Вы негодяи! Я этого не потерплю! Убирайтесь из моего дома или вы пожалеете, что однажды пересекли границы Кенсингтона.
Боггс рассмеялся:
Мы твои опекуны, глупая девчонка. Пока тебе не исполнится восемнадцать, ты будешь делать все, что мы скажем. И запомни главное правило Кенсингтонской системы: молчание золото.
Дорогой дневник, это самое отвратительное правило. Отныне мне запрещены все разговоры. Если я с кем-то заговорю, меня накажут. Случайное слово, песенка, вскрик при падении запрещено все!
Я взорвалась:
Наказывайте. Я никогда не сдамся. Я буду бороться до конца.
Боггс и Алсер пришли в бешенство. Они выпороли меня до крови и закрыли в спальне.
Пусть это будет тебе уроком, проговорил Алсер через замочную скважину. Наберись манер, если хочешь выйти замуж за принца.
О дневник! Мое тело болит, как никогда раньше, но я должна оставаться храброй. Я должна бороться! Если я перестану сопротивляться, то кто знает, что меня ждет? Буду, как фарфоровая кукла, целыми днями сидеть в полной темноте и тишине? Мама, папа, дайте мне сил победить их. Я не позволю им победить. Не позволю!
День 3Я объявила войну Боггсу и Алсеру.
Сегодня утром я разбила все зеркала в доме, выбила заднюю дверь и выбросила бальные платья в озеро. Конечно, опекуны быстро поймали меня, обругали и пинками загнали обратно в дом. Затем они сорвали со стен портреты моих родителей и разорвали их у меня на глазах. А потом еще раз выпороли меня за непослушание.
Я горько плакала. Все слуги, с которыми я росла, которых любила с самого детства, были уволены за то, что пытались остановить негодяев.
Мое сердце разрывается от боли и тоски, но я не могу остановиться и позволить им выиграть! Я должна бороться!
День 4Сегодня я делала все, чтобы нарушить все правила Кенсингтонской системы. Я бегала по дому и орала как резаная. Я разбила все окна и размазала макияж по лицу. Боггс и Алсер снова и снова наказывали меня. Они даже забрали мою кровать и перестали меня кормить. Хорошо, что я надежно спрятала этот дневник. Кто знает, что бы они сделали со мной, если бы узнали о нем?
А сейчас я слышу, как они внизу пытаются придумать новое ужасное наказание, которое должно меня сломить, но у них ничего не получится, ведь я из рода Кенсингтонов! И пока в моем сердце живет любовь моих родителей, меня не сломить!
НИКОГДА.
День 10О дневник! Как же я ошибалась!
Я с трудом пишу эти строки, потому что моя рука сильно дрожит. Пять дней назад Боггс и Алсер вытащили меня из спальни. На этот раз они почему-то улыбались.
Ты очень непослушная, сказал Алсер. Мы долго думали и наконец придумали, как наказать тебя. Это что-то! Скажи-ка мне, Боггс, чего люди боятся больше всего на свете?
Золотых рыбок! ляпнул Боггс.
Нет, идиот! сказал Алсер. Одиночества и темноты! Они боятся, что будут кричать и молить о помощи, а их никто не услышит.
Мое сердце замерло от страха. Они повели меня по длинному коридору, в конце которого я увидела пробитую в стене дыру.
Мы раскрыли небольшой секрет этого поместья, сказал Алсер. Оказывается, все стены внутри дома полые. Места там достаточно много, чтобы с трудом протиснуться одному человеку, но не более того. Внутри тесно, темно и полно пауков, а пол завален крысиными костями.
Негодяи затолкали меня в дыру.
Негодяи затолкали меня в дыру.
Отныне ты будешь жить здесь, сказал Боггс. До тех пор, пока не станешь пай- девочкой.
Для начала пять дней. Потом посмотрим, сказал Алсер. Если проголодаешься, то можешь есть насекомых. Их там много.
Я закричала и попыталась вырваться, но силы были слишком неравны. Они закрыли дыру шкафом, и я осталась в полной темноте.
О дневник! Как мне описать свои мучения? Коридор кажется бесконечно длинным, но места настолько мало, что ты не можешь повернуться. Когда ты протискиваешься между стенами, они давят на тебя и царапают так сильно, что кожа сдирается до крови. Под ногами бегают крысы, а по лицу ползают пауки. От пыли ты задыхаешься и постоянно чешешь глаза. О, как же мне больно!
Но самое ужасное темнота. Кажется, что она везде. Ты можешь кричать и стучать в стену, но никто тебя не слышит и не придет на помощь. Все, что тебе остается делать, это идти вперед и искать лазейку. Но ее, конечно, нет.
Через пять дней и ночей, проведенных в аду, Боггс с Алсером выпустили меня и сразу заперли меня в спальне. Я проплакала несколько часов. Слава Богу, у меня есть дневник, и, слава Богу, я могу рассказать о том, что эти монстры делают со мной! Надеюсь, мои записи однажды помогут отправить их за решетку. Я буду писать обо всех их злодеяниях.
Мысль о возвращении в стену просто ужасна, но я должна быть сильной. Они меня не сломают! Я буду драться до конца!
А если я не смогу что со мной будет?
Я в ужасе отложил дневник в сторону и попытался осознать прочитанное. Как двое взрослых мужчин могли запереть двенадцатилетнюю девочку в стене? Неужели я сейчас слышал те самые шорохи и скрежет ногтей? Неужели она до сих пор там?
Но это невозможно. Элиза Кенсингтон написала дневник почти сто лет назад. Она давным-давно умерла! Она никак не может сейчас жить в стене.
