Отметка на шкале - Константин Консон 3 стр.

Все удалось. Не идея ли посвященья 
Пара штрихов к портрету? А продолженье
Пусть принесет удачу в широком смысле.
Мысли ворвались, рванулись Да здравствуют мысли!

Ну что сказать По логике вещей
Работы здесь на несколько ночей.
Ведь и алмаз, откопанный из недр,
Без отшлифовки, скажем, не шедевр.

По счастью, нам и это трын-трава,
Возьмем перо, засучим рукава.
Поток сознанья  даром что стихи 
Очистим от словесной требухи!

I.

Дилемма Буриданова осла
Кого-то от отчаянья спасла.
Он отыскать пытался скрытый путь 
Солому с сеном вместе умыкнуть.

Друган осла, ярмо стряхнувший вол,
Иным предпочитал такой глагол:
Что́ телкам юным посвящать труды,
Когда все стадо жаждет у воды?

Какие, к черту, шашни с варной шудр?
Скакал бы ты по дельтам Брахмапутр!
Здесь не поможет мудрость всей земли,
Здесь Зона, детка. Сталкеру внемли.

Про ведьмин студень, кстати, говорят,
Что это уникальный артефакт.
Ведь синий цвет и капли, словно ртуть,
И двести тонн за грамм  нe что-нибудь.

Другой герой  несчастный Дикобраз,
Почуяв слов и мыслей диссонанс,
Софизмы плел, чтоб Зона помогла,
Но вместо брата получил бабла.

Ты Иноходец, ты копатель Трой.
Тебе бы в гору  чахнешь под горой.
Тебе б взойти к вершинам ремесла,
Чем наезжать на верного осла.

Из века в век аптеки, фонари!
Стозебно, обло  лишь у нас внутри.
В душе ветвится корень наших бед 
Там и Полынь, и Вороной, и Блед.

Несутся рифмы  селевой поток,
Мелькают самородки между строк.
Просей их, чтоб остались на руках
Песчинки драгоценные в стихах.

II.

Средь шумных расставаний, беглых встреч
Как память от распада уберечь?
Секунды из песка. Куда ни глянь 
Чертит свой круг бесчувственный Инь-Янь.

Горит земля, все выжжено дотла,
Метет людей вселенская метла.
Но ты и ночью с грузом на горбу
Все ж обходи болотную тропу.

И пусть из круга вырваться нельзя,
У каждого Ган-Эден свой, друзья.
Где не обидят, не устроят суд,
Где доверху наполнят твой сосуд.

Что б ни было, куда б ты ни исчез,
Тебя встречают с моря и с небес
Подруги, что с тобою навсегда.
Они твои возводят города.

И верной стражей, где бы ни был ты,
Несут твои давидовы щиты,
Чтоб, долг отдав бесплодной суете,
Ты не замерз в холодной пустоте.

Ну что ж, пробежки удаются.
Среди листвы тропинки вьются,
А мысли кружатся и льются,
Но я пока к земле прижат.
А ты опять проходишь мимо
Тех стен, где главное  незримо.
Где на камнях Иерусалима
Тысячелетия лежат.

С утра  холодная роса,
И греться хочется в постели.
А на закате  паруса
У старых пристаней Марселя.
И я готов держать пари,
Что все художники в итоге
Морозным утром  Грабари,
А теплым вечером  Ван Гоги.

Я хочу, чтобы свой человек,
Словно дождь, колотящий по крыше
То надсадно, то делаясь тише,
Разделял мой стремительный бег.
И огарок оплывшей свечи
Зажигал накануне Субботы,
То встречая меня с самолета,
То на небо уставясь в ночи.

Ведя ту жизнь, которую веду,

Я благодарен бывшим белоснежным

Листам бумаги, свернутым в дуду.

Иосиф Бродский

Исколесив немало городов
И подгоняем стрелами Амура,
На пару дней под пальмы Сингапура
Я угодил в преддверии трудов
В краях, где кенгуру. Губа не дура
Еще чуднее жить без тормозов,
Переходя на иноходь с аллюра,
Пусть не мечтая выиграть призов.
В стране, где на нуле литература,
Где недоразвит культ изящных слов
И выше тридцати температура,
Сверкает все от крыш и до бордюра.
На площади создателю основ
Стоит монументальная скульптура.

С утра  холодная роса,
И греться хочется в постели.
А на закате  паруса
У старых пристаней Марселя.
И я готов держать пари,
Что все художники в итоге
Морозным утром  Грабари,
А теплым вечером  Ван Гоги.

Я хочу, чтобы свой человек,
Словно дождь, колотящий по крыше
То надсадно, то делаясь тише,
Разделял мой стремительный бег.
И огарок оплывшей свечи
Зажигал накануне Субботы,
То встречая меня с самолета,
То на небо уставясь в ночи.

Ведя ту жизнь, которую веду,

Я благодарен бывшим белоснежным

Листам бумаги, свернутым в дуду.

