Нёхиси сегодня настолько вещественный, что его можно увидеть обычными человеческими глазами, поэтому он идёт не спеша. Аккуратно наступает на тротуар, даже на какой-то несчастный метр над землёй не взлетает и ответственно отражается в витринах и зеркалах. Смотрит по сторонам с таким интересом, как обычно глазеют приезжие; с другой стороны, он же и правда приезжий. Экспат, как Нёхиси себя с удовольствием называет. Приглашённый на работу иностранный (совершенно иной и беспредельно странный) специалист. Но, справедливости ради, тут сегодня и местному есть на что посмотреть и чему удивиться. Город нынче сам на себя не похож. То есть, конечно, похож, но только местами. А другими местами он похож на собственную изнанку, словно из неё наскоро нарезали и налепили где попало счастливых пёстрых заплат. И немного на миражи Весёлого Хаоса, Нёхиси очень их любит и везде, где ни встретит, даже смутную тень их подобия сразу же узнаёт.
Нёхиси обычно не принимает человеческий облик, когда гуляет один. Он не особо любит эту форму существования. Только и счастья, что лучше сидят красивые человеческие наряды, и гораздо вкуснее местные еда и вино, а больше, с точки зрения Нёхиси, никаких преимуществ, одни недостатки. Но ради города он на это готов. Всё-таки город у нас, как ни крути, человеческий, ему привычней иметь дело с теми, кто выглядит и объясняется хотя бы отчасти как человек.
Привет! говорит Нёхиси городу. Я сегодня нарочно один, чтобы персонально с тобой прогуляться. Большая компания дело хорошее, но друзьям и влюблённым иногда надо встречаться наедине.
Обязательно надо, откликается город. Это ты хорошо придумал; ну, я давно уже понял, что ты тут умнее всех. А у меня сегодня как раз такое творится! Чудесная развесёлая красота. Жалко, Стефан не видит. Как ты думаешь, он скоро вернётся? Я хотел бы всё это ему показать.
Город тоскует по Стефану; тут ничего не поделаешь, думает Нёхиси. Я бы на его месте, наверное, сам тосковал. Каждый день спрашивает: «Он точно-точно вернётся? Не навсегда сбежал?» Хотя Стефан никуда не сбежал, он не где-то, а именно в городе. Просто не сегодня, а почти четырнадцать лет назад.
А мне надо, чтобы сегодня! требует город. Потому что я сам сегодня. Вот прямо сейчас. И всё, что творится, тоже творится сегодня. А потом перестанет. Оно ненадолго, как ветер, ночь, или праздник. Не навсегда!
А мне надо, чтобы сегодня! требует город. Потому что я сам сегодня. Вот прямо сейчас. И всё, что творится, тоже творится сегодня. А потом перестанет. Оно ненадолго, как ветер, ночь, или праздник. Не навсегда!
Навсегда вообще ничего не бывает, говорит ему Нёхиси. Даже вечность полна перемен. А то бы это уже была никакая не вечность, а какое-то дурацкое небытие Эй, да не бойся! Ну что ты как маленький. Лишнего слова при тебе не скажи. Лично я в небытие не верю. А того, во что я не верю, и не бывает. Так что нет никакого небытия. Зато вечность есть. Я сам тоже вечность. И ты теперь вечный город, раз связался со мной.
А Стефан? волнуется город. Он вечный?
Да ещё бы! смеётся Нёхиси. Кто тут вообще вечный, если не он.
Тогда ладно, соглашается город. Если мы с ним оба вечные, значит однажды в этой вечности встретимся. Значит точно его дождусь.
Да конечно дождёшься, говорит ему Нёхиси. И Стефан тоже дождётся. Ему, между прочим, даже больше печёт.
Город прямо не возражает, но думает: это ты так шутишь, наверное. Или просто утешаешь меня. Он знаешь, какой легкомысленный? Столько раз уже от меня убегал!
И всегда к тебе возвращался, напоминает Нёхиси. Даже в мире высших духов жить не остался, хотя они его звали. Это о чём-то да говорит!
