Харрисон бросился через двери и оказался внизу длинного, покатого коридора, заставленного баками и ведущего к третьей паре распашных дверей, за которыми о радость! серебрился дневной свет. Мальчик помчался вверх по коридору к дверям. Он услышал за спиной какой-то грохот, оглянулся и увидел перевёрнутый бак, а рядом с ним Эдуардо, снимающего с лица спагетти.
Это подкинуло Харрисону идею. Собрав все свои силы, он опрокинул ближайший бак, чтобы тот упал поперёк коридора, блокируя Эдуардо путь. Потом мальчик вломился в последние двери и снова очутился на улице. Перед ним простирались красные скалы, а вдали тёмно-синий океан. Развернувшись на пятках, Харрисон увидел дорогу, а за ней огромное белое здание, которое, как он очень наделся, и было той главной лабораторией, о которой ему сказала блондинка.
Не сводя глаз с цели и с Эдуардо на хвосте Харрисон попытался прибавить скорости. Тогда-то он и начал чувствовать себя странновато. С каждым шагом ноги становились всё тяжелее. К тому времени, как он добрался до дороги, Харрисон уже не мчался, а едва бежал. И, достигнув дорожки, ведущей к лаборатории, он едва ковылял, будто его лодыжки были скованы цепями. Тяжело дыша, мальчик собрал остатки энергии и ввалился через огромную стеклянную вращающуюся дверь в здание.
К его облегчению, внутри оказалось прохладно и свежо. Харрисон упёрся руками в колени, пыхтя. Что с ним такое? Он заболел?
И снова здравствуйте, молодой человек.
Харрисон поднял голову и увидел улыбающегося ему бородача. Его окружали остальные учёные, включая длинноволосого мужчину с серьёзным видом и высокую блондинку, приподнявшую одну бровь.
За их спинами Харрисон увидел целую стену, увешанную фотографиями, очевидно, учёных со всего земного шара, изо всех сил старавшихся выглядеть максимально умными.
Но, вглядевшись в картинки, Харрисон понял, что с ними что-то не так. Ни у одного, из учёных не было розовых волос или сердитого взгляда. Иными словами, никто из них не был Шелли.
Что ещё хуже, вся стена вдруг пошла рябью, будто каждое лицо было лишь отражением в воде. Потом всё остальное тоже начало рябить: растения в горшках по обе стороны двери, Харрисоновы собственные руки, когда он поднял их к лицу, и вваливающийся через вращающуюся дверь Эдуардо.
А потом Харрисон упал в обморок.
Харрисон открыл глаза. На нижнюю сторону кремового цвета планеты приземлился космический корабль, сверкая зелёными огоньками.
Или, по крайней мере, так Харрисону поначалу показалось. Потом он осознал, что лежит в кровати на спине и таращится на прикреплённый к потолку детектор дыма.
А, очнулся, произнёс чей-то голос. Мальчик повернулся и обнаружил, что рядом с ним сидит женщина-врач. Она делала какие-то заметки в планшете. Как ты себя чувствуешь?
Хорошо, ответил Харрисон, вот только оказалось, что его нос и рот закрывает маска, так что слово прозвучало забавно.
Врач подоткнула подушки и помогла ему сесть. Теперь, более-менее проснувшись, Харрисон огляделся. Судя по всему, он находился в какой-то комнатушке, где стояла только кровать и кое-какая основная мебель. Должно быть, он проспал некоторое время, потому что за крошечным окошком, выходящим на скалы, было темно.
Врач воткнула стетоскоп в уши и приложила металлическую головку аппарата к груди мальчика.
Сделай глубокий вдох, велела она.
Харрисон послушался, и врач записала что-то в своём планшете, а потом обернула вокруг его плеча резиновую манжету, накачала её и дала медленно сдуться. Потом снова записала что-то в планшете. Думаю, теперь мы можем это снять, сказала она, опуская маску, так что та повисла на шее Харрисона.
Я умираю? спросил Харрисон.
Нет, с улыбкой ответила врач. С тобой всё будет в порядке.
Харрисона это не очень убедило.
Чем выше человек поднимается а эта обсерватория расположена довольно высоко, тем меньше вокруг кислорода, а значит, тем труднее становится дышать. И если он бегает туда-сюда, как делал ты, она строго посмотрела на Харрисона, тогда с ним происходит кое-что под названием горная болезнь. По сути, тебе стало плохо, и ты упал в обморок, потому что так высоко забрался. Так что очень важно, чтобы ты как можно скорее спустился с горы. Я полагаю, ты тут со своими родителями?
Да, ответил Харрисон, ища глазами чёрную дыру Она оказалась привязана к кровати. Они вон там, сказал он врачу, указывая на дыру. Он так давно ничего туда не бросал, что теперь дыра съёжилась до размеров мандарина.
Прости, что?
Они в чёрной дыре, объяснил Харрисон. Ну или в том, что от неё осталось.
Я пытаюсь вытащить их оттуда. Но единственный человек, который может мне в этом помочь, это Шелли, а я никак не могу её найти.
Хм-м-м. Думаю, ты ещё немного не в себе, решила врач, убирая стетоскоп. Давай-ка снова включим тебе кислород.
Я пытаюсь вытащить их оттуда. Но единственный человек, который может мне в этом помочь, это Шелли, а я никак не могу её найти.
Хм-м-м. Думаю, ты ещё немного не в себе, решила врач, убирая стетоскоп. Давай-ка снова включим тебе кислород.
Она натянула маску Харрисону на нос и рот и повернула верхушку маленького серебристого баллончика размером с жестяную банку. Теперь Харрисон чувствовал кислород: смесь сладкого и кислого, напомнившую ему его любимых кислых мармеладных червячков.
