Сергей Сергеевич, вы же знаете, я предельно прямо и откровенно общаюсь со всеми, невзирая на лица. Я сотни раз видел государя, в том числе когда он был еще наследником. Я не знаю, что с ним случилось за последние три месяца, но это абсолютно другой человек Прежней осталась только внешность Хотя нет Глаза тоже незнакомые, колючие И вот что удивило и напугало он знал все наперед Понимаете, он знал, что́ я скажу, когда я только рот открывал И я первый раз испугался
Но, простите, чего?
Всю мою карьеру я общался с царями, не меньше десятка раз с Николаем Александровичем, а сейчас понял, что теперь говорю с помазанником Божьим, и мне сразу стало ясно, почему немецкие врачи поставили такой диагноз: он действительно не от мира сего
Плебисцит, медленно произнес генерал Озеров это слово, как будто пробуя его на зуб, Господи, древнеримскую традицию тащить в нашу берлогу Он действительно сумасшедший
Может, он и сумасшедший, но за те права, которые он уже предоставил плебсу, его будут носить на руках А теперь еще и плебисцит Да, кстати, он настаивает, чтобы армия тоже принимала участие в голосовании.
Господи, закатил глаза командир преображенцев, это же попрание всех устоев! Еще Николай Первый провозгласил, что армия вне политики.
А вот теперь Николай Второй говорит: если вы не интересуетесь политикой, политика обязательно заинтересуется вами. И гвардией действительно сто лет подряд вертели как хотели, именно политики, причем далеко не всегда отечественные. Так что и здесь он прав
Георгий Иванович, Озеров остановил коня и внимательно посмотрел в глаза Бобрикову, ты же не все мне рассказываешь Что еще?
А вот теперь Николай Второй говорит: если вы не интересуетесь политикой, политика обязательно заинтересуется вами. И гвардией действительно сто лет подряд вертели как хотели, именно политики, причем далеко не всегда отечественные. Так что и здесь он прав
Георгий Иванович, Озеров остановил коня и внимательно посмотрел в глаза Бобрикову, ты же не все мне рассказываешь Что еще?
А еще он пожал мне руку, с остекленевшими глазами медленно почти прошептал командир дивизии.
И что? Что было дальше?
А дальше, Сергей Сергеевич дальше я вам ничего рассказывать не буду, а то вы сочтете, что я тоже сошел с ума
Понедельник день тяжелый
Первый день недели традиционно тяжелый. Последний понедельник января 1901 году этому правилу полностью соответствовал. Вчерашнее казалось кошмарным сном. Воскресные «гуляния» прошли с ярко выраженным запахом пороха и привкусом крови. Застреленных и задавленных только на Дворцовой площади более сотни. И это оказалось только началом. В отместку за стрельбу по толпе по городу буквально прошлась «коса народного гнева», сметая с улиц городовых и околоточных. Свидетели отмечали по горячим следам великолепное владение оружием среди «народных мстителей», отменно поставленное взаимодействие и знание тактики боя в городе. Полиция столицы за полдня лишилась более трети своих сотрудников, уцелевшие самоустранились, предпочтя английскую доктрину «мой дом моя крепость». На бесхозные улицы хлынули мародеры.
Помимо царских запасов Зимнего дворца в Петербурге насчитывалось больше пятисот винных складов и погребов. Они и стали следующим объектом выражения народного гнева. Все происходило быстро и по-военному четко: сначала профессионально ликвидировалась охрана, вскрывались хранилища, а затем начиналась месть буржуям за народные страдания в виде разгрома и разграбления с попутным распитием. Ближе к вечеру очаги поголовного пьянства начали сливаться в единое море анархии и насилия. Возмущение и боль от утренней трагедии одних людей непостижимым образом переплетались с головокружением от алкоголя и вседозволенности у других, а также с планомерной экспроприацией экспроприаторов, проводившейся у третьих по заранее утвержденному плану.
Намерения обуздать беспредел разбивались об обстоятельства непреодолимой силы. Гвардейцы Финляндского полка, посланные наводить порядок на Васильевский остров, объявили район на военном положении и предупредили, что будут расстреливать грабителей на месте. Но очень быстро оказалось, что мест, которые необходимо взять под охрану, больше, чем офицеров, а без них войска теряют, так сказать, устойчивость. Особенно, если провести определенную агитационную работу. Прошло всего два часа, и уже сами солдаты при полном вооружении громили винные погреба. В места, где они наслаждались напитками, нельзя было сунуть носа. Гвардейцы постреливали в воздух, отпугивая штатских, а подвернувшихся представителей других частей чуть ли не силой накачивали спиртным.
В это же время то там, то здесь в столице возникали быстрые, как сполох молнии, жестокие схватки между без пяти секунд потерпевшими и налетчиками, собравшимися после ликвидации городовых и околоточных в более серьезные группы. Проблемой обороняющейся стороны являлась постоянная нехватка сил для купирования всех потенциальных угроз. Нападающие всегда имели преимущество. На их стороне внезапность и возможность создания численного перевеса на нужном участке. Курцио Малапарте, которому в 1901 году исполнилось только три года, в зрелом возрасте написал книгу «Техника государственного переворота», где посчитал: для захвата власти в столице достаточно одной тысячи подготовленных боевиков. Для погружения города в хаос их требуется гораздо меньше. В воскресенье происходило именно это, и весьма профессионально, поскольку после провозглашения Временного правительства городская полиция была грамотно обезврежена и частично ликвидирована, а натасканные на борьбу именно с такими проблемами жандармы оказались обезглавлены охранное отделение и секретная явка лейб-жандармерии вместе со всем руководством были атакованы в первую очередь.
