Я нажал в кулаке рычажок.
И все почернело.
Долгое время все черным и оставалось. Только слышался звук бегущей воды. И смутное ощущение, что я плыву. Я где-то потерял сознание, но не помнил как.
В ушах звенело, резко и постоянно как отдача от микрофона. Кроме этого и вот еще темнота и текущая вода не было ничего. Долго. Потом к ним присоединился еще один звук девичий голос.
Чьи-то руки куда-то тянули мое тело. Потом мне отвесили пощечину, и во тьме вспыхнуло целое созвездие звезд, а с ними пришли и новые ощущения.
Мне холодно.
Я почти целиком погружен в холодную воду.
Зрение тоже решило вернуться. По крайней мере, частично. Я был в помещении, полном бурной воды и колеблющихся теней. Испуганное лицо, все в прядях мокрых волос. Темные глаза блестят отраженным пламенем. Перехватив мой взгляд, они сделались еще шире Голос прокричал мое имя. Я открыл рот, чтобы ответить, и наглотался соленой воды.
Зрение погостило и решило, что с него хватит. Меня вырвало. Снова кричат мое имя, голос на сей раз другой. Волны между стен большой комнаты мечущиеся силуэты Девушка держит в ладони живой огонь.
Зрение погостило и решило, что с него хватит. Меня вырвало. Снова кричат мое имя, голос на сей раз другой. Волны между стен большой комнаты мечущиеся силуэты Девушка держит в ладони живой огонь.
Кто-то поддерживал меня под спину, чтобы я опять не затонул.
Я здесь, но и еще где-то сразу
Я забился в угол, перепуганный, оглушенный, моя нижняя половина течет рекой черной крови
Я под водой, я разбит на куски, я угасаю
Я плыву на спине в кипучей воде, двести фунтов тугих, свирепых мышц, и жду
Я все они, одновременно
Джейкоб, ты меня слышишь?
Мы на корабле. Застряли в его темном пузе. Которое быстро заполняется водой.
А. Вот он я.
Джейкоб, мы сейчас утонем.
Ко мне возвращается дар речи.
Нет, говорю, не утонем.
Я могу шевелить руками.
Ногами.
Всем телом.
А потом как будто меня расщепили на тысячу щепок
Я
могу
шевелить
ими
всеми.
Глава двадцатая
Они были еще живы.
Нур, Эмма и Горацио.
Каким-то чудом мы все пережили взрыв, заключенные в броню из пустот, которые сами по себе щеголяли в броне: грудь и спина утолщены стальной экзоскелетной пластиной. Многие из них погибли, еще больше непоправимо пострадало и вышло из строя, но, судя по головокружительному количеству дорожек, на которые разбегалось мое сознание, под моим командованием в данный момент находилась по меньшей мере дюжина целых и невредимых пустот.
Ощущение было не то чтобы совсем чуждое. Такое уже случалось раньше: коллективная мозгоперезагрузка, которая подсоединила меня к целому гнезду пустот и дала возможность больше не полагаться на весьма сомнительное знание их языка, а воткнула штекер прямо в бессознательное средоточие моей силы прямо в них. То, что эти пусто́ты были новой модели, значения не имело. Несмотря на все отличия от пустот прошлого, самые глубины разума у них оставались точно такими же. Это был даже не контроль я их населял. Я действовал ими, испытывал приглушенную версию их страданий, видел их глазами а в то же время и своими собственными. Поначалу это изрядно пугало чувство, что я сразу нигде и везде, и моя мной-ность зыбится, идет волной по ним по всем, словно колода карт, которую взяли в руки и тасуют.
Один из меня сейчас как раз таращился под водой на дыру в форме звезды дыру в обшивке, через которую втекало море, бледный мутный свет сочился с той стороны.
Хватайтесь за меня, попытался сказать я Джейкобом. Вдохните поглубже и Но слова получились неправильные и через неправильный рот, и мне пришлось на минутку сосредоточиться, чтобы найти себя. Ага, вот он я: таращусь пустыми глазами перед собой, пока вокруг паникуют друзья.
