его пустот и глубоко унизили его главного монстра. На его месте я бы точно нас убил. А вы нет?
Нур сложила ладони и кивнула:
Благодарю тебя.
Он будет продолжать пытаться нас убить, сказал Юлиус; к нему уже вернулось самообладание, и я заметил, что на сиденье между ними пальцы его и Горация переплелись вместе да так и остались. Мы спаслись из его ловушки, убили его пустот и глубоко унизили его главного монстра. На его месте я бы точно нас убил. А вы нет?
Глава восемнадцатая
Неотвратимая паранойя охватила меня на подъезде к вокзалу Сент-Панкрас. Центр Лондона, наше время: слишком много народу, слишком много глаз, слишком много тел но не настолько, чтобы мы могли раствориться в толпе. Мы, мягко говоря, выделялись на общем фоне, хотя каждый по очереди и проторчал целую вечность в вагонном туалете, пытаясь оттереть военную грязь с лица и одежды.
Каул и его агенты могли быть где угодно, и они точно нас искали. А еще Мурнау точно донес Каулу, куда мы направляемся. А может, Каул, счастливый обладатель не подвластных никакому воображению сил, и сам все прекрасно знал.
Из поезда мы высадились, сбившись в боевой порядок. Снова оказаться в гудящем улье отъявленной двадцатипервовековости тут поневоле растеряешься. Повсюду яркие экраны, вывески, текущие со всех сторон реки прохожих. Люди на ходу таращатся в телефоны, вообще не поднимая глаз Что ж, зато они не глазеют на нас. Эмма вела глубоко униженного Эддисона на поводке из бечевки, потому что, видите ли, есть правила выгула животных в публичных местах, и отступление от них могло вызвать совершенно излишнюю сейчас сцену. А мы старались не привлекать к себе внимания, насколько это вообще возможно для компании детей странного вида, одетых в грязную одежду столетней давности.
Нам нужен телефон, донесся до меня голос Милларда.
Он повязал голову косынкой и напялил огромные солнечные очки, сделавшись похожим на Джеки Кеннеди со старых фотографий.
Енох уже хотел отобрать телефон у какого-нибудь прохожего, но Миллард успел поймать его за руку.
Не такой. Нам нужен настоящий телефон, в будке. Я хочу позвонить в Акр.
Мы перешли с платформы в огромный зал с кассами с виду настоящий собор в стиле сай-фай, в котором люди поклоняются богу фастфуда. Сверху мы, наверное, выглядели как несколько вертящихся во все стороны голов: высматривали одновременно и врагов и телефонную будку из прошлого века. Оказалось, в большинстве красных телефонных будок знаменитейший символ Лондона, все дела, никаких телефонов больше не было. Их переоборудовали в пункты для зарядки телефонов или в некое подобие кабинетиков, где можно уединиться и спокойно поговорить по мобильному телефону. Далеко не сразу мы сумели отыскать настоящую старую будку с настоящим старым телефоном внутри в грязном углу возле туалета, разумеется.
Внутрь набилось столько народу, сколько вообще могло поместиться, то есть меньше половины из нашей компании. В результате мой нос оказался в неудобной близости от подмышки Бронвин. Миллард зарылся в висящую на конце провода объемистую телефонную книгу.
Большинство страниц кто-то вырвал, недовольно проворчал он.
Я от нечего делать таращился в стекло. Снаружи под большим плоским монитором начала собираться толпа, но на что они смотрят, я отсюда разглядеть не мог.
Что он там делает? прошептала мне в самое ухо Нур.
В справочнике есть номера имбрин. Под фальшивыми именами, разумеется, объяснил я. Миллард сможет связаться с их петлями, если насвистит правильную птичью песню.
Она сзади обхватила меня за талию, и я машинально накрыл ее руки своими. Как такая простая вещь умудряется вернуть уверенность просто поразительно. Тайна и чудо.
Скучала по тебе, шепнула она.
Я кивнул.
Я тоже.
Все эти дни мы почти не расставались, но наедине оставались так мало, что Нур казалась далекой-далекой То, что между нами происходило, было еще совсем новым, свежим, оно лишь обретало форму, и я боялся, что, если держать его на голодном пайке, оно усохнет и потом уже никогда не воспрянет. Но времени сходить в кино и поужинать вдвоем нам никто не дал. Ни минутки свободной, чтобы просто поболтать, не говоря уж о том, чтобы потусоваться. Постоянно находится что-то поважнее планировать, бежать, драться или, наконец, хотя бы поспать часок. Может, в один прекрасный день, когда война закончится, я смогу любить Нур Прадеш так, как она того заслуживает?
Миллард взволнованно стукнул по книге.
Миллард взволнованно стукнул по книге.
Ага, черт тебя раздери, вот и ты!
Он прищурился, глядя на страницу, схватил трубку и, оттянув косынку, приложил к невидимому уху. После пары осечек ему удалось просвистеть тонкую и удивительно реалистичную птичью трель.
Должно получиться, пробормотал он.
Жестяной голосок я услышал его со своего места произнес:
Привет.
Привет! Это Миллард Наллингс. Мне нужно поговорить с Альмой Сапсан, и немедленно!
Она, должно быть, ждала рядом с единственной в Акре комнатой, где был телефон, потому что перехватила трубку в ту же секунду. Мы сдвинули головы и изо всех сил навострили уши, чтобы услышать ее голос.
Миллард, это ты? В трубке трещало, но даже сквозь все помехи я расслышал ужасную тревогу в ее голосе, тревогу за нас.
Да, мисс, это я.
После этого мы перестали ее слышать, остался только Миллард на нашем конце провода.
Да, мы в порядке. Да, у нас есть семеро. Ну, то есть не все. На двоих больше, чем раньше, значит, всего три. Да. Нет, этого хватит оказалось, что все семь и не нужны. Двое про запас.
Тут Юлиус, конечно, состроил рожу.
Да, именно так. За нами гнались Мурнау и несколько пустот Угу Скажем так, нам интересно, неужели нам правда придется были разговоры о том, чтобы съесть его душу А, да? Хорошо. Мне придется им это передать.