Сейчас я дам тебе ещё немного кислорода, сказала врач. А потом мы спустимся с горы и найдём твоих родителей.
Но начал Харрисон.
Никаких «но». Ты должен побыть здесь и отдохнуть, твёрдо сказала врач. И тебе ни в коем случае нельзя подниматься выше. Это может очень плохо сказаться на твоём состоянии.
С этими словами она покинула палату, крепко закрывая за собой дверь. Харрисон вздохнул и поглядел на чёрную дыру. Еда из столовой и кастрюли со сковородками помогли, но если он не скормит ей как можно скорее что-нибудь ещё, она продолжит съёживаться, пока не сделается размером с каштан, потом с жемчужину, потом с горошину А что если она исчезнет целиком? Тогда он не сможет вернуть родителей.
Он проделал такой путь, но у него ничего не вышло. Что ему теперь делать?
Харрисон снова вздохнул, лёг и закрыл глаза. Он очень соскучился по маме с папой. Избавляться от всего, что ему не нравилось, было ужасно весело поначалу, но какая радость в том, чтобы делать всё, что тебе заблагорассудится, если рядом нет тех, кто тебя любит?
Он почувствовал, что к глазам подступают слёзы, как вдруг услышал стук в дверь.
Уборка, произнёс чей-то голос.
Дверь открылась, и в дверном проёме показалась уборочная тележка. Её толкала кажущаяся знакомой девушка с розовыми волосами. Она улыбнулась Харрисону, взяла с тележки рулон туалетной бумаги и направилась в ванную. Потом она медленно, спиной вперёд, вышла оттуда, не выпуская из рук туалетную бумагу.
Харрисон? недоверчиво спросила она.
Глава четырнадцатая
Шелли? сказал Харрисон, но с кислородной маской на лице вышло похоже скорее на «Ша-ва?»
Как ты меня нашёл? спросила она. Харрисон показал ей открытку.
Ты поехал так далеко? удивилась Шелли, беря с уборочной тележки швабру. Зачем?
Харрисон снял маску, оставляя её болтаться вокруг шеи.
Из-за моих родителей, ответил он. Я отправил их в чёрную дыру. И теперь хочу, их вернуть.
Шелли кивнула, как будто понимала его.
А потом произошло нечто странное. Она подскочила к Харрисону и ткнула его в грудь шваброй.
Отвяжись от меня! завопила она.
Ырг-гх-х! закричал Харрисон. И опять оказался лежащим спиной на кровати, таращась на детектор дыма. К тому времени, как ему удалось сесть, дверь уже захлопнулась и Шелли исчезла.
Что с ней такое? Почему она не хочет помочь? Харрисон никак не мог понять.
Он должен поймать её. Мальчик опустил ноги на пол и попытался встать. Это оказалось не так просто. Держась за кровать, чтобы не упасть, он отвязал свою чёрную дыру, а потом как смог быстро поковылял за Шелли.
Его палата находилась в середине длинного зелёного коридора, в каждом конце которого виднелось по двери. Дверь по левую руку от него покачивалась, как будто через неё только что пронеслась Шелли. Так что, с баллоном кислорода в одной руке и чёрной дырой в другой, Харрисон поплёлся к ней так быстро, как только мог. За дверью обнаружилась бетонная лестница. Мальчик взобрался по ней и очутился на открытом воздухе.
Он поднял голову. Они с семьёй как-то раз ездили на каникулы в Озёрный край звёзды там были очень яркие, но то, что Харрисон увидел здесь, превосходило их во много раз. Не было ни луны, ни облаков, и Млечный путь, казалось, занимал всё небо, словно какой-то гигант окунул кисточку в банку со звёздами и провёл ею по небосводу. Мгновение Харрисон силился вспомнить, что же это ему напоминает, а потом понял: потолок, который создала Шелли на дне рождения Гектора Брума!
Шелли! Нельзя терять ни минуты. Куда она пошла?
Он кое-как обогнул по тропинке здание, но Шелли испарилась. Могла ли она обмануть его в зелёном коридоре, толкнув дверь и убежав в другую сторону? Потом его внимание привлекли два крошечных красных огонька на полпути к вершине горы.
Два крошечных красных огонька, которые движутся!
Харрисон прищурился, чтобы разглядеть получше. Огоньки принадлежали багги вездеходному автомобильчику, который Шелли на всей скорости гнала к телескопу. Откуда она его взяла? Стойте! У главной лаборатории стоял ещё один пустой багги!
Два крошечных красных огонька, которые движутся!
Харрисон прищурился, чтобы разглядеть получше. Огоньки принадлежали багги вездеходному автомобильчику, который Шелли на всей скорости гнала к телескопу. Откуда она его взяла? Стойте! У главной лаборатории стоял ещё один пустой багги!
Земля под Харрисоном начала колыхаться, словно была сделана из желе, и на какой-то жуткий миг мальчику показалось, что ему вот-вот станет плохо. Опять эта горная болезнь! Он быстренько натянул кислородную маску повернул верхушку баллончика, глубоко вдыхая. Сладко и кисло. Сладко и кисло.
Это помогло. Он закрыл баллончик и снял маску. Потом покрепче перехватил чёрную дыру (которая теперь едва дотягивала до размера сливы и, казалось, с каждой минутой становилась всё меньше) и направился к багги.
Это был его единственный шанс догнать Шелли и вернуть всех из чёрной дыры. Неважно, насколько тяжёлыми ему кажутся собственные ноги, останавливаться нельзя.
К счастью, в вождении Харрисон был не новичок. Друг его отца, фермер Крис, давал ему покататься в полях на: