Дамы принялись за котлеты, по-прежнему не проронив ни слова. Тем не менее это молчание не было тягостным, скорее естественным, по русской поговорке «пока я ем, я глух и нем». Запеканка тоже была съедена. И вот, после первого глотка из второй чашки чая, Мирослава поняла, что удобный момент настал.
Я понимаю, что эта трагедия затронула вас сильнее, чем других сотрудников вашей фирмы, проговорила детектив сочувственно.
И не говорите, с тихим вздохом отозвалась Роза Фёдоровна, ведь я узнала о случившемся раньше остальных, доверительно сообщила женщина детективу.
Понимаю, отозвалась Мирослава вполголоса, Эдуард, наверное, позвонил матери.
Да, сразу же, как его перестали мучить эти ужасные полицейские.
Увы, обронила Мирослава, им просто необходимо было опросить всех присутствующих.
Я понимаю всю неотвратимость этой процедуры, Роза Фёдоровна взмахнула белой пухлой рукой, но вы только представьте, что пережил бедный мальчик за время учинённого ему допроса!
Мирослава старательно удерживала на лице серьёзное выражение, хотя при словах дамы о бедном мальчике ей хотелось расхохотаться
Меж тем Орехова продолжала:
Полицейские же такие жестокие люди! У них нет души! Вы сами подумайте, призвала она к разуму и сердцу детектива, разве добрый человек пойдёт работать в полицию?
Я тоже в некотором роде занята расследованием, напомнила ей Мирослава.
Вы другое дело, воскликнула Роза Фёдоровна, вы же помочь хотите! А этим только бы кого-нибудь посадить, дело закрыть и новые звёздочки обмыть! Фи! Орехова презрительно наморщила носик.
В это время Мирослава, глядя на Розу Фёдоровну, думала о Розалии Павловне Твердохлёбовой: «Всё-таки прав был Еврипид, когда говорил скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты. Жаль только, что ни мудрость, ни талант древнего грека не помогли ему стать счастливым в семейной жизни. Или это указывает на то, что человеку даётся только одно успех в профессии или в любви? Интересный вопрос. Но сгубило древнегреческого драматурга и поэта всё-таки не женское непостоянство, а суровая зима Македонии. Теплолюбивому греку была незнакома любовь русского классика к морозным зимам России». И тут Мирослава представила удивление Пушкина, если бы вдруг случилось чудо, и Александр Сергеевич оказался сейчас в нашем времени. Уже миновала середина января, а за окном дождь. Только и остаётся признать, несмотря на маловерие, что «неисповедимы пути господни».
Несмотря на мысли, мелькающие в её голове, Мирослава внимательно прислушивалась ко всему, что говорила ей в это время Роза Фёдоровна. Хотя весь её монолог состоял из одних сплошных стенаний и жалоб на жестокосердие Никифора Лаврентьевича и загубленную судьбу Розалии Павловны, которая всю себя отдала «выведению» в люди сына. Орехова так и сказала выведению. Что именно она имела в виду, для детектива оказалось загадкой, то ли Розалия Павловна, в понимании подруги, вывела сыночка своего, как птенчика из яйца, то ли она пыталась создать нечто более совершенное по отношению к имеющимся в этом мире мужчинам. Но в любом случае эксперимент не удался, так что уточнения были излишни. Заключительным аккордом этого эпохального плача был вывод, сделанный Розалией Фёдоровной: Твердохлёбов получил по заслугам.
Вам нисколько не жаль своего начальника? не смогла удержаться от вопроса Мирослава.
Вам нисколько не жаль своего начальника? не смогла удержаться от вопроса Мирослава.
Как начальника мне Никифора Лаврентьевича, конечно, жаль, ни минуты не раздумывая, ответила Орехова, навряд ли наследники смогут вести дела так же хорошо, как он. И, значит, мы все потеряем в зарплате. Но как человек он не вызывает у меня жалости! Вот Розалия и Эдик другое дело
Мирослава не на шутку испугалась того, что Роза Фёдоровна пошла на второй круг оплакивания горькой судьбины подруги и её отпрыска, поэтому поспешила перебить Орехову:
После того как Твердохлёбов оставил семью, на что жили его вторая жена и сын?
Материальное содержание Твердохлёбов положил оставленной семье неплохое, сухо признала Орехова, но тотчас попыталась затянуть прежнюю волынку, но ведь деньги это не главное!
Да? сделала вид, что удивилась, Мирослава.
Ах, конечно! всплеснула на этот раз обеими руками Роза Фёдоровна и, покосившись на Мирославу, сделала заключение: Вы ещё слишком молоды, чтобы испытать это на своей шкуре.
И не говорите, с улыбкой согласилась Мирослава.
Эта мимолётная улыбка насторожила женщину, и она замолчала, попытавшись разобраться, на чьей же стороне детектив.
Я только хотела сказать, поспешила заверить её Мирослава, что без денег поднять на ноги ребёнка довольно трудно.
В этом я вынуждена с вами согласиться, важно кивнула Орехова, но ведь мальчику требуется отцовское участие.
Совершенно верно. Хотя я слышала, что когда Твердохлёбов расстался с Розалией Павловной, Эдуард уже вырос.
Он учился в институте, сухо прокомментировала Орехова и спросила: А вы знаете, где в это время находилась Розалия?
В больнице?
Вот именно! темперамент Розы Фёдоровны вспыхнул с новой силой.
Розалии Павловне остаётся только посочувствовать, осторожно заметила Мирослава.
Плюс к этой несправедливости, вы хоть знаете, на кого он её променял?
