Если я тебе нужна, я готова. Нур вытянула немного света из воздуха на ходу.
Я тоже, сказала Эмма, потирая ладони.
Мы пробежали по коридору с каютами, потом через тяжелую дверь с надписью «Только для персонала», вниз по лестнице Еще один коридор, на сей раз ничем не украшенный и чисто утилитарный. Длинный отрезок вообще без дверей даже юркнуть, если что, будет некуда поворот, коридор и решетчатая дверь. Компас безапелляционно указывал дальше, за нее.
Так, вот и он. Грузовой отсек.
Там, сказал я наверное, слишком громко.
Но прежде чем кто-то из нас успел протянуть руку, дверь отворилась сама и наружу вышел человек, одетый как турист в заляпанные красным желтые брюки и гавайскую рубашку. Он вытирал руки тряпкой, но тут поднял глаза, увидел нас и замер.
Глаза у него были белые.
Эй, что за
Горацио, не теряя ни секунды, схватил меня за локоть и грубо толкнул перед собой.
Malaaya, eaxl gestealla. Это приветствие я не понял, но узнал в нем Древний Странный. Я поймал его, прятался в одной из кухонь.
На виду были только мы с ним, Эмму и Нур скрывал поворот коридора.
Я сделал вид, что напуган и страдаю. Тварь расслабился.
Я их только что покормил, сообщил он. Но они, как всегда, ненасытны.
Горацио еще что-то сказал на Древнем Странном (оба мужчины рассмеялись), после чего бросил мою руку и двинул собеседнику в горло. Тот разинул рот и упал на колени.
СТОЯТЬ!
Из-за угла показались Нур и Эмма которых толкали в спину двое солдат с автоматами. Сердце у меня перескочило одним махом на пятую передачу.
Внутрь! скомандовал один из новоприбывших, дулом показывая на дверь грузового отсека. Быстро!
Горацио попробовал вывернуться. Он что-то высокомерно рявкнул на Древнем Странном и на английском добавил:
Если не хотите потом объяснять Каулу, с какого перепугу вы скормили пусто́там самого Прелата петель.
Это, увы, не сработало. Солдат всадил пулю в пол просто так, для острастки. Бежать было некуда. Любой наш странный трюк против автомата без вариантов. Делать нечего только дать им упаковать нас в грузовой отсек вместе с кучей голодных пустот.
Солдат повторил свой номер и снова выстрелил в пол настолько близко от ноги Нур, что она невольно вскрикнула. Мы все, пятясь, прошли в решетчатую дверь Горацио в том числе. Второй солдат решил последовать примеру первого: его пуля укусила воздух прямо у нас над головой.
Мы отступили в сумрак трюма. Солдаты захлопнули дверь, заперли ее и закрыли не иначе как для надежности поверх нее еще одну, тяжелую и толстую, которая полностью отсекла свет из коридора.
В следующую секунду живот мне прошил пучок молний. В глубине трюма во тьме заскрежетали пусто́ты. Я привычно проклял себя за то, что дал пойти с нами Нур и Эмме. Теперь им придется умереть ни за что ни про что когда нас с Горацио было бы вполне достаточно. В эту секунду я бы с радостью отдал свою жизнь, лишь бы только избавить мир от всех пустот до последней. Но никакая победа не стоила жизни Нур или Эммы.
Первым делом мы их почуяли: вонь гнилого мяса окружила нас со всех сторон и чуть не задушила. Затем из мрака донесся непередаваемый звук костей, хрустящих на зубах, а с ним хлюпанье и порыкиванье там, не иначе, заканчивали трапезу, которой снабдила обитателей этого места тварь в гавайке. Тут Эмма зажгла огонь, и мы их, наконец, увидели живую массу, скопившуюся в противоположном конце исполинского грузового трюма. Пусто́ты скорчились к нам спиной на проржавевшем полу и пировали. Я быстренько обшарил помещение взглядом не найдется ли путей к отступлению или, на худой конец, к бегству. Их, разумеется, не нашлось. Пол представлял собой бесшовный простор листового железа; ребристые стены круглились кверху и где-то высоко встречались с потолком. Никаких дверей, кроме той, через которую мы вошли. И ничего внутри только мы, пусто́ты и несколько сваленных в углу металлических ящиков.
Джейкоб, прошептала над ухом Нур, пожалуйста, скажи, что ты уже понял, как контролировать этих
Ничего я не понял, прошипел я (вышло перепуганно и донельзя жалко). А если бы и понял, удалось бы держать только по одной за раз. А их там
Несколько десятков, прошипела Эмма которая их тоже видела.
Все мы видели.
Что мы теперь будем делать? не унималась Нур. Взрывать?
Они слишком мощные, возразил я. Мы все погибнем.
А у нас есть другой выбор? рассудительно осведомился Горацио.
Именно после этих слов один из едоков оглянулся, уперся в нас черным взглядом и выплюнул некую полупережеванную конечность изо рта. Он нас учуял. Почувствовал нас. А потом еще одна пусто́та обернулась, и еще одна, и еще и вот уже все они таращились на нас, позабыв про незаконченный ужин.
Мы были не просто еще одно блюдо к столу. Мы были странные. Наши души вот лакомство, которого пусто́ты алкали больше всего на свете.
И они пошли на нас. Очень неторопливо ежу же ясно, что деваться нам некуда.
Поговори с ними! Нур вцепилась Горацио в локоть.
Попробую.
Он действительно что-то им гавкнул. Пусто́ты растерянно замерли, как толпа на красном светофоре перед «зеброй».
В лучшем случае я смогу некоторое время держать их на расстоянии. Власти над ними у меня гораздо меньше, чем у Джейкоба.
