Но я прогнал тревогу. Все равно отказываться было поздно.
После стрижки Сашка покрутился перед зеркалом и с удовольствием заметил:
Хорошо, что уши прикрытые остались. А то обгорят и кожа слезет Спасибо, Генриетта Глебовна!
4. Чиба
На рынке и правда оказался неплохой книжный ряд. И все же ничего особо интересного я там не нашел. Повертел в руках сытинское издание «Трех мушкетеров» со множеством иллюстраций и отложил. Во-первых, владелец бородатый юноша в очках заломил полторы сотни. Во-вторых, кто-то маленький и грустный внутри меня напомнил: «Зачем тебе? Куда?»
И мы с Сашкой пошли бродить по рынку. Купили пучок петушков на палочках, я презрел условности и смачно сосал их на ходу. А Сашки условности вообще не касались
Овощей было мало самое начало лета. Зато от цветов рынок просто ломился: груды тепличных георгинов, гвоздик, пионов, гордые хвосты гладиолусов, шапки незабудок, великолепные охапки сирени возвышались над оцинкованными ведрами. И еще букеты веток с бледно-лиловыми квадратными колокольчиками. Сашка сказал, что они называются «кабинетики».
Потом пошли мы в ряды, где тетушки торговали расписными кухонными досками, березовыми туесками, скалками, детскими лопатками, глиняными лупоглазыми кошками, вязаными шапками и шкатулками с узором из соломы. Я загляделся на ларец с разноцветными неземными птицами на лаковой крышке. Сашка отошел, затем вернулся и затеребил меня за рукав:
Игорь Петрович! Можете мне дать четыре рубля? А то я деньги в тех штанах оставил, в кармане. Вернемся, и я отдам
А что такое?
Ну, так одна вещь.
Я пошел с Сашкой. На дощатом прилавке были разложены тряпичные пестрые куклы: красавицы в пышных юбках, петрушки в колпаках с бубенчиками, бархатные зайчата, гномы с бородами из капроновых мочалок
Вот Сашка смущенно показал на клоуна в желто-оранжевом шелковом комбинезоне и алом колпаке. Лицо у клоуна было из мягкой резины, лукавое, с блестящими голубыми глазками. Он ими буквально следил за мной и за Сашкой. «Видимо, голова не самодельная, а фабричная», мелькнуло у меня.
Сашка смотрел выжидательно и как-то жалобно. «Господи, совсем еще ребенок! А игрушка славная».
Сашка, да я тебе подарю этого молодца!
Ой, нет! испугался он и насупился. Так нельзя. Потому что он сбежал из дома и теперь будто в плену А чтобы освободить, я должен сам его выкупить, такое правило
Я не улыбнулся Сашкиной фантазии. В его возрасте я тоже умел хранить верность друзьям, сшитым из лоскутков.
Вот тебе четыре рубля.
Сашка обрадованно выкупил пленника и прижал к животу.
Это Чиба У, бродяга, будешь знать, как сбегать, не вычислив развертку И щелкнул клоуна по резиновому носу.
Дальше мы так и ходили с Чибой. И Сашка, видимо, ничуть не боялся, что кто-то захихикает над большим мальчиком с куклой.
Мы зашли в музей. Сашка о чем-то тихо поговорил с седой смотрительницей, и она открыла нам дверь запасника.
Только осторожнее, пожалуйста. Ничего не трогайте, это нездешние вещи.
И мы пошли по гулкому помещению, разглядывая портреты воевод с удивительно живыми лицами, громадные книги с непонятным и меняющимся на глазах шрифтом, обломок летающей тарелки с негаснущей капелькой сигнального фонарика. Было здесь еще темное зеркало, в котором отражения вели себя странно, отказывались повторить гримасы, а Сашка в первые пять секунд отразился в нем, одетый в прежний урезанно-школьный костюм и при этом не с Чибой, а с рыжим котенком на руках.