Но как в идеально выверенном и отлаженном механизме может случайно оказаться роковая песчинка, так и в скрупулезно продуманный план может вторгнуться случайность, этакий краеугольный человек-камешек, о который споткнется правофланговый, и вся стройная шеренга начнет неудержимо заваливаться. Таким камешком на мостовой Петербурга оказался Борис Савинков, приехавший в столицу из Москвы вербовать местных студентов в свою летучую оперативную группу ДОСАФ.
У студента было три козыря. Первый это пакет их шефа Зубатова «Вскрыть в случае», в котором, среди прочего, оказались адреса и явки боевой эсеровской ячейки, второй инструкция по выявлению в толпе боевиков и «дирижеров», написанная якобы самим самодержцем. В монаршую руку Борис не верил: откуда ему знать про тонкости подпольной работы революционеров?! Но инструкция была написана грамотно и лаконично. Следуя ей, студенты безошибочно определили искомых лиц в собирающейся толпе и приступили к наблюдению, стараясь максимально сблизиться с объектом внимания. Третий и самый главный козырь это жажда мести за дикое чувство страха и унижения, которое студент пережил в это воскресное утро.
То, что его активистов-общественников боевики вычислили еще на подходе к Зимнему, и они превратились из гончих в дичь, Савинков понял слишком поздно. Группа филеров-самоучек погибла практически мгновенно, а самого студента при лазании через заборы спасла природная ловкость и то, что главные события начали разворачиваться на Дворцовой площади, и на него махнули рукой. Стуча зубами от выплеска адреналина, от понимания, что юношеские игры закончились и что он столкнулся с чем-то взрослым, серьезным, вздрагивая от непрерывных выстрелов и взрывов, гремящих, как уже казалось, со всех сторон, Борис сам не заметил, как добрел до «Отделения по охранению общественной безопасности и порядка в городе Санкт-Петербурге», или проще Охранного отделения на Гороховой улице, в доме 2. Самой охранки, собственно, уже не существовало. На месте штаб-квартиры зиял провалами разбитых окон полностью разгромленный этаж с выщербинами от пуль, с висящей на одной петле дверью, беспорядочно разбросанными на полу бумагами и телами сотрудников. Нападающие их явно застали врасплох.
У самого входа полулежал, опершись о стену, начальник отделения полковник Пирамидов. Накануне Савинков представлялся ему по случаю прибытия в столицу. Сегодня спешил сообщить о гибели своей группы и за инструкциями. Теперь обращаться было не к кому. Древко флага, висящее над входом, очевидно, сорванное взрывом со стены вместе с флагштоком, раскроило полковнику голову. Наклонившись к жандарму, Борис обратил внимание на зажатый в руке ключ и скорее почувствовал, чем услышал сзади чьи-то шаги. Спружинив ногами, каким-то лягушачьим прыжком студент рванулся в сторону коридора и наверняка успел бы спрятаться, если бы не утоптанный снег, на котором предательски скользнула опорная нога. Через секунду в затылок уперся холодный ствол, и голос, не предвещавший ничего хорошего, спросил с легкой хрипотцой курящего человека:
Кто таков? Что изволите тут делать?
Савинков студент промычал Борис, вновь ругая себя за стучащие зубы.
Документы наличествуют?
В кармане шинели
Медленно повернитесь, господин Савинков, и держите руки так, чтобы я их видел.
Аккуратно повернув голову, Борис увидел синий жандармский мундир, внимательные серые глаза под барашковой шапкой и шумно выдохнул: «свои».
Ротмистр Лавров, прибыл по приказу генерала Трепова, представился наконец офицер после внимательного изучения предписания Савинкова, подписанного Зубатовым. Шел доложиться о прибытии, а тут такое Что делать собираетесь, господин студент? Вы же не просто так сюда пришли.
Охранное отделение имеет недавно созданную группу борьбы с провокаторами. Мы договорились о взаимодействии в Москве Хотел рассказать Владимиру Михайловичу о том, что успели увидеть, описать террористов, которые голос студента внезапно перехватило, всех моих до одного Но вот опоздал
Да, вздохнул Лавров, и где теперь искать эту группу?
Да, может быть, они все здесь и остались, кивнул Савинков на разгромленную контору. Хотя, может Ключ Надо забрать ключ от сейфа у полковника, чтобы это не сделал кто-то посторонний Осмотреть помещения А заодно выяснить, остался ли кто живой
Через час после проведения первичных оперативно-следственных и спасательных мероприятий погибшие были осмотрены, раненые перевязаны и отправлены больницу. Лавров остался составлять протокол осмотра места происшествия, а Борис Савинков отправился выполнять собственное предписание, твердо решив: организацией охраны порядка пусть занимаются другие, а он с помощью рабочей милиции сначала разберется с боевиками-эсерами и вообще со всеми террористами, до которых дотянется
Накануне понедельника в воскресенье вечером премьер-министр Витте учредил Особый комитет по борьбе с погромами и немедленно ввел в Петербурге осадное положение. Ночью по распоряжению Временного правительства были разведены все мосты на Неве. За полночь вернулась гвардия, а вместе с ней слух, распространившийся по городу со скоростью горения сухостоя: «Государь в Кронштадте!» С этого момента все начало стремительно меняться.