Для анекдота, который с готовностью пользуется возможностью перевести любой пафос и любую манерность в максимально сниженный бытовой регистр, этот мультфильм представляет собой настоящий Клондайк. Ключевой фигурой для деконструкции становится, конечно, сама Красная Шапочка, которая стараниями авторов ленты на экране стала каноническим воплощением анекдотической Блондинки: милое личико, кипенно-белые волосы, огромные голубые глаза в сочетании с очевидно низким IQ и социальным интеллектом, а также с радостной готовностью идти на контакт с первым встречным. Единственное, чего, в силу понятных причин, не хватало этому мультипликационному персонажу для того, чтобы окончательно стать Блондинкой, это гипертрофированной сексуальности. Анекдот ожидаемо компенсирует этот недостаток, причем сводит к этой особенности едва ли не всю суть персонажа в полном соответствии с тезисом об «анекдотической однозначности». Красная Шапочка в анекдоте взрослеет (в мультфильме ей от силы лет шесть-семь) и превращается в маргинального и сексуально озабоченного подростка: Отправляет мама Красную Шапочку с пирожками к бабушке. Отдает ей корзинку и говорит: «Только будь осторожна, дочка. Говорят, в лесу волки».
(Исполнитель выдерживает небольшую паузу, после чего раздумчиво произносит): «А что, дорогу я знаю, секс я люблю»
Идет по лесной дорожке Красная Шапочка, а навстречу Волк. Подходит к ней и говорит: «А хочешь, девочка, я поцелую тебя туда, куда тебя еще никто не целовал?» (Исполнитель смеривает воображаемого волка оценивающим взглядом.) «Это что, в корзинку, что ль?»
Лежат в бабушкиной постели Волк и Красная Шапочка. Красная Шапочка потягивается и говорит: «Может, конечно, зубы у тебя и большие»
Лежит на поле Красная Шапочка, пьяная и обдолбанная. Идет мимо корова. Думает бедная девочка, совсем вымоталась, дай-ка я хоть молочком ее угощу. Встает над ней так, чтобы вымя оказалось прямо над лицом. Красная Шапочка (исполнитель, закрыв глаза, пьяно отмахивается ладонью): «Мальчишки, ну не все сразу».
Анекдоты про Красную Шапочку появились в СССР достаточно поздно, не ранее конца 1970-х, по крайней мере, как феномен серийный. И это дает нам привязку еще к одному прецедентному тексту: к телевизионному фильму Леонида Нечаева «Про Красную Шапочку» (1977), где главную роль сыграла Яна Поплавская, один из детско-юношеских наряду с Наташей Гусевой[55], Татьяной Друбич[56] и Татьяной Аксютой[57] секс-символов позднего СССР. Что, в свою очередь, во многом объясняет перемены, происшедшие с персонажем в анекдотической переработке: на стыке Блондинки из мультфильма 1958 года и обаятельной, весьма неглупой нимфетки из фильма 1977-го рождается пройдя через анекдотическую деконструкцию брутальная, гиперсексуальная и расчетливая оторва из позднесоветских анекдотов.
Идет по лесу волк, а навстречу Красная Шапочка. «Привет, моя Красная Шапочка!» «Ну здравствуй, моя Серая Шубка!»
Есть основания полагать, что именно анекдоты про Красную Шапочку послужили питательной средой для возникновения еще одной серии, появившейся не ранее конца 1970-х годов: «про Инфернальную Девочку», в которой сексуализация персонажа сведена к минимуму, зато качество, определяемое в позднем СССР как «отмороженность», возведено в степень: Идут весной люди по лесу, смотрят, на березе, метрах в шести от земли, висит девочка маленькая, аккуратненькая, с бантиками, в кружевном передничке вцепившись зубами в ветку (исполнитель опускает руки по швам и закусывает воображаемую ветку). «Девочка, что ты там делаешь?» (Исполнитель делает зверское лицо и выкрикивает сквозь плотно сжатые зубы): «Сссссок пью!!!!»
Выходят люди зимой из дому, а в песочнице сидит девочка лет семи, в летнем платьице и в сандаликах, и совочком мерзлый песок ковыряет. «Девочка, говорят люди, да ты что, зима же на дворе!» «Нет, лето!» (Исполнитель мрачно смотрит в землю прямо перед собой.) «Да какое же лето, ты же замерзнешь». «Лето!» «Ну ты сама посмотри: мороз, снег, метель» (Исполнитель, продолжая неотрывно смотреть перед собой, изображает несколько ударов совком по песку и медленно, членораздельно произносит): «Вот такое хуевое лето».
Определенная близость к животному царству в Инфернальной Девочке также наблюдается:
Выходят люди зимой из дому, а в песочнице сидит девочка лет семи, в летнем платьице и в сандаликах, и совочком мерзлый песок ковыряет. «Девочка, говорят люди, да ты что, зима же на дворе!» «Нет, лето!» (Исполнитель мрачно смотрит в землю прямо перед собой.) «Да какое же лето, ты же замерзнешь». «Лето!» «Ну ты сама посмотри: мороз, снег, метель» (Исполнитель, продолжая неотрывно смотреть перед собой, изображает несколько ударов совком по песку и медленно, членораздельно произносит): «Вот такое хуевое лето».
Определенная близость к животному царству в Инфернальной Девочке также наблюдается:
Входит в зоомагазин маленькая девочка в розовом платьице и говорит: «А продайте мне, пожалуйста, кролика!» Продавец (исполнитель перегибается через воображаемую стойку): «Деточка, а какого кролика ты хочешь? Славного маленького пушистика с печальными глазами или белого аристократа в черной манишке?» (Исполнитель роняет через губу): «Да моему удаву похуй».