В отдельной витрине лежала суковатая кривая палка. Если верить надписи, это была клюка бабки Дар-Овражки, много лет назад морочившей голову местному суеверному населению
После музея мы пообедали в столовой «Три апельсина», потом заглянули в две книжные лавки, не усмотрели в них ничего достойного внимания и посетили маленький видеосалон. Там шли старые фильмы с Чарли Чаплином, и Сашка хохотал от души. Я тоже. По-моему, и Чиба веселился всплескивал ручками и улыбался
Я хотел вернуться на рынок, чтобы купить букет для Генриетты Глебовны. Сашка, однако, напомнил, что после полудня путь к рынку закрыт и вместо него мы, хочешь не хочешь, попадем на обширную городскую свалку.
Там тоже интересно, только цветов не бывает.
Букет мы купили у старушки на углу Заречной и Луговой. Алые гладиолусы. Генриетта Глебовна была весьма тронута, но отругала нас за то, что обедали в столовой. Пришлось обедать еще раз. После чего я сказал, что сейчас улягусь с книгами на кровать и не тронусь с места до вечера, пускай пространство хоть наизнанку выворачивается. И Сашка попросил:
Игорь Петрович, можно я тогда пойду поиграть с теми ребятами на пустыре?
Только не до темноты, заявила Генриетта Глебовна.
Ага Не совсем до темноты.
Он переоделся в жилетку и «зубчатые» штаны, оставил Чибу на подоконнике, показал ему кулак и умчался И вернулся, как накануне, в сумерках.
Глава 4. Сундук
1. Лампочка за окном
Генриетта Глебовна дала нам на ужин молока с магазинными ватрушками.
Извините, ничего не приготовила. Спешу на ночное дежурство, там, кажется, будет оч-чень интересное дело
Она ушла.
Ну что, Сашка, будем укладываться? Меня тянуло в сон.
Ага. Только кружки помою.
Давай уж тогда вместе
А чего тут делать вместе-то? Вы идите ложитесь
В нашей комнате я вытащил из «сидора» японскую пижаму с дурацкими павлинами и цветами, но легонькую, шелковую. Облачился и залез под одеяло. И вмиг уснул.
Но сон не был спокойным. Сразу привиделся полузнакомый вечерний город, названия которого я не помнил, но знал, что где-то в нем есть чудесная букинистическая лавка. И я искал эту лавку, причем пробирался запутанными переулками, спускался по каменным лестницам в какие-то трущобы, блуждал по укрытым в чертополохе тропинкам, оказывался на освещенных рекламами площадях. Ехал на открытых трясущихся трамвайчиках, ловил такси Лавка пряталась в улочке за темным готическим собором я это помнил, но улочек таких было множество, и каждый раз я попадал то в аптеку с заспиртованными в банках ящерицами, то в бакалейный магазинчик, где пахло ванилью, то в подозрительный притон Поиски затягивались, а я ведь обещал маме быть у нее не позднее десяти часов. Надо было хотя бы позвонить, что задерживаюсь. Телефонные будки попадались на каждом шагу, но аппараты, конечно, не работали: то диск выломан, то трубки нет А в одной будке висел вообще не аппарат, а старый деревенский рукомойник и табличка с надписью: «Одно умывание 10 коп.». Я послушно сунул в щелку гривенник, но воды в рукомойнике не оказалось, из него вылез рыжий таракан и насмешливо зашевелил усами-антеннами
Наконец я нашел телефон, который откликнулся гудком. Но диск срывался, скрипел, а потом я сообразил, что набираю не тот номер не мамин, а журнала «Заря». На этом сон рассеялся. Опять я не дозвонился. Как и в прошлых снах
Я открыл глаза. Лампа в комнате была выключена, но за окном, на столбе у обрыва, горела белая колючая лампочка под алюминиевым отражателем. Раньше я ее не видел, не включали, наверно. Света в комнате хватало, я разглядел Сашку. Он сидел на раскладушке, обхватив коленки, и смотрел перед собой.