На женщину с низкой социальной ответственностью.
Мягко сказано! выпалила Орехова. Она была настоящей шлюхой! Впрочем, ею и осталась!
Роза Фёдоровна, а вы не знаете, почему Твердохлёбов не вернулся к жене, после того как расстался со своей любовницей?
Понятия не имею! повела та полными плечами.
Может, Розалия Павловна не захотела простить мужа и принять его обратно?
Ну что вы! воскликнула бухгалтерша. Розалия святая женщина! Она бы всё простила своему вероломному мужу. Но я так думаю, что вернуться ему мешали его рога!
Рога?
Конечно! Они после его отношений с этой распутницей так разрослись, что мешали ему приблизиться к порядочной женщине!
Но ведь в конце концов он женился на Снежане Матвеевне.
И вы считаете эту девицу порядочной женщиной? скривилась Орехова.
Затрудняюсь вам ответить.
Вот то-то и оно, хмыкнула Роза Фёдоровна, эта девица тоже пустилась во все тяжкие. И к моменту смерти Никифор Лаврентьевич имел ещё более кустистые рога, она презрительно фыркнула.
Однако, насколько мне известно, несмотря на все свои недостатки, Твердохлёбов продолжал материально поддерживать вторую жену и уже совсем взрослого сына.
Это было его долгом! безапелляционно заявила Орехова.
Мирослава подумала про себя, что нет такого закона, по которому разведённые мужчины обязаны содержать своих молодых трудоспособных жён и давно выпавших из гнезда детей. Но вслух она этого говорить не стала, прекрасно понимая, что её справедливое высказывание только распалит Розу Фёдоровну и настроит её против детектива. Мирославе же нужно было задать женщине ещё несколько вопросов, поэтому она оставила её вывод без внимания и спросила:
А Розалия Павловна после развода с мужем работала где-то?
Он оставил её больную! укоризненно напомнила Роза Фёдоровна.
Но потом, к счастью, Розалия Павловна ведь поправилась?
Если это можно считать поправкой, неохотно согласилась Орехова. Но вы должны иметь в виду, что Розочка актриса! И притом очень талантливая! Однако как устроиться в театр после того перерыва, который она вынуждена была сделать в то время, когда положила всю себя на алтарь своей любви! Женщина театрально воздела руки вверх.
«Да вы, уважаемая Роза Фёдоровна, тоже актриса», подумала про себя с иронией Мирослава и сказала:
Значит, с работой у вашей подруги не заладилось?
Не заладилось, печально кивнула Орехова.
А где после института трудился Эдуард?
У Эдика плохое здоровье, попыталась отделаться короткой фразой Роза Фёдоровна.
У него инвалидность?
Ну что вы! В голосе женщины прозвучало возмущение и опасение.
Тогда почему же
Ему не везло! перебила детектива Орехова. Мальчик старался изо всех сил! Несколько раз он пытался начать своё дело! Но вы же знаете, что вокруг столько акул!
Так и Эдуард, судя по всему, тоже не карась, позволила себе съязвить Мирослава.
Он ещё ребёнок! укоризненно воскликнула Орехова.
Во всяком случае, он мог бы обратиться за помощью к отцу.
Вы что же думаете, что он не обращался?
Не знаю.
Вот именно, что не знаете! сердито выпалила бухгалтерша. Сколько раз Эдик просил у отца денег, а тот если и давал сначала, то вечно укорял, а потом и вовсе перестал давать!
Под обращением за помощью я имела в виду не деньги, сказала Мирослава.
А что же? искренне удивилась Орехова.
Отец мог помочь ему устроиться на работу. Хотя бы даже в свою фирму.
А вы хоть знаете, чем занимается наша фирма? фыркнула Роза Фёдоровна.
Насколько мне известно, пластиковыми окнами.
Вот именно! Пластиковыми окнами! Орехова воздела указательный палец в направлении потолка.
Не понимаю, что в этом плохого, пробормотала Мирослава.
В том, что это занятие никак не годится для перспективного, умного мальчика!
Почему?
Роза Фёдоровна даже не попыталась скрыть своего раздражения по поводу непонимания детективом, с её точки зрения, простейших истин, но она всё же снизошла до объяснения:
Эдик всю жизнь мечтал заниматься инвестициями.
Чем? Чем? переспросила Мирослава, думая, что ослышалась.
Ин-вес-ти-ци-ями, по слогам повторила женщина.
И куда же он хотел инвестировать? спросила Волгина.
В газовую или нефтяную промышленность, ответила Роза Фёдоровна таким тоном, словно говорила об обыденном занятии, доступном каждому рядовому россиянину, имеющему на руках хотя бы пару сотен рублей.
Мирослава с большим трудом удержалась от того, чтобы не расхохотаться во весь голос. Если честно, то ей хотелось не просто смеяться, но ржать. Тем не менее она спросила с постной миной:
Отец, насколько я поняла, отказался спонсировать мечту сына.
Категорически!
Жаль пошутила Мирослава.
Но Орехова приняла её сожаление за чистую монету и поведала:
После отказа отца Эдик сам решил заработать деньги.
Как? Он устроился всё-таки работать?
Где вы видели работу, за которую платят хорошие деньги?
Ну протянула Мирослава.
Вот именно! Такой работы нет. Поэтому Эдик стал играть. Вздохнув, она печально добавила: По-крупному. Но ему не везло. Он увяз в долгах! Мальчику начали угрожать! Розалия уже продала все свои драгоценности, но денег на то, чтобы расплатиться по долгам, всё равно не хватает. Кредит Эдику не дают!