Нёхиси неторопливо идёт по городу и смотрит по сторонам. Всё-таки отличная была идея пойти гулять в человеческом виде. Когда смотришь человеческими глазами, вещи, которые в любом другом состоянии Нёхиси счёл бы самым обычным делом, выглядят, как невозможные чудеса. Изумрудно-зелёное небо, улицы, освещённые факелами, карусели, цветная вода в фонтанах, вызывающе оранжевые невозможные апельсины спеют прямо на вязах и тополях, а площадь на центральном проспекте превратилась в пляж с гамаками и топчанами, даже таблички: «Осторожно, акулы!» задорно торчат из песка. И всюду, хотя уже давно заполночь, гуляют, танцуют, обнимаются люди, у них такие счастливые лица и сияющие глаза, что Нёхиси думает: вот это они хорошо превратились в само совершенство! Могут же, когда захотят. Побыть таким человеком я бы и сам согласился, можно даже надолго, целых три дня без перерыва, подряд.
Нёхиси с разбегу падает в ближайший свободный гамак ай, как шикарно качается! и говорит:
Море у тебя уже почти настоящее. Люди его пока что не видят, думают, пляж это шутка, но для меня оно уже вполне объективно есть. Ну ты даёшь! Раньше был просто самым прекрасным городом в мире, а теперь во многих мирах.
Самому нравится, соглашается город. Так стало весело и легко! Но, если честно, я не сам всё это придумал. Твой друг меня научил становиться таким, как в его мечтах.
Узнаю его почерк, смеётся Нёхиси. Ещё бы я не узнал! Особенно таблички «Осторожно, акулы!» и апельсины на тополях. Но скажу тебе по секрету: он-то у тебя научился. Он же здесь родился и вырос; да ты сам это знаешь. Помнишь, что за сны ему с детства снились, что мерещилось наяву, какие мысли после этого в голову лезли, какие рождались желания, и какая лютая грызла тоска. Без тебя ничего бы не было. Это ты его таким воспитал.
Сны, видения, странные мысли я вообще-то всем посылаю, думает город. Без разбора, подряд. Я не могу иначе, я так устроен, для меня околдовывать своих жителей и морочить им головы так же естественно, как для людей дышать. Только обычно это впустую: люди сразу всё забывают, не обращают внимания, не придают значения, живут, как будто ничего не случилось. А он ничего не забыл!
Это правда, соглашается Нёхиси. Но так уж устроено: недостаточно получить драгоценный подарок, надо уметь его взять. Он это умеет. И ты тоже умеешь брать непростые подарки. Ни единого шанса не упустил! И сам посмотри, к чему это привело. Какой ты у нас стал шикарный. Во что превращаешься! Даже я никогда такого не видел. Вообще зашибись.
Нёхиси привирает, конечно, когда говорит, что такого не видел. Он много чего на своём веку повидал. Зато его «зашибись» это чистая правда. Нёхиси в восхищении. Вроде сам придумал выпустить юный хаос на улицы города, но настолько мгновенного и мощного эффекта не ожидал.
Я бы хотел, взволнованно говорит ему город, чтобы так оставалось всегда. Но ты говоришь, навсегда ничего не бывает. Беда!
Навсегда не бывает, соглашается Нёхиси. Но кое-что бывает надолго. Например, такое «надолго», сколько ты уже на этой земле простоял. А потом не гибнет бесследно, а просто превращается во что-то другое, тоже прекрасное. Так что я бы на твоём месте руки не опускал.
Навсегда не бывает, соглашается Нёхиси. Но кое-что бывает надолго. Например, такое «надолго», сколько ты уже на этой земле простоял. А потом не гибнет бесследно, а просто превращается во что-то другое, тоже прекрасное. Так что я бы на твоём месте руки не опускал.
Но я не умею длить наваждения, огорчается город. И с надеждой спрашивает: А ты умеешь? Можешь помочь?