Не спится?
Ага
Может, задернуть шторку?
Вам мешает свет? беспокойно спросил он.
Нет. Я думал, тебе
Я на картину смотрю Я и раньше на нее смотрел, а сейчас она какая-то особенная
Лампочка хорошо высвечивала холст в раме. Оковки на сундучке сверкали, как настоящие, волосы у мальчика золотились. И мне даже показалось, что Андрюс, ощутив мой взгляд, чуть шевельнулся словно оглянуться хотел.
Сашка вдруг заговорил:
Как живой. Волосы будто шевелятся. И руки вздрагивают, устал держать крышку-то Надо было стул подставить, а потом уж открывать.
Ну прямо мои мысли угадал! Я сказал:
По-моему, он на тебя похож.
Да? как-то ревниво отозвался Сашка.
Такой же светлый. И обросший, как ты недавно
Сашка почему-то вздохнул:
Бывает, что волосы похожи, а лицо ничуть
Ну если тебе интересно, давай спросим у Генриетты Глебовны, нет ли фотографии. Это ведь ее двоюродный брат изображен.
Правда? обрадовался Сашка. Значит, эта картина документальная?
Можно, наверно, и так выразиться В общем, с натуры.
Сашка подумал.
Нет, не надо фотографию. Так интереснее Можно думать, что и правда похож
«А зачем это тебе?» чуть не сказал я. Но сдержался. Мало ли какие тайны у мальчишки
Он спросил:
Когда же это рисовали-то? Она ведь совсем старая, Генриетта Глебовна. Значит, и брат
Кажется, в тринадцатом году, еще до Первой мировой
Ёшкин свет! Вот это древность
Конечно, для него картина была древностью. Впрочем, даже мне в мальчишечьи годы все, что было до революции, казалось глубокой стариной. И если бы я знал в то время, что картина написана в начале века, тоже смотрел бы на нее как на музейное полотно. Только я не знал тогда Я сказал:
Ёшкин свет! Вот это древность
Конечно, для него картина была древностью. Впрочем, даже мне в мальчишечьи годы все, что было до революции, казалось глубокой стариной. И если бы я знал в то время, что картина написана в начале века, тоже смотрел бы на нее как на музейное полотно. Только я не знал тогда Я сказал:
А для меня в детстве этот мальчик был чуть ли не соседом со двора. Одежда такая тогда еще не выглядела старомодной, разве что ботинки с кнопками. Да волосы В наши годы мальчиков стригли коротко. Но все равно в те времена Андрюс казался мне одногодком-приятелем
А что за имя такое Андрюс?
Он литовец. Но это я только вчера узнал. А тогда называл его про себя Владиком
А вы, значит, бывали здесь, когда еще маленький были?
Бывал не бывал Меня будто за язык дернули. А впрочем, с кем еще поговорить об этом? До сих пор, Сашка, не знаю Сложная это штука явления отраженного мира.
Что-что? сказал Сашка. Быстро лег, оперся локтем о подушку, уставился на меня.
2. Отраженный мир
Сашкино лицо было в тени, но я видел, что глаза его сильно блестят.
Что за явления отраженного мира?
Видишь ли Сперва мне казалось, что я придумал их сам
Когда книжки сочиняли? понимающе сказал Сашка.
Ну и когда «сочинял», как ты выражаешься. И вообще Это постоянно складывалось. И я считал, что все это моя выдумка, пока не наткнулся на одну книгу Пухлая такая, в коричневой обшарпанной коже, с ворсистой бумагой. Конец восемнадцатого века. «Первое рассмотрение свойств трехмерного зеркала. Сочинение господина Альфреда де Ришелье, перевод с французского» Да, такой вот автор. Может, родственник знаменитого врага мушкетеров Начал я эту книгу просматривать и глаза на лоб: неужели еще тогда люди всерьез об этом рассуждали? О том, что мне казалось фантастикой Но долго читать мне не дали, магазин закрывался.