Иосиф Бродский

Исколесив немало городов
И подгоняем стрелами Амура,
На пару дней под пальмы Сингапура
Я угодил в преддверии трудов
В краях, где кенгуру. Губа не дура
Еще чуднее жить без тормозов,
Переходя на иноходь с аллюра,
Пусть не мечтая выиграть призов.
В стране, где на нуле литература,
Где недоразвит культ изящных слов
И выше тридцати температура,
Сверкает все от крыш и до бордюра.
На площади создателю основ
Стоит монументальная скульптура.

Благодаря пассату и муссону
Сезон дождей в стране Юго-Восток
Круглогодичен. Вышний водосток
Подвластен только высшему закону.
Изрезав город вдоль и поперек,
Я отдал предпочтение балкону,
Откуда вид на море и песок
Сентозы с перспективой на корону
Нью-Йоркской бабы потягаться б смог.
Не доверяя рифмы телефону,
Сплетаю строчки, глядя в потолок.
Найдя одну из дюжины дорог
И уплывая ввысь по небосклону,
Махнул крылом стране Юго- Восток.

Крутя в мозгу дорожные заметки,
В гостиницу себя приволоча,
Навязчивую песенку мыча
И разложивши ужин на салфетке,
В унынье не впадаем сгоряча,
Хоть случаи отчаянья нередки
В державе восходящего луча
На континенте теннисной ракетки,
Чудного грушевидного мяча
И пива с кенгуру на этикетке.
Сидишь один, все общество  свеча.
В дешевом ресторане  алыча,
Перченый суп, гигантские креветки
И чаевые с барского плеча.

Как время провести соображая,
Я в гавань завернул на полчаса,
Где Оперы сиднейской паруса,
Огни ночного порта отражая,
Прожекторы вонзили в небеса.
Затем, Звезде Полярной подражая,
Мне Южный Крест попался на глаза,
А вовсе не Медведица Большая.
Вдали береговая полоса,
От океана бухту ограждая,
Морские доносила голоса.
И зимний дождь, и летняя роса,
И сладко манит родина чужая,
И я совсем не против  даже за!

Невольно подражая антиподу
И убежав на два десятка дней
Из ветреной Европы, а верней
Шагнув из марта в летнюю погоду,
Куда не залетит гиперборей,
В двенадцать тысяч миль по небосводу
Я прочертил параболу в Сидней.
Там, приземляясь, задеваешь воду.
И город тонет в мареве огней.
А дальше  океанская свобода,
Полоска побережья. А за ней 
Край света и баркасы рыбарей.
Причудливо тасуется колода
На перекрёстке дюжины морей.

Пером простым, а клавишей тем паче,
Сначала вскользь, а после напролом
Кропал я строчки, сидя над крылом,
Себя певцом Австралии назнача.
В попытках мысли завязать узлом,
Такие предложу ключи к задаче:
Дерзни прослыть минувших дней послом,
Несущим эстафету,  не иначе.
За первых сорок  небесам Псалом.
Даст Бог, и остальные не растрачу
На тонкой грани меж добром и злом,
В потоке мчась, орудуя веслом,
И изредка ловя волну удачи
Неверным стихотворным ремеслом.

* * *
Куда бы нас пути ни завели,
Сойтись им в переполненном аду.
Я полагал Бахрейн концом земли,
Пока три дня не прожил в Катманду.

* * *
Душа Непала  в пестрой нищете.
Повсюду йоги в их одеждах рваных.
Но мудрость не открылась мне нигде 
Ни в индуистских, ни в буддистских храмах.

* * *
Дороги край под колесом исчез,
И мышцы напрягаются слегка.
Вверху стена касается небес,
Внизу  обрыв и желтая река.

* * *
Возможно, что теперь я не совру,
Протопав по земле из края в край:
Уайлдер  занимательней Перу,
А Рерих  колоритней Гималай.

* * *
В Непале каждый твой шаг  это столбик пыли,
След в непролазной грязи или камень в иле.
Где на горных тропах тебе предлагают пищу,
Где, теряя тыщу, затем набираешь тыщу.

* * *
Анапурна делит Непал на два региона.
С юга  бурные реки и вечнозеленые склоны,
За хребтом  пересохшее русло едва заметно.
И сбивает с ног внезапным порывом ветра.

* * *
В Непале мало дорог, часто сходят лавины.
Главный транспорт в стране  ослы и людские спины.
Время в этих краях застыло по чьей-то воле.
И все же непальский шаг проворней нашего вдвое.

* * *
Пробираясь по джунглям, нащупывай нож в кармане.
Следи, чтоб нога ступала на твердо лежащий камень.
Не оставайся один, невольно Тарзану вторя.
Тропа через джунгли опасна не меньше, чем путь сквозь море.

* * *
Покара  Катманду. Грязь, нищета, усталость,
Скоростной рычаг напоминает фаллос.
Ссохлись пальмы в дорожной пыли, и цветы пожухли.
Находясь в степи, с тоской вспоминаешь джунгли.

* * *
Темноту прорезают встречные фары. Невозможно уснуть.
Поминутная встряска. Бесконечная вереница
Еле дышащих грузовиков на обломках дороги кренится,
Словно жизнь, и на этих камнях пробивающая себе путь.