Вернуться в себя было почти как натянуть старую удобную одежду.
Все, срочно хватайтесь за меня и вдыхайте поглубже!
На сей раз меня услышали и послушались.
Дальше я собрал своих пустот. Они плотно окружили нас, заарканили за пояс и утянули под воду. Мне даже почти не пришлось думать о том, чего я от них хочу, раз, и все уже сделано.
А хватку я, однако же, не утратил!
Пусто́ты оказались на удивление проворными пловцами. Их языки шли волнами, словно плавники или ласты, и отлично удерживали предметы (кто бы сомневался!), так что они без труда тащили нас вперед. И секунды не прошло, а мы уже проплыли через рваную дыру в стене и двинулись дальше по затопленному по самый потолок коридору. Попытайся мы пройти эту дистанцию самостоятельно, и нас бы точно ждала гибель, но пусто́ты буксировали нас так умело и быстро, что у меня колыхались щеки от встречного потока.
Затем мы ринулись вверх по затопленной лестнице и пробили головами поверхность воды где-то на полдороге. Наконец-то! А еще дальше нас понесли в настоящем гнезде из костлявых рук и жилистых языков.
Через дверь и на палубу. Корабль скверно завалился на один бок, пол превратился в горку. Пусто́ты роились вокруг, радуясь свежему воздуху и злясь, потому что злость была их естественным состоянием. Они люто ненавидели меня, но были готовы сделать что угодно, что бы я ни приказал. Их было очень много больше, чем я думал, больше, чем мог сосчитать, тридцать пять, может сорок. Они подпрыгивали и колошматили языками по палубе. Один из тварей неосторожно вбежал в самую гущу и стал орать команды. Не успел он окончить фразу, как ему уже отвинтили голову и зашвырнули ее в Темзу.
Я велел пусто́там поставить нас на пол. С накренившейся водяной горки застрекотал автомат, рикошет эхом ответил позади. Я отпихнул друзей под прикрытие лестничной клетки, заблокировал вход двумя пусто́тами, а остальных отправил зачищать корабль от врагов.
Минута, и все было кончено. Трое человек с автоматами разоружены и разорваны на куски. Перебежчик-странный, который контролировал их разум, упал на поле для палубного хоккея со сломанной спиной. Еще один из тварей, сидевший в рулевой рубке, сдался сам, подняв руки и дрожа коленями.
Корабль, или что там от него осталось, был наш. Дело за малым понять, как сойти на берег.
Садитесь. Я поставил двух пустот на колени, чтобы Нур с Эммой могли их с комфортом оседлать.
Я бы лучше пешком прошлась, проворчала Нур.
Когда за дело берется Джейкоб, это совершенно безопасно, заверила ее Эмма. И очень быстро.
Она запрыгнула пусто́те на спину, и та ловко пристегнула ее языком безопасности за талию.
Чистая правда, подтвердил Горацио, устраиваясь позади нее.
Ты можешь сесть со мной, предложил я и взобрался на вторую пусто́ту.
Нур, наконец, сдалась и последовала моему примеру.
Мечта, а не вечер! прошептала она мне на ухо.
И мы пустились вскачь.
Полицейский вертолет кружил над кораблем на малой высоте. Приближался вой сирен. В какой-то момент, пока мы торчали в грузовом отсеке, «Рубиновая принцесса» успела причалить в промышленном доке на Темзе с лабиринтом разнокалиберных судов и высящимися за ними исполинскими топливными цистернами.
Отряд пустот доставил нас к ограждению. Я надеялся, что они легко спустят нас отсюда на пристань, но дотуда было слишком далеко. Пришлось послать пару пустот на поиски веревки ну, должен же на корабле найтись какой-нибудь канат! а я тем временем занялся с остальными физкультурой: заставлял их прыгать и кувыркаться по палубе, чтобы стряхнуть остатки порошкового сна и укрепить нашу моральную связь. Сюрреалистическая вышла сцена, что и говорить, хотя ее странность несколько притуплялась раздробленностью моего сознания. Контакт с таким количеством пустот одновременно грозил совсем меня захлестнуть, с головой; ментальный шум то нарастал, то слабел ни дать ни взять радиопомехи.
Джейкоб! Ты куда опять уплыл?
Не знаю, сколько времени Эмма уже пыталась до меня достучаться, но, судя по встревоженному тону, давненько.
Прости, я затряс головой и защелкал челюстями, которые успел крепко стиснуть от сосредоточения.
Горацио восседал верхом на круглой спине своей пусто́ты со всем изяществом профессионала и улыбался, глядя на меня.
Ну что не так? буркнул я.
А ты тот еще фрукт, Джейкоб Портман. Он проводил глазами пусто́ту, исполнившую сальто с верхушки водяной горки, и повернулся вновь ко мне. Полагаю, Абрахам Портман был прав насчет тебя.
Дедушка? заинтересовался я. А что такое? Что он говорил?
Что ты вполне можешь оказаться самым мощным странным нашего времени, если тебе только дадут шанс раскрыться, тут его улыбка сделалась еще шире. Но шанс этот придет рука об руку со страшной опасностью.
Опасностью, которой он никогда для меня не хотел.
Пусто́та на горке отколола еще одно сальто. Те две, которых послали за веревкой, так пока и не вернулись. Я заставил пусто́ту, сторожившую пленного тваря в рулевой рубке, выволочь его на палубу, и через полминуты они действительно явились: тваря тащили за волосы, он визжал и вид имел весьма жалкий.
Молил о пощаде, можно сказать.
Но мне пришлось оставить его без внимания, так как мое внимание характерно дернуло, и я понял, что искатели веревок столкнулись с чем-то непредвиденным.
Голос непредвиденного я услышал их ушами.
Привет-привет, мои славные. И чем это вы здесь у меня занимаетесь? А, кто-то вел себя очень плохо
А дальше тот, кому принадлежал голос, вознесся из-за борта корабля, поддерживаемый, как пьедесталом, стремительным черным торнадо.
Каул.
Нур замерла. Эмма выругалась.
О, теперь он был просто великан: растянутая, раздутая пародия на человека от пояса вверх, и бушующий шторм от пояса вниз. Руки были еще туда-сюда, но пальцы десять толстенных извивающихся древесных корней, превращающих в гниль все, чего ни коснутся.
Он орал что-то насчет возмездия, насчет вечной жизни. Крича, он простер руки к небу, и эти его невозможные пальцы выстрелили в воздух, а в следующий миг толпа ублюдочных, накачанных амброзией странных полезла через борт, чтобы нас атаковать.
Он орал что-то насчет возмездия, насчет вечной жизни. Крича, он простер руки к небу, и эти его невозможные пальцы выстрелили в воздух, а в следующий миг толпа ублюдочных, накачанных амброзией странных полезла через борт, чтобы нас атаковать.
Первая ласточка плюнула струей жидкого металла в ближайшую к ней пусто́ту, и когда у той расплавился мозг, я почувствовал, как сознание мигнуло и погасло. Но тут еще три накинулись на амбронаркомана, и через секунду он был мертв. Между тем стали прибывать новые миньоны Каула, и с каждым новый бич: один призвал облако кислоты, спалившее мою пусто́ту; другой был какой-то возмутительно сильный; еще двое сообща соорудили красную молнию, которая прожгла дыру в груди одного из наших защитников и просвистела прямо у нас над головой, так что воздух зашипел и запах паленым волосом. Рой моих пустот набросился на них, как бешеное зверье, завалив восемь девять десять этих могучих и налитых по самые уши амброзией предателей на протяжении одной минуты. Те две, на которых ехали мы, отступили на безопасное расстояние.