Итак, Инфернальная Девочка заимствует у своей анекдотической предшественницы в ее брутальном варианте все, кроме повышенной сексуальности, которая в ряде случаев работает в сюжетах о Красной Шапочке ровно на том же контрасте между невинной внешностью и оторвяжной сутью героини:
Идет по лесу Красная Шапочка, а навстречу Волк. «Ну, девочка, попалась?» «Ты что, теперь меня изнасилуешь?» «Да куда тебя насиловать, у тебя, вон, молоко на губах не обсохло» (Исполнитель поднимает на зрителя томный взгляд и произносит с вызовом): «А это не молоко»
В отличие от Красной Шапочки, Волк, как и положено, чаще претерпевает противоположные изменения, превращаясь то в незадачливого любовника, то в контрастную, совершенно асексуальную фигуру:
Идет по лесу Красная Шапочка. Вдруг выскакивает волк, утаскивает ее в кусты, ставит перед собой и говорит: «Ну, давай!» Красная Шапочка начинает снимать трусики. Волк (исполнитель изображает полное непонимание): «Я тебя что, срать сюда приволок? Пирожки давай!»
Время от времени асексуальность или застенчивость Волка сочетается с другим изводом протагонистки, напрямую отсылающим к очаровательной дурочке из мультфильма Анатолия Савченко:
Идет по лесу Красная Шапочка. Видит под сосной волк сидит. «Здравствуйте, господин Волк! Хотя мама и не велела мне разговаривать с незнакомцами» А Волк так зырк на нее и убежал. Идет она дальше, смотрит, в лопухах опять Волк сидит. «Господин Волк, а мама говорила мне, что невежливо» Волк опять зырк на нее и убежал. Походит она к речке, смотрит под мостиком опять Волк. «Господин Волк» (Исполнитель всплескивает руками): «Блядь, да дашь ты мне посрать или нет!?»
Лежит Волк в бабушкиной постели. Заходит Красная Шапочка. Ставит корзинку и спрашивает: «Бабушка, а почему у тебя такие большие ушки?» «Это чтобы лучше слышать тебя, деточка». «А зачем тебе такие большие глазки?» «Это чтобы лучше видеть тебя». «А откуда у тебя такой большой хвост?» (Исполнитель опускает глаза, потом смущенно смотрит на зрителя): «Это не хвост», сказал Волк и густо покраснел.
В некоторых вариантах Красная Шапочка оказывается способна занять метапозицию по отношению к себе самой:
Идет по лесу Красная Шапочка, встречает Волка. «Здравствуй, Волк!» «Ну здравствуй, дурочка!» «А чего это я дурочка? Смотри, какая у меня красная шапочка, какая красная кофточка, какие красные башмачки к красной юбочке (Исполнитель ошарашенно застывает): Блядь, действительно вся красная, с ног до головы. И впрямь, как дура».
Вполне ожидаемой анекдотической инверсии, связанной с понижением моральной планки и повышением эгоистических мотиваций, подвергаются и другие персонажи как присутствовавшие в исходном мультипликационном сюжете, так и оставшиеся за кадром:
Выходит Красная Шапочка из бабушкиной спальни и тихо говорит бабушке на ухо (исполнитель понижает голос): «Бабушка, а у тебя на кровати Волк лежит, такой стра-ааашный!» Бабушка (исполнитель изображает даму полусвета): «Ну, может, кому и страшный, а кому просто Серый Шалунишка».
Подзывает мама Красную Шапочку и говорит: «Вот тебе, деточка, корзинка с пирожками, отнеси бабушке». «Ну ма-ааам, ну что опять я» (Исполнитель закатывает глаза и раздраженно всплескивает руками): «Нет, я, конечно, и сама могу, но ты что, сиротой, что ли, хочешь остаться?»
Подзывает мама Красную Шапочку и говорит: «Вот тебе, деточка, корзинка с пирожками, отнеси бабушке». «Ну ма-ааам, ну что опять я» (Исполнитель закатывает глаза и раздраженно всплескивает руками): «Нет, я, конечно, и сама могу, но ты что, сиротой, что ли, хочешь остаться?»
Впрочем, второстепенные персонажи иногда проявляют и подчеркнуто альтруистические мотивации, подобно доброй корове в уже приведенном анекдоте:
Идет Красная Шапочка по лесной дорожке, слышит сзади топот. Оглядывается бежит толпа пацанов. Ну, никуда не денешься. Ставит корзинку, снимает трусы, ложится, закрывает глаза и раздвигает ноги. Толпа проносится мимо. Открывает глаза: корзинки нет, трусов тоже. Встает, отряхивается, слышит снова бегут. Ложится, закрывает глаза и раздвигает ноги. Топот снова проносится мимо. Открывает глаза на кусте висят трусы, а к ним приколота записка: «Девочка, никого не бойся. Пирожки бабушке отнесли, трусы постирали. Тимур и его команда».
Здесь вполне очевидным образом обыгрываются сразу две референтные системы. Одна отсылает к облику «правильного пионера» Пети из мультфильма 1958 года, отчасти автопародийному (в одном из эпизодов герой, произнеся пафосную речь о защите слабых и угнетенных, выходит из кадра через балетный прыжок и аффектированный жест руками). Другая к еще более знакомому для любого советского зрителя фильму «Тимур и его команда» (1940), где, кстати, в одном из эпизодов возникает сцена, которую цинически настроенный зритель легко должен был считать как латентный намек на групповое изнасилование. Героиня, девочка-подросток по имени Женя, забирается на чердак, в тайный штаб тимуровцев, и ее там обнаруживает агрессивно настроенная мальчишеская стая, окружает и прижимает к стене. Ситуацию разряжает появление вожака, Тимура, но ощущение опасности зритель уже успел попробовать на вкус.