Да я же тебе говорил: нет у меня никакой власти над ними! от неожиданности заорал я на него, хотя злился на самом деле на себя. Я не знаю их языка!
Пусто́ты как-то странно простонали, потом снова двинулись к нам, медленно и с опаской.
Ваша связь гораздо куда глубже, чем просто язык, возразил Горацио. Если бы ты только сумел дотянуться до нее
Он снова рявкнул на пустот, но на сей раз остановилось лишь несколько штук.
Джейкоб! Эмма повернулась ко мне с лицом, деревянным от страха. Помнишь, в крепости тварей ты упал в то гнездо пустот и как-то сумел контролировать их всех сразу?
Я затряс головой.
Тогда было по-другому. Нас всех нокаутировало сонной пылью
Она погасила одну руку и принялась лихорадочно рыться в кармане.
Это последнее, что осталось. Я сберегла немножко на черный день. Она выудила большой палец, наполовину замотанный в тряпицу, и сунула мне. Давай, сделай это. В последний раз.
Тогда все было не так, повторил я, замявшись. Их слишком много, и нет способа распределить пыль
А вот и есть, возразил Горацио, и сам сунул мне в руку пластитовые шашки. Привяжи к ним палец. И повторяй за мной.
Я понял, что он задумал, и нет, это было чистое безумие. Взрывчатка слишком мощна: она поубивает всех в трюме, а не усыпит. Но поскольку альтернативы все равно не было разве что просто стоять и дожидаться смерти, руки послушались сами. Они взяли у Эммы палец, у Горацио пластит и бечевкой привязали одно к другому. Все это время Горацио орал что-то пусто́там, пытаясь замедлить их продвижение. Потом переключился на меня, засунув английскую фразу между другими, на Древнем Странном:
Повторяй за мной!
Я попробовал. Он говорил слишком быстро целая куча слов, которые мой мозг просто не опознавал.
Ты слишком много думаешь! рявкнул Горацио.
Я окончательно примотал палец к взрывчатке и, видимо, это освободило недостающий кусок внимания. Слова потекли сами собой, пристраиваясь к его голосу. Понятия не имею, что мы там такое говорили, но хоровые команды произвели на пустот куда большее впечатление, чем одиночные.
Вопя, Горацио плечом сбил Эмму, Нур и меня в плотный такой кружок, потом выхватил у меня блок пластита, размахнулся как следует и запустил его как можно дальше. Судя по звуку, пакет отскочил от дальней стены и завалился там куда-то в угол.
Пусто́ты уже были совсем близко. Целая стена чудовищ тихо шаркала по направлению к нам голодные, распустившие слюни. Наши с Горацио вопли единственное, что не давало им прямо сейчас кинуться и разорвать нас в клочки. Но я чувствовал очень явственно чувствовал, как их воля крепнет, а Горацио наоборот, слабеет.
Нур прижалась к нам с Эммой.
Я вас люблю, ребята, пробормотала она сквозь слезы. Вы мне как семья, поняли?
Сам я тем временем во всю глотку выкрикивал какие-то гортанные приказы, но все равно кивнул и крепко ее обнял, а Эмма, которая никак не могла обхватить нас руками и при этом не поджечь, убрала ладони подальше, а спиной вжалась в этот наш тесный кружок.
Мы тебя тоже любим, сказала она. Это же должно сработать, правда?
Ну, конечно, оно сработает, заверил я (отчаяние далеко не лучшее, что можно чувствовать перед смертью, правда?).
ПРИГОТОВЬ ДЕТОНАТОР! гаркнул Горацио между двумя командами на пустотском.
Тут и только тут до меня начало доходить, что он им приказывает. Не стоп, или спать, или назад, а тихо, спокойно, медленно, сюда. А потом, повернувшись к нам и встроившись в нашу кучку: руки, тихо, медленно, дайте мне ваши руки.
Он протянул руку и дотронулся до руки Эммы, потом взглядом и кивком велел погасить пламя. Она так и сделала, снова погрузив трюм в первозданную тьму, и я почувствовал ее все еще теплую ладонь у себя на спине.
А потом, в тишине, все еще гудящей эхом команд, я почувствовал и еще кое-что: как пусто́та обняла нас своими руками и языками и укрыла пеленой смрада. Я взмолился о по возможности быстрой смерти.
Но пусто́та не сомкнула челюстей, не укусила, не выдавила последний дух и с ним вместе жизнь у нас из груди.
Тихо, тихо. Идите сюда. Вот так. Хорошо. Дайте мне ваши руки.
И еще одна пусто́та, и еще Все они обертывали своими телами состоявший из нас центр. Я ощущал их голод отчаянное желание лишенного пищи тела. Слышал их мечты о том, как они будут нас убивать, раскалывать черепа, выпивать души но вместо этого они одна за другой, одна за другой просто добавлялись к нашему клубку, и где-то через минуту нас уже со всех сторон окружали их неровно дышащие пасти а мы едва не теряли сознание в этом горячем зловонии.
Я понял, чего добивался Горацио. Он делал из их бронированных тел живой щит для нас. Но он уже явно уставал, начинал хрипеть Ряд острых зубов вонзился мне в плечо и начал погружаться все глубже в мясо, так что от острой боли я завопил:
Стой, стой, стой, стой! на этом ломаном пустотском, который едва знал.
Этого хватило, чтобы зубы остановились но не убрались.
СЕЙЧАС? прокричал я Горацио.
Пока нет! ответил он и прибавил между двумя командами: Представь, что ты мост канал сосуд, в котором содержится их разум
Языки затянулись вокруг нас, внезапно и жестко, и Нур ахнула, а Горацио вскрикнул. Где-то хрустнула, ломаясь, кость, и его голос прервался. Мне и без света было понятно, что он сильно ранен, но я знал, что делать дальше.