Если я его своей волей продлю, оно, чего доброго, станет моим наваждением, отвечает городу Нёхиси. Но нам-то надо не какое попало, а именно это, твоё! Так что давай сам старайся. Для начала, просто хоти его длить не изредка, под настроение, а всегда, как, к примеру, ждёшь Стефана. Вот так же сильно хоти! Рано или поздно получится. Ты же огромный город! Как мой друг говорит, не комар чихнул. А если силы окажется недостаточно, смотри, у людей её не бери. У людей и так силы мало, едва им самим хватает на совсем короткую жизнь. И у моего друга даже не вздумай! Хотя он, конечно, сам будет тебе предлагать. Хлебом его не корми, дай насмерть угробиться ради хорошего дела. Но не надо нам с тобой таких жертв. Ты лучше ко мне приходи, если поймёшь, что сил не хватает. Я придумаю, как своей поделиться, чтобы она тебе впрок пошла.
Правда, что ли? восхищается город. Придумаешь? Как поделиться со мной своей силой? Ух, какой я тогда стану волшебный! На всю голову! Окончательно и бесповоротно! Совсем!
Да придумаю, куда денусь, обещает Нёхиси, раскачиваясь в гамаке и наслаждаясь шумом прибоя. Ты же сам говорил сегодня, что я тут умнее всех.
Эдо
Я же так и не доехал ни до какого Чёрного Севера, говорит Эдо. Причём это даже не обидно, а просто очень смешно. Прямого поезда до Марбурга[14] от нас, как оказалось, нет. Только с двумя пересадками. Первая в Камионе[15], ночью, причём короткая. Быстро надо соображать. А я как раз примерно за час до неё задремал. Подхватился практически в последний момент, выскочил на перрон, огляделся, увидел поезд на соседнем пути, обрадовался, нашёл свой вагон, сунул проводнику билет, упал на полку и сразу уснул. А утром проснулся в Фридрихсхагене. То есть, настолько не в Марбурге, насколько это вообще возможно. Зато практически дома. У них же Берлин на Другой Стороне.
Где ты жил, пока не вернулся в Вильнюс?
Ну да. Много лет. В общем, ты уже поняла, что случилось? Я, красавец такой, спросонок сел не в тот поезд. Проводник посмотрел на билет с умным видом, но ничего там не прочитал, потому что тоже практически спал. И с места меня никто не прогнал, не нашлось конкурентов, вагон был почти пустой. Проводник смеялся и извинялся, предложил мне в качестве компенсации бесплатно вернуться обратно в Камион. Но я не стал. Я же больше всего на свете люблю такие игры с судьбой, всю жизнь их себе специально устраивал пришёл на вокзал в произвольное время, сел на первый попавшийся поезд, куда приехал, там и гуляй. А тут само получилось. Грех такие подарки не брать. Тем более, я никогда не бывал в Фридрихсхагене, хотя почти двадцать лет прожил на его Другой Стороне. Короче, я там остался на все две недели. И не жалею. Отлично погулял и по окрестностям покатался на электричках. Там вообще интересно устроена жизнь: не большой город в окружении деревень и посёлков, как мы привыкли, а чуть не полсотни маленьких городков по соседству друг с другом, между ними виноградники, фермы и крошечные островки хаоса, настолько прирученного, что люди на обочинах междугородней трассы собирают грибы. И в Берлин я тоже вышел, конечно. Но всего один раз. Я же сентиментальный, думал, прогуляюсь по любимым местам. Ну чего, прогулялся. Очень странное впечатление: совершенно счастливый пустынный город, над которым стоит не слышный уху, но, к сожалению, ощущаемый всем организмом тоскливый человеческий вой. Контраст гораздо сильнее, чем в Вильнюсе. Натурально крыша едет от когнитивного диссонанса. Сразу хочется там оказаться не человеком, а кем-то иным. Птицей летать, дриадой сидеть в старом дереве, или туманом, как наш общий приятель по улицам расползтись. Но я, к сожалению, превращаться ни во что не умею, а человеком там явственно неприятно быть. В общем, больше я в свой любимый Берлин не ходил. Внезапно решил поберечь остатки рассудка, лучше поздно, чем никогда. Но сам Фридрихсхаген с окрестностями очень хорош! Я бы сказал, что советую как идеальное место для отпуска, но сам понимаю, что сейчас это издевательски прозвучит.