А что, если
Нет, я не верю в призраков! Должно быть какое-то простое и разумное объяснение. Может быть, она спаслась, а ее мучители отправились в тюрьму?
Но чем дольше я просматривал дневник, тем больше сомневался в правильности своей версии. Почерк постепенно становился все менее разборчивым, а предложения все более бессвязными. Кроме того, Элиза могла ничего не писать по несколько дней и даже недель.
Наконец я добрался до последней записи. Она была нацарапана в углу последней страницы и едва читалась.
День 1432Темнота. Это все, что я знаю. Боггс и Алсер побеждают. Я начинаю сходить с ума.
Я больше не могу жить в стене, не могу терпеть боль, не могу есть насекомых. С меня хватит. Они меня сломали.
Из поместья нельзя сбежать. Я должна стать принцессой, как они этого хотят, иначе я сойду с ума. Надеюсь, кто-нибудь найдет этот дневник и узнает, что тут произошло. Надеюсь, я не зря страдала.
О мама, папа, простите меня!
Вы кричали, сэр?
Я вздрогнул от испуга. Джаспер стоял в дверях.
Простите, что так долго, сказал он. Я варил яйца для рождественского ужина.
Он поднял блюдо, в котором лежало не меньше сотни вареных яиц.
Джаспер, сказал я дрожащим от волнения голосом, что за
Не желаете яиц, сэр?
Джаспер протянул мне блюдо.
Я отрицательно замотал головой.
Он сел рядом со мной:
Прошу прощения за шум, сэр. В Кенсингтонском поместье сложно заснуть из-за шорохов, скрипов и завываний. Когда-то это был самый красивый и роскошный дом в округе, но сейчас гости обходят его стороной. Шум и связанная с ним трагическая история отпугивают людей. Такие истории вообще редко стираются из людской памяти.
Мои глаза расширились от удивления.
Хотите сказать, что Элиза Кенсингтон
Джаспер ловко очистил яйцо:
Вижу, вы нашли ее дневник. То, что эти люди сделали с ней, просто зверство. Боггс и Алсер держали Элизу внутри стен неделями. Она бродила из конца в конец дома, царапала стены и рыдала. Любой сойдет с ума в подобной ситуации. Вскоре Кенсингтонская система сработала, и Элиза перестала сопротивляться. Потом она перестала говорить и в конце концов перестала думать. Она целыми днями сидела на одном месте, словно фарфоровая кукла, и ничего не делала.
Совершенно ошеломленный, я смотрел на Джаспера и пытался подобрать нужные слова.
Совершенно ошеломленный, я смотрел на Джаспера и пытался подобрать нужные слова.
Джаспер, вы хотите сказать, что всю ночь меня пугал призрак двенадцатилетней девочки, которую замучили до смерти?
Джаспер внимательно посмотрел на меня, а потом рассмеялся:
Простите, сэр, я постоянно забываю, что вы почти ничего не знаете о Кенсингтонском поместье. Полагаю, что произошло с Элизой, когда ей исполнилось восемнадцать лет, вам также неизвестно?
Я отрицательно покачал головой.
Джаспер улыбнулся:
Видите ли, когда девочка подросла, новости о красивой молодой леди из Кенсингтонского поместья разлетелись по всему свету. Боггс и Алсер с нетерпением ждали предложений от женихов, и, разумеется, однажды утром, в день совершеннолетия Элизы, к ним явились гости. Это был целый полк солдат с гербами Лютгенштейнов, самой богатой и влиятельной королевской семьи в мире!
Добрый день, джентльмены, сказал посланник. Я пришел за молодой леди Элизой.
Элиза сидела в углу, отрешенная и безразличная ко всему происходящему. Казалось, она даже не замечала появившихся в поместье солдат.
В от она! Стопроцентная идеальная принцесса, воскликнул Алсер и довольно потер руки. А где же он? Где же везунчик принц Лютгенштейн?
Он умер, сказал посланник.
Как умер? смущенно спросили дядюшки.
Вместе с королем, королевой и другими детьми. Вся королевская семья в прошлом году погибла в результате крушения дирижабля. Двоюродные и троюродные братья и сестры, бабушки, дедушки, внучатые племянники погибли все до одного. Мы потратили несколько месяцев на поиски последнего потомка Лютгенштейнов.
Боггс и Алсер пришли в ярость от этой новости.
Зачем ты тогда тратишь наше время? спросил Боггс. Мы не можем выдать Элизу замуж за мертвеца.
Посланник улыбнулся:
Джентльмены, мы явились сюда не ради заключения брака. Мы здесь, потому что мама этой леди, он указал на Элизу, была родственницей Лютгенштейнов, а это значит, что Элиза единственная законная наследница трона.
Весь полк склонился перед Элизой. Боггс и Алсер были на седьмом небе от счастья.
Мы сделали это, Боггс! Ну и повезло же нам! Королева самой богатой страны на свете! Мы сказочно богаты!
Да неужели?
Оба злодея обернулись и уставились на Элизу. К их удивлению, она встала с кресла и в ее давно погасших глазах впервые за много лет вспыхнул огонь.
Сядь на место и заткнись, девчонка! сказал Боггс. Мы твои опекуны и
Больше нет. Сегодня мне исполнилось восемнадцать, и, значит, теперь я сама принимаю решения. И я прослежу за тем, чтобы таким негодяям, как вы, не досталось ни единого пенни.
Дух Элизы никуда не делся, он просто научился хорошо прятаться. Он поселился в глубине ее сердца, там, где его никто не мог достать, там, где жила любовь ее родителей, и всегда ждал подходящего момента, чтобы вырваться на свободу.
Алсер рванулся к